Обратный отсчет - Лев Пучков

Я в свое время перенес много лишений и мытарств и потому умею наслаждаться комфортом. Человеку, который не имеет представления, что такое ночи напролет ползать по грязи, часами лежать, подобно трупу, в засаде и спать на протяжении месяца и более по два-три часа в сутки, и то урывками, а не в один заход разом, трудно понять, что шестичасовой сон в тепле и пятнадцатиминутные утренние потягушки — это верх блаженства.

Добрые старые друзья отняли у меня это блаженство. Я теперь, как на спортивных сборах, подскакиваю в шесть утра, будто ужаленный в причинное место, и, еще не проснувшись, собираюсь на пробежку. За окном темно, пронизывающий мартовский ветер злобно хлопает по стеклу голыми тополиными ветками и треплет полудохлый фонарь… Бррр!!! Только полный идиот будет добровольно бегать в такую погоду!

— Ты куда в такую рань? — спросила мать, когда это случилось в первый раз.

— Бегать, мам.

— С чего это? Раньше никогда не бегал…

— А теперь буду. Теперь я целый день буду сидеть за баранкой. Так что это единственная доступная для меня физкультура…

Потом, когда уже разбежался и малость проснулся, понял: получилось все по сценарию, как Вася сказал! Теперь что, у меня вся жизнь будет по какому-то чужому сценарию?

Кстати, Вася мне понравился. Не потому, что ловко выпал и пропал — это ведь всего лишь дело техники. Не знаю, как это объяснить с научной точки зрения — это надо к Косте обратиться. А я просто чувствую таких людей, доводилось общаться и работать с подобной категорией в моей военной жизни. Очень цельный тип. С таким можно ходить на дело без оглядки: никогда не предаст и при надобности, не моргнув глазом, полезет за тобой в самое пекло…

Не подумайте, что я эгоист… Нет, неправильно, я, конечно, эгоист, это факт, но о полезности для общего дела того или иного мероприятия никогда не судил с позиции своих личных удобств. Если надо, готов многим пожертвовать. Но вот это общение посредством наговаривания информации на диктофон, равно как и сами утренние пробежки, как мне кажется, моим боевым братьям не дадут ровным счетом ничего.

По-моему, Костя переоценил свои возможности. Анализируя мои впечатления и эмоции, он хочет разобраться, что у Сенковских случилось год назад. Не знаю… Я там уже неделю, но так и не понял, что у них сейчас творится в данный момент! Чего уж там говорить о событиях годичной давности…

Кроме того, о какой-то оценочной объективности тут говорить не приходится, у меня эмоции и впечатления сейчас — жуть, дрянь и полный не фонтан. В тачке маяк, кто-то все время за мной следит, круглые сутки слушают мои телефоны и квартиру, прежде чем чихнуть, надо два раза подумать: а стоит ли? В общем, чувствую себя лабораторной крысой. Знаете, есть такие специальные крысы — они в стеклянном домике живут, вроде бы совершенно свободно занимаются своими крысиными делишками… А какой-нибудь лохматый очкарь в белом халате сидит рядом, смотрит, пишет в журнал наблюдений что-то и, задумчиво ухмыляясь, поглаживает скальпель.

Заехал к участковому, задал прямой вопрос. Парень свой, десять лет с ним контактировали по работе. Взгляд отвел, признался: ну да, интересовались. Сначала дамочка какая-то, потом, в тот же день, но чуть позже, мужичок интересовался, чего спрашивала дамочка. Оба такие культурные, чистенькие. И та, и другой дали по сто баксов за информацию. Чего спрашивала дамочка? Не случилось ли чего у вот этого парня — и фото показала. Ответил, как есть: катастрофа, жена с дитем погибли. Не тайна ведь? Нет, не тайна. Ну вот, скажи мне, в чем я не прав? Хочешь, деньгами поделюсь, что они дали?

Вот такие дела — со всех сторон обложили, не продохнуть. Дома, как в аквариуме, понимаю, конечно, что это всего лишь микрофоны, но чувство такое, будто на меня постоянно смотрит кто-то чужой. Есть у меня такое, с военной жизни осталось: если кто-то смотрит на меня, я могу его не видеть, но чувствую. Тогда это помогало. Особенно если кто-то смотрел через оптику… Наверное, с возрастом это принимает какие-то патологические формы. Время появится, надо будет нервишки подлечить, а то к старости полным параноиком стану.

А на работе — вообще натуральный сумасшедший дом. Нет, если в общих чертах описывать, впечатление будет неполное: на первый взгляд, вроде все неплохо, работа непыльная, платить обещали очень даже прилично, кормят даром, да и хозяйка неравнодушна… Кажется, чего еще желать?

Поэтому в общих чертах не выйдет, кое о чем придется рассказать подробнее.

