В руках Ирбиса - Елена Ласк

– Они есть даже в квартирах некоторых моих соседей, которые вызывают у Виктора подозрения. Дома, в машине, в этом кабинете, по всей больнице. – Настя говорила так обыденно, что я почувствовала себя ненормальной со своими претензиями к Виктору.

– И ты никак не пыталась с этим бороться? – Задала логичный вопрос.

– Я перестала сопротивляться Виктору после того, как он заявил, что станет у меня первым, чуть не порешив ради этого всех моих сокурсников и соседей по общежитию. Я и переспала-то с ним в первый раз, чтобы он от меня отстал, как видишь – не помогло. Пойми и прими, Виктор человек со своими страхами, которые он отрицает. Ты расшатала его спокойствие, бунтуешь против его жизненного уклада. Мне нравится как ты его встряхнула. После разлада с Кириллом он будто потух, а ты вернула к жизни прежнего Виктора Царёва, которого я когда-то полюбила. Я даже не помню когда в последний раз кто-то бросал ему вызов, а ты заставила его конкретно напрячься со своим характером и упрямством.

– Проблемами. – Решила дополнить список.

– Только не надо его жалеть. Когда-то я очень сильно ошиблась, решив, что со своим образом жизни он долго не проживёт и я хоть так от него избавлюсь. Не смотри на меня так, он меня неделю тогда из постели не выпускал, я всерьёз задумывалась об убийстве.

– Ты поэтому с ним не живёшь?

– Это было моё условие. Я пригрозила ему, что если он хочет остаться единственным моим мужчиной, должен принять моё нежелание становиться женой Царёва. В то время у любовницы было больше шансов выжить, чем у законной жены. Время такое было. – Пожала Настя плечами, достав из сумки зеркальце, начав прихорашиваться, значит Виктор её уже ждёт.

– Но теперь всё иначе.

– Иначе, кроме его страха потерять дорогого ему человека, это осталось неизменно. Его часто предавали, стреляли в спину те, кому он доверял, друзья, которым он жизни спасал, закрывая собой, те, кто клялся ему в верности. Это оставило на нём отпечаток. Ты, как никто другой, должна его понять. Я не призываю тебя спустить ему с рук эту выходку, но прошу, не затягивай с прощением, иначе он изведёт меня своими переживаниями, я уже не юная девочка, чтобы все ночи напролёт его… успокаивать.

– Он ведь уберёт камеры?

– Уберёт. И сразу новые установит. – Настя рассмеялась задорно, похоже она действительно понимает, что значит быть женщиной такого, как Виктор Царёв.

– Ты хоть раз пробовала от него уйти?

– Конечно пробовала. Но ты ещё маленькая, чтобы услышать этот рассказ.

Я вышла из кабинета вместе с Настей и остаток смены рассматривала обстановку в палатах и больничных помещениях. В какой-то степени я понимала Виктора, особенно после разговора с Настей, но меня одолело сильнейшее желание отгородиться от подобной заботы.

Глава 31

– Ника… Ника… Ника. – К моему плечу прикоснулись и я замерла, остановившись посреди коридора. Моя смена давно закончилась, но я не могла заставить себя покинуть стены больницы, делая всё, что угодно, лишь бы не поддаться унынию и не расклеиться. Я забыла как правильно реагировать на состояние, от которого отвыкла, и загрузила себя работой, чтобы отгородиться от неправильного восприятия произошедшего.

Обернулась, встретившись взглядами с коллегой. Света, которая так же, как и я, проходит здесь ординатуру, замялась, убрав с моего плеча руку, наверно она заметила, что я дёрнулась от её невинного жеста. Мы с ней мало общаемся, она сразу стала полноценным ординатором, пока меня загружали лёгким трудом, не доверяя ничего сложнее укола, в добавок я сама дистанцировалась, сконцентрировавшись на работе, пренебрегая нормальными человеческими отношениями. Странно, что она со мной заговорила. Хоть я в больнице и не самый неприятный человек, но репутация блатной протеже держит коллег от меня на расстоянии, никто в этих стенах не хочет терять из-за меня работу, поэтому большинство держится подальше, кроме самых матёрых, которым не надо объяснять, что на самом деле мне приходится труднее простого ординатора, потому что в отличие от таких, как Света, мне ещё нужно заслужить возможность спокойно называться ординатором. Я терпеливо ждала, что Света заговорит, она очень долго собиралась с мыслями, будто пытаясь пересилить себя.

– Что-то случилось? – Прервала надоевшее молчание. Я отработала около пятидесяти часов и накопившаяся усталость отразилась на настроении, её нерешительность начинала раздражать.

– Ника, я не знаю, как тебя попросить об этом… – Света виновато опустила глаза в пол, обняв себя. Я больше ничего вытягивать из неё не собиралась, выдохлась морально, поэтому ждала, когда она наконец соберётся. – Ника, у Юрия Олеговича через час операция, он предложил мне ассистировать, но я не могу, потому что меня вызвали на подмену в травматологию. – Света вернула взгляд на меня. Всё понятно, я бы тоже не захотела на её месте упускать такой шанс. – Ты можешь подменить меня?

– Только на время операции. – Ответила сухо, оправдывая в очередной раз своё нежелание идти домой, понимая, что придётся заставить себя это сделать, только вряд ли мне дадут побыть одной, Виктор наверняка уже всё знает, странно, что сюда не приехал, хотя, может по камерам за мной наблюдает, проявляя свою царскую деликатность.

– Спасибо. – Света моментально преобразилась и даже будто хотела обнять меня на радостях, но у меня на лице было написано, что не стоит. Проблема была не в ней, а в том, что меня напрягала её радость, кажущаяся сейчас неуместной.

Умывшись ледяной водой, я направилась в кабинет травматолога. За три часа два пореза, ушиб, ожог и вывих. По моим подсчётам Света должна была вернуться с минуты на минуту и готовилась к уходу домой, выбирая, прогуляться пешком по ночному городу или вызвать такси и дома сразу завалиться спать.

Очередной пациент даже не потрудился постучать перед тем, как войти. Зашёл, громко закрыв дверь, и подойдя ко мне сел на стул рядом. Я отложила карты пациентов, которые перепроверила за собой, а затем повернулась к больному, натолкнувшись на бледное, будто каменное лицо Кирилла. Он рассматривал меня всю, блуждая взглядом, из-под капюшона своей толстовки, по лицу, волосам, одежде, будто что-то про себя решая, а затем молчаливо положил на стол пораненную руку, перемотанную грязным бинтом, такое чувство, что его не меняли с вечера нашей последней встречи. Наверно он ждал какой-то моей реакции, только его появление ничуть не тронуло меня, я смотрела на него, как на очередного пациента.

– На что жалуетесь. – Произнесла дежурно, его губы дёрнулись в подобии усмешки.

Кирилл продолжал молчать, сканируя меня взглядом. Сама потянулась к его руке, принявшись разматывать бинт. Рана сильно воспалилась, выглядела ужасно, несмотря на то, что начала затягиваться, кожа вокруг неё была горячей. Кирилл не обрабатывал её должным образом,