Предположительно (ЛП) - Джексон Тиффани Д.

— Мы тут были немного... загружены, — говорит мисс Штейн, защищаясь.

Мисс Лия качает головой.

— Знаете, после всего, через что вы прошли, я думала, что вы не захотите иметь дело с детьми, — говорит мисс Лия.

Мисс Штейн переступает на другую ногу и щурится, будто смотрит на солнце.

— Это немного... проще, чем работа в поле.

— Серьезно? — спрашивает мисс Лия, почти рассмеявшись. — Вы жаловались на свою загруженность, но при этом не можете справиться с одной девчонкой!

Мисс Штейн дергается, не зная, что сказать.

— Я слышала, что мисс Штейн раньше работала с ней, — шепчет Джой. — Но потом ее уволили, потому что один из детей, за которым она должна была присматривать, умер. Отец забил насмерть. Она сказала, что у нее слишком много дел, и она не справляется.

У меня открывается рот. Она была социальным работником? Черт, не удивительно, что она меня ненавидит. Не удивительно, что она хочет отобрать у меня Боба՜!

— Что? Не знала? — Джой ухмыляется и уходит прочь, прямо перед тем, как я успеваю заметить, что мисс Лия кивает в моем направлении.

— Это она?

Мисс Штейн оборачивается и смотрит на меня.

— Да. Это она.

— Уверены, что справитесь? — Спрашивает мисс Лия мисс Штейн. Каждое ее слово пронзает едва заметное предупреждение.

Мисс Штейн выпрямляется.

— У нас все под контролем.

Что-то в тоне ее голоса заставляет каждую клеточку моего тела сжаться от страха.

14 глава

Кошелек с удостоверением. Есть. Три карандаша. Есть. Синяя ручка. Есть. Инженерный калькулятор. Есть. Бутылка воды, пакетик арахиса, одно яблоко, одна упаковка крекеров из дома престарелых (на случай, если я проголодаюсь). Есть.

Я готова.

Собрала свою сумку перед ужином, поскольку после буду слишком уставшей для этого. На этой неделе я дежурная по кухне. Будильник стоит на шесть утра, чтобы успеть туда раньше, как велела мне мисс Клэр.

Вот оно. Мой шанс поступить в колледж. Получить диплом, найти хорошую работу и безопасное место для нас с Бобом. Место, которое должно было стать нашим с Тедом. Интересно, думает ли он обо мне хотя бы вполовину столько же времени, сколько я стараюсь о нем не думать. Стою под душем, и струйки воды стекают по моему животу. Он быстро растет, большой шарик, приделанный к тонкой палке. Боб. Мой маленький мальчик. Малыш Бенсон. Я уже готова пойти ради него на все, а он этого даже не знает. Нужно придумать ему второе имя. Может, после экзамена.

Облачившись в пижаму и подготовившись ко сну, направляюсь в свою комнату, чувствуя небывалую легкость. Но тут вижу Келли. Они сидит на моей кровати, книга по подготовке к ЕГЭ у нее в руках.

— Привет, психичка!

Новенькая на своей кровати напоминает статую. Руки ее сложены на коленях, будто бы в молитве. Келли фыркает и бросает книгу на пол. Если она сдвинет руку хотя бы на дюйм, она сможет нащупать нож под моей подушкой. Я медленно отхожу вправо, надеясь, в случае необходимости первой дотянуться до клюшки, спрятанной за дверью.

— Итак, все еще пытаешься сдать ЕГЭ? Ты серьезно думаешь, что поступишь в колледж? На какие деньги? И кто тебя возьмет? Они не принимают людей с записями в личных делах, дубина. Разве тебе не рассказывали об этом?

Сглатываю, и у меня немного подкашиваются ноги. Я не в силах унять дрожь от осознания того, что она может быть права. Келли медленно встает с самодовольной ухмылкой на губах.

— Сладких снов, Сара, — мило говорит она. — Рада была поболтать.

Она проходит мимо меня. Наши взгляды прикованы друг к другу. Как только она пересекает порог, я захлопываю за ней дверь и разворачиваюсь.

— Что, черт возьми, она здесь делала?

— Ничего, — бубнит Новенькая.

— Зачем тогда ты ее впустила?

— Я ее не впускала! Я поднялась, а она уже сидела на твоей кровати и...

— Она сама сюда пришла!

Я кидаюсь к своей половине комнаты, отодвигаю тумбочку и ощупываю тайник за ней. Деньги все еще на месте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Будильник не срабатывает. Вместо него, думаю, меня будит Иисус. До экзамена двадцать пять минут. Я подскакиваю с кровати, натягиваю одежду и кроссовки, кое-как зашнуровав их. Поверить не могу, что Новенькая все еще спит, учитывая, как я ношусь по комнате, врезаясь во все подряд, будто слепая. Двадцать минут.

У мисс Рибы уходит целых пять мучительных и ворчливых минут, чтобы отметить меня и открыть дверь. Мне приходится бежать. С Бобом в моем животе. Я пробегаю четыре квартала, пропитанные морозным утренним воздухом. С таким же успехом можно просто выплюнуть свои легкие. Задыхаясь, я запрыгиваю к таксисту-частнику на углу. Я называю ему адрес, а он мне — сумму в восемнадцать долларов. Осталось десять минут.

По дороге я съедаю яблоко, обильный сок стекает по моему подбородку. Я все еще не могу отдышаться. Почему мой будильник не сработал? Я знаю, что установила его. Я уверена в этом.

Когда мы доезжаем до школы, остается пять минут. Я влетаю в здание и останавливаюсь в конце очереди, кашляя и задыхаясь. За отведенное мне время ожидания, я не успеваю отдышаться. Все вокруг таращатся на меня, словно ждут, пока я умру. Могли бы воды предложить. Старая белая дама за столом регистрации забирает мое направление. Я скучаю по мисс Клэр.

— Мэри Эддисон?

Киваю, жадно глотая ртом воздух. Я хочу есть, а это означает, что Боб голодный.

— Мэри Эддисон? Хммм... откуда мне знакомо это имя?

Все круг погружается во мрак и тишину.

Она знает!

Мои ноги подгибаются, и я хватаюсь за стол, чтобы не упасть. Она листает свои бумаги, периодически посматривая на меня, пытаясь подобрать место для моего имени и лица в своей памяти, как недостающий кусочек мозаики. Она находит мое имя в списке и фальшиво улыбается.

— Хорошо, могу я увидеть твое удостоверение? — спрашивает она.

Мне требуется пару мгновений, чтобы снова прийти в движение. Я открываю сумку и прохожусь по ней дважды, затем повторяю это, проверяя все карманы. Где мой кошелек?

Без паники. Без паники.

Старушка поправляет свои зеленые очки, пока я роюсь в сумке. Мой кошелек... он исчез.

— Я... я... не могу его найти.

— Ладно, тогда отойди в сторону и поищи его. Поторопись, у тебя всего пара минут до начала, — говорит она.

Я несусь к углу и выворачиваю содержимое сумки на пол. Карандаши и мой перекус разлетаются во все стороны. Старушка что-то шепчет своей подруге, показывая на меня пальцем. Я стараюсь ее игнорировать.

Она знает. Я знаю, что она знает. Она читала книги обо мне. Она знает, что я сделала.

Муха жужжит над моим ухом. Отмахиваюсь от нее и продолжаю искать, но кошелька нигде нет. Может, я оставила его в такси? Нет, я вытащила двадцать долларов из своего тайника и держала их в руках все то время, что бежала. Может, я забыла его дома? Нет, его я положила в сумку в первую очередь. Может, он где-то выпал? Если так, то он потерян навсегда. Ни один кошелек не выживет на улицах Бруклина дольше пяти минут. Но я знала, что не роняла его. Знала, что он нигде не выпадал. Я не теряю вещи. Такого со мной никогда не случается.

Провал в памяти? Нет, их у меня больше нет. Теперь я помню все. Но что случилось с моим кошельком?

Келли.

Она была в нашей комнате. Одна.

Я возвращаюсь к столу, и лицо старушки принимает безучастный, приправленный отвращением, вид.

— Ты нашла свое удостоверение? — спрашивает она. Тон ее голоса и язык тела полностью переменился.

Она знает. И она ненавидит меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет.

— Тогда, боюсь, ты не сможешь сдавать экзамен.

Я не умоляю ее пропустить меня. Просто ухожу.

Пятнадцать минут пятого. Я захожу в групповой дом, промокшая до нитки. Зеркало при входе приветствует меня. Верхушка моего хвостика выглядит как ледяная кокосовая стружка. Я настолько устала, что от одной мысли о лестнице мне хочется свернуться у ее подножья и спать там. Боб делает меня слабее. Мои мышцы превращаются в желе. С каждым шагом чувствую, как его вес меня замедляет. Теперь от Келли убегать будет намного сложнее.