Моя «презентация» завершилось тем, что Наталья в буквальном смысле хлопнулась в обморок. Смотрела на меня глазоньками, полными мистического ужаса, смотрела… потом — раз! — и отъехала.

Хорошо, на ковре сидела, обошлось без травм. Вот так ничего себе, познакомились!

Дамочка за столом (это секретарша ее, Валей звать) и дворецкий Вольдемар (тип в прихожей, с серебряными висками, попросту — Володя) принялись приводить ее в чувство, а меня выдворили в прихожую и просили обождать. Николай, начальник СБ, с каким-то нездоровым интересом посмотрел на меня, ухмыльнулся и сказал:

— Ну все, считай — принят. Поеду, доложу.

— Так это… Может, еще…

— Нет, уже не прогонит. Это я тебе точно говорю. Давай, осваивайся. И не забывай, о чем мы с тобой говорили…

По коридору трижды пробежались две шустрые дивчины — видимо, прислуга, таскали какую-то посуду, шушукались. Потом Наталья пришла в себя, меня попросили в кабинет, а Валя с Вольдемаром вышли.

Скажу сразу: сцена была довольно странная, с непонятным для меня надрывом и длинными паузами. Поскольку я в этой сцене ровным счетом ничего не понял и никаких особых эмоций не испытал (это меня Костя приучил — запоминать свои эмоции и пробовать потом их беспристрастно анализировать как бы со стороны — как будто это не я, а другой человек), просто привожу последовательность событий.

Наталья сидела в глубоком кресле, за столом, обхватив ладонями кружку с горячим чаем, на плечи ее был накинут шерстяной клетчатый плед. Как будто замерзла. А дома у них тепло, градусов двадцать восемь.

Она долго смотрела на меня немигающим взглядом, сесть не предлагала и ничего не говорила.

Было неловко. Я уже и забыл, когда меня в последний раз вот так разглядывали — как дареного коня (эта ассоциация привязалась сразу в тот момент, когда Вольдемар доложил о моем прибытии и спросил, будет ли она «смотреть»).

Сегодня у меня смотрины. Все смотрят. Оценивают. Ее муж тоже смотрел, но там было проще — он смотрел мимо меня, как бы насквозь. А тут — пристальный взгляд в упор, как на какую-то диковинку в историческом музее.

Я отводил взгляд, краснел, бледнел, смущался, потом не вытерпел — мне показалось, что все это длится целую вечность:

— Результаты анализов вам уже доложили?

— Результаты… Результаты чего?

— Анализов.

— Каких анализов?

— Моих.

— Не поняла…

— Я сегодня утром сдавал анализы. Специально для вас.

— Я не просила…

Она говорила медленно и тихо, не разжимая губ, — как тяжело больной человек. И все смотрела — таким странным взглядом, широко раскрытыми глазами… в общем, создавалось впечатление, что у дамочки натуральный наркотический транс! Мне доводилось в свое время общаться с «наркомами» со стажем. Знаете, очень похоже.

Но я видел и слышал ее пять минут назад. И это был совершенно другой человек. В принципе за пару минут поймать такой конкретный «приход» можно, при нынешнем обилии дорогих сильнодействующих «синтетиков» это не вопрос… Только вести себя и реагировать на мир человек будет совсем иначе.

У Натальи взгляд был ясный, говорила она вполне внятно и реагировала на мир вроде бы адекватно… Но ее как будто подменили. Капризная и своенравная повелительница психанула — надоело общаться с идиотами и бездарями — и хлопнула дверью, оставив вместо себя двойника: тихую, забитую, чем-то страшно напуганную симпатичную дамочку…

— Ну, извините. Не хотел вас обидеть.

— Ничего…

— Я могу присесть?

— Конечно. Вы можете делать все, что хотите…

Я присел на краешек дивана и, чтобы не встречаться с этим странным взглядом, принялся крутить головой, рассматривая интерьер.

Наталья вдруг покинула свое место, подошла ко мне… Склонившись, обнюхала меня (не тайком и как бы ненароком, а явным образом, совершенно не стесняясь) и зачем-то мягкими движениями потрогала мою голову.

Я замер. Вот новости! С сумасшедшими тоже доводилось общаться, но только с буйными и всегда в стадии открытого противоборства… Ну и чего делать? Сейчас ухо откусит или глаза выцарапает…

— Извините… — Наталья отошла на три шага, присела на подлокотник стоявшего напротив дивана кресла и тихонько вздохнула. — Просто хотела удостовериться…

— В чем?

— Да так, не берите в голову… Нет-нет, вы не думайте, я не сумасшедшая. И обычно не веду себя таким образом… Просто для меня это — потрясение… Скажите… Как он вас нашел?