На юг, к Земле Франца-Иосифа! - Валериан Альбанов

До четырех часов шли в тумане под парусами, лавируя между льдинами, придерживаясь в среднем курса на S истинный.

При одном повороте нас навалило на большое поле и отойти от него мы не могли, да мы не особенно и спорили, решив переждать, когда туман немного рассеется. В 9 часов 30 минут пошли далее под парами и парусами. Лед разреженный и легко проходимый: нам даже не приходится пробиваться, а только лавировать от WNW до SO. После двух часов фарватер стал еще лучше и образовался широкий канал с общим направлением на SSO.

Этим каналом мы и направились, работая и машиной, и парусами при О-вом ветре. Близмеридиональная высота солнца дала широту 77°48’. Полагаем, что если бы удалось набрать дров еще хотя на полтора суток, то, может быть, и удалось бы проскочить ледяную область. Но, к сожалению, дров осталось только часа на полтора хода. Сейчас идет усиленная ломка переборок в помещениях. «Фока» и без того пришел к мысу Флора достаточно ободранным, теперь же доламывается все остальное, где только можно, без особенного ущерба для прочности судна. Не остается ни одной каюты, ни одной внутренней переборки. Спать будем на полу все в ряд. В. Ю. Визе усиленно уговаривает отправить в топку пианино, но пока до этого дело еще не дошло. О форстеньге и утлегаре подумываем. Делать нечего, надо же так или иначе выходить изо льда.

Приехали… Стоим во льду. Вчера, в 11 часов вечера, лед стал настолько густ, что пробиваться с машиной даже стало трудно, в особенности принимая во внимание наш скудный запас дров. Пришлось стать у льдины на ледяной якорь и «ждать у моря погодушки».

Сейчас десять часов утра, из бочки видны полыньи, а между ними большие перемычки. С юга со вчерашнего дня слышен какой-то шум, похожий на шум прибоя, по всей вероятности, это шуршит передвигающийся лед.

Вечером, в 1 час дня, мы пошли под парами, лавируя между льдами, сначала узкими каналами, но потом каналы стали все шире и многочисленнее. Одно время мы даже шли почти свободной водой между редкими льдинами, но к 6 часам вечера, когда накрыл туман, мы оказались окруженными льдом. Правда, вскоре опять открылся проход на S, но сегодня мы уже не пошли, так как туман очень густой и тратить наше последнее топливо на поиски проходов, чуть ли не ощупью, рискованно. Закрепились за льдину ледяным якорем и остановились на ночлег. Боже мой, если бы кто-нибудь видел, какой хаос царит у нас в помещении! Все разорено, обшивка и койки сожжены, спим мы вповалку на палубе на матрацах между ящиками и неубранными еще досками.

Вчера весь день простояли во льду вследствие густого тумана, не желая напрасно расходовать дрова. Спустили форстеньгу, убрали утлегарь и блиндогафеля и пилим их на дрова. Вытаскиваются из трюма на топливо все лишние паруса, тросы, блоки, матрацы и прочий инвентарь, без которого можно сейчас обойтись. Весь этот горючий материал складывается в угольные ямы и бережется для того момента, когда можно будет рискнуть всей этой «ставкой» и сыграть «ва-банк». Поговариваем о разборке всего кормового помещения, находящегося в «кожухах», но пока до него еще очередь не дошла. Если придется разобрать эти «кожуха», то предполагаем поместиться над машиной. Сильная течь «Фоки» осложняет вопрос о дальнейшем плавании. Каждый день по два раза качаем воду всем составом часа по три. Прибыль воды до 50 дюймов. Откачиваем вручную, не желая расходовать дорогое для нас топливо. Плоховат стал «Фока»! Трудно себе представить, до какой степени заезжено это, не так еще давно хорошее, крепкое судно, известное по всему северу. (Бывший норвежский промысловый барк «Geyser», построенный в 1870 году. – Прим. ред. к первому изданию.). Ряд последних владельцев его, к которым попадало оно какими-то необычайными путями, старались выжать из этого судна все, что только можно, не давая ему ничего, то есть отделываясь жалкими подобиями ремонта. Печальная судьба постигла это судно в России, где из него сделали поистине «мученика Фоку». Когда я начинаю мысленно сравнивать «Фоку» со «Св. Анной», то вижу, что сравнивать их никак нельзя. Хотя «Св. Анна» еще старше «Фоки», года на три, но она сравнительно так сохранилась, что ей трудно дать больше 20 лет, как бы усердно не искать изъянов в ее шпангоутах, бимсах, кницах и обшивках.

Вчера к вечеру погода стала меняться: туман стал реже, и подул N ветер, обещающий посвежеть. Лед, а с ним и нас, понесло на S. Лед здесь не сплоченный и все время в движении. Ночью ветер посвежел, а к утру и туман рассеялся.

В 5 часов 30 минут утра снялись и пошли под парусами на S. Льдины разносит, и фарватер с каждым часом становится все шире. Начали не на шутку поговаривать о скором выходе изо льда в свободное море. Ход хороший, мили 4–5. Пара пока не поднимаем, так как бережем топливо до крайней необходимости. После полдня ход увеличился до 6 миль но, увы, ненадолго. В 3 часа мы очутились перед сплошным льдом, и прохода нигде не видно. Кругом нетолстый, годовалый лед, местами сильно запачканный землей и песком. Убрали паруса и стали ждать. Ветер N, баллов 5.

Пять дней не открывал своего дневника. Противно было даже писать. Причина тому – наша продолжительная остановка в то время, когда мы уже поговаривали о выходе из льда в свободное море. Кругом мы были окружены громадными ледяными полями, и похоже было, что никогда эти поля не разойдутся. «Пейзаж» вполне зимний. Положение казалось до такой степени безнадежным, что начали понемногу готовиться продолжать путешествие к Новой Земле по льду, вроде моего, с той только разницей, что тащить собирались не каяки, а громадный карбас. Провизия для этого путешествия была уже давно приготовлена. Оставаться жить на судне нечего было и думать. Все помещение поломано и для зимовки абсолютно не годилось. Провизии на «Фоке» тоже оставалось немного. Таким образом, выбора у нас не было: если не удастся выбраться изо льда с судном, то надо уходить пешком к Новой Земле. Решено было только выждать еще несколько дней, поломать на дрова все остальное и идти на этих дровах, пока их не сожжем, после чего «пожалуйте на лед и готовьте ноги».

К сожалению, эти ноги имелись не у всей команды. Между командой есть два человека, которые буквально не владеют ногами и передвигаются на «четвереньках», так как сами они здоровы и целый день ползают по палубе, а один из них даже исполняет обязанности кочегара и машиниста. Это жертвы полярной зимовки. Хворают они давно и болезнь их уже потеряла острый характер. Какая это болезнь, никто не знает, но во всяком случае скверная, и если эти два человека когда-нибудь будут ходить, как ходят все люди, то есть на двух ногах, без помощи рук, то они должны очень благодарить бога (больные ногами на «Фоке» хворали цингой. Сведение ног – одно из частых последствий этой болезни. – Прим. Н. В. Пинегина).