Воспитанник (СИ) - Дронт Николай

Встреча

Ещё вчера вечером в замок барона Отто фон Баумхауэр прибыл гонец с известием, что ожидаемый не ранее завтрашнего дня гость остановился на границе владений баронства. Судя по всему, его стоит ждать ещё до полудня. О составе сопровождающего отряда барону доложили ранее, пару дней назад. Своей дочери, Виоле, Отто не рассказал о предстоящем визите, наоборот, попытался объяснить, что задержка путешественника на неделю или две – это нормально и часто случается. Однако Виола в своём лучшем платье, из-за холодного зимнего ветра закутанная в тёплый плащ, и с накинутым на плечи подаренным платком, чуть не сразу после рассвета заняла место на башне.

Как ни пытались её уговорить, ожидать внутри, девушка не согласилась. Немного раздосадованный отец, прослышав про упрямство дочери, в сердцах бросил:

– А может так оно и лучше. Пусть сразу своё дело решат. Да – да, нет – поплачет и успокоится. Другого жениха ей найдём, лично займусь.

– Ваша милость, – предложил доверенный слуга, – можно навстречу гонца послать. Пусть подготовит или хоть намекнёт.

– Нет. Или Виола сразу гонца увидит, или после прознает. В любом случае я виноват буду. Как мальчик в воротах окажется, сразу, без разговоров, проведите к дочке. Пусть кто из слуг подглядит, как у них разговор пойдёт, и мне доложит.

– Лично озабочусь, ваша милость.

Действительно, солнце ещё не дошло до полуденной точки, как на дороге показалась кавалькада. Карета, за ней четыре фургона, вокруг всадники в доспехах, впереди знаменосец с развёрнутым знаменем, а с ним рядом ожидаемый парень. Один из всадников достал было рог, но протрубить не успел, ворота открылись сразу. И сразу встречающий слуга сказал приехавшему:

– Ваше магичество, извольте следовать за мной. Госпожа Виола вас ожидает.

Слуга по крутой круговой лестнице довёл молодого человека до верхнего этажа, распахнул дверь и посторонился. Девушка молча стояла, глядя прямо вперёд. Её правая рука крепко прижимала к щеке край накинутого на плечи платка. В её глазах стояли слёзы. Даже без слов сразу стало понятно, что что-то случилось.

Парень подошёл к девушке и, преодолевая слабое сопротивление, отвёл руку с платком. На щеке алел не до конца заживший шрам.

– Вы можете уйти, – сухо произнесла девушка. – Я не обижусь.

– Бедняжка, – с жалостью произнёс гость. – Что случилось?

– Не важно… На Лихтберг напали, когда я была там. Вместе со слугами пришлось защищать замок. Меня вскользь задело срезнем. Мы выстояли, дружина отца скоро пришла, но вот…

Гордо вскинутая голова попыталась выказать презрение к ране.

– Бедняжка, – вновь повторил парень, обнял девушку и стал прижимать её к себе. Та попыталась оттолкнуть мужчину.

– Мне не нужна любовь из жалости!

Не то его объятия были сильнее, не то она не слишком сопротивлялась, но губы девушки накрыл нежный поцелуй, а затем был задан вопрос:

– Какая любовь тебе нужна, милая?

– Не знаю! Я же девочка! – парень получил несколько нелогичный ответ.

Тут сила воли ей изменила, и из глаз полился неудержимый поток слёз, который долго не удавалось перекрыть поцелуями.

– Я с раннего утра ждала! А ты всё не едешь и не едешь! Почему так долго?! Я очень боялась, что ты меня бросишь! Если бы ты ушёл, я бы спрыгнула с башни! Отец Марсель не смог до конца излечить мою рану, у меня другой Патрон!

Было сказано много, других столь же бессвязных фраз, но скоро они прекратились. Ведь трудно что-то говорить, когда тебя целуют в губы… особенно так нежно. Тут невольно забываешь обо всём и, хоть это совершенно неприлично, начинаешь отвечать своему любимому. В конце концов, не зря же она его так долго ждала! Целых три месяца! И рана его не испугала, хотя она с ней такая страшная…

Молодые люди так увлеклись… э… разговором, что не замечали подглядывающего слугу. Впрочем, уже после первых поцелуев тот тихонько спустился к ожидающему внизу отцу и доложил:

– Ваша милость, у них всё сладилось!

– Ну и слава богам!

Объяснение

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В замок барона фон Баумхауэра я решил прибыть не только день в день, но с отрядом и под развёрнутым родовым знаменем. Однако действительность перечеркнула все планы – моей дружине указали место, где обычно размещались вооружённые отряды, сопровождающие гостей, а меня сразу от ворот повели к Виоле.

Девушка ждала на верхнем этаже смотровой башни. Одетая в красивое платье, закутанная в элегантный зимний плащ, с подаренным платком на шее, но прикрывающая его краем щёку. Я сразу заподозрил неладное. И точно! Стоило мне отвести её руку, как за тканью, на щеке обнаружился шрам, не меньше ладони величиной, причём пока ещё не до конца заживший.

Виола, конечно, пыталась скрыть эмоции, но ей это плоховато удавалось. Глаза на мокром месте, чуть подрагивающие руки, затравленный взгляд, пытающийся казаться безразличным. Это она переживает из-за такой малости? Не! Понятно, что шрам не красит, но чего так нервничать? Когда заживёт, останется небольшой росчерк и только. Или она боится моей реакции?

Начинаю выяснять, и оказывается – боевая рана! На её маленький замок напали, тогда хозяйка со слугами вышла на стены поддержать защитников. Очередная стрела на излёте клюнула бедняжку, но Виола платком перевязала повреждение и до подхода дружины отца оставалась среди обороняющихся. Возможно, потому защитники и выстояли, что вместе с ними сражалась хозяйка.

Глупая девчонка! Она не поняла, что от такой жены я точно не откажусь! Боевая подруга, способная встать на защиту нашего дома, мне милее любой красивой куклы, умеющей только, как простая служанка в кабаке, широко раздвигать перед мужчиной ноги. Друг, соратник, защитник нашего общего достояния и мать наших детей… Виола, милая девочка, не надейся, теперь ты от меня никуда не улизнёшь.

После поцелуя малышку пробило на слёзы и поток бессвязных фраз. Это нормально, женщинам надо поплакать и лишь затем успокоиться. А я воспользовался случаем.

Её губы похожи на спелые ягоды – так же красны, сладки и нежны. Ими сложно быстро насытиться. Поцелуи, как тёплая вода в жаркий день – чем больше пьёшь, тем больше пить хочется. Виола полностью отдалась новым ощущениям. Только когда моя рука ощутила упругость девичьей груди, она вдруг пришла в себя и залепетала:

– Ты что делаешь! Так нельзя! Немедленно прекрати! Перестань!

Впрочем, эти слова звучали совсем неубедительно, и больше походили на неизбежный ритуал перед сдачей позиций противнику. Но тут от двери послышался голос:

– Ваше магичество! Его милость изволит просить вас, вместе с госпожой Виолой, пройтить в евоную кабинету!

Это произнёс тот же самый старый слуга, что и в прошлый раз. Ну, вот почему он самые такие неподходящие моменты выбирает!

Однако между мной и девчонкой осталась недосказанность, которую необходимо прояснить до встречи с её папочкой.

– Малыш, ты выйдешь за меня?

– Да! Как хорошо, что ты это спросил! Я так боялась! Ты заставил меня целоваться, а сам вдруг подумаешь, что я такая!.. А я не такая! Я только первый раз целуюсь! И то лишь потому, что сильно растерялась… Мне было страшно, вдруг ты станешь считать меня уродиной.

– Глупая! У меня есть волшебная мазь, надо помазать твою ранку, и она заживёт.

– И не будет ничего видно?!

Такая надежда звучала в голосе, что было жалко говорить правду, но лучше не давать ложных обещаний.

– Уже прошло довольно много времени с момента ранения, потому у тебя останется малюсенький шрамик. Крошечный! Тонюсенький! С ниточку. Но мне он будет напоминать про исключительную храбрость моей сладенькой девочки, а от чужих взглядов ты его скроешь обычной пудрой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На том и порешили. Когда слуга отвернулся, чтобы выйти на лестницу, мне удалось ещё раз чмокнуть Виолу. Она сделала страшные глаза, но приняла поцелуй с удовольствием. Положено! В смысле, по мнению всех женщин, после согласия стать супругой, мужчина обязан поцеловать принявшую предложение девушку. Во всех рыцарских романах так написано, а значит необходимо! Да и просто приятно получить от сдавшегося мужчины благодарный поцелуй.