Красотка на все руки - Дарья Калинина

— Я сама позвоню! — наконец сказала Кира, не выдержав натиска. — И потороплю своих информаторов.

— Вот! Вот! — оживились все. — Вот именно! Поторопи!

Для этого разговора Кире пришлось выйти из дома. И отойти подальше, чтобы ее разговор не услышали из окон. Чтобы создать видимость секретных переговоров, она в самом деле стала набирать номер. Разумеется, Валин.

— Слушай, — произнесла она в трубку. — Мне необходимо знать, как…

Но договорить он не успела. Что-то мягкое, но властное схватило ее сзади за шею и сдавило горло. Так что теперь ни дышать, ни тем более говорить Кира не могла. Она вообще не могла издать ни единого звука. Только короткий сдавленный писк.

А напавший на нее человек тем временем сжал горло жертвы еще сильней. И Кира поняла: пришел ее последний час. Убийца настиг ее. И надо же так случиться — она даже не видит его лица! И последней Кириной мыслью, которую она подумала своим возмущенным сознанием, было:

«Где эти телохранители, черт их побери?! Самое время вмешаться!»

И тут у Киры перед глазами вспыхнули звезды, понеслись картинки из ее прошлой жизни. Очень яркие и все глубже уводящие к истокам — в детство и даже младенчество. А когда Кира вспомнила, как она весело гукала в пеленках, ее сознание окончательно отключилось.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Леся вдруг почувствовала нарастающее чувство тревоги. Что это? Горящий камин, который они по общему согласию разожгли, чтобы хоть как-то скрасить затянувшееся ожидание, не грел Лесю. Несмотря на яркий огонь, перед которым она сидела, все тело сковал непонятный холод.

— Что-то меня знобит, — пожаловалась она сидящей рядом с ней Карине.

— Может быть, ты заболела?

Карина озабоченно пощупала лоб Леси и обратилась к сидящему рядом с ней Кеше:

— Ты как думаешь?

Кеша Лесин лоб тоже пощупал.

— С ней все в порядке. Просто нервы. Карина, ты не хочешь прилечь?

— Кешка, ну что ты со мной как с маленькой? — вспыхнула Карина, но Леся ясно видела, что забота Кеши ей приятна, и возмущение, которое она демонстрирует, просто кокетство. — Туда не ходи, сюда не садись. Тут дует, там жарко. Замучил совсем!

— Но ты ждешь ребенка. И вообще, ты должна больше о себе заботиться!

Леся мельком подумала, что у Карины есть муж, которого и должны были волновать эти проблемы. Но Сергей снова где-то болтался. Во всяком случае, рядом с Кариной находился только Кеша, который за последние дни стал ее говорящей тенью. Вот посмотришь на них, и подумаешь… Но додумывать эту мысль Леся не стала. Ее вновь захлестнула волна тревоги. Теперь уже вполне конкретной.

Где же Кира? Почему так долго не возвращается? И когда волнение стало совсем уж непереносимым, Леся поднялась и сказала:

— Я выйду!

— Я тоже с тобой! — немедленно вызвалась Карина.

Кеша услышал ее слова и тут же дернулся.

— Там ветер и свежо. Не ходи. Простудишься.

— Все будет в порядке.

— Но в твоем состоянии…

— Кеша, я не умираю, я всего лишь беременна. Это не опасно для здоровья и, кроме всего прочего, скоро пройдет.

Прислушивающаяся к этому разговору Нина неожиданно вмешалась:

— Карина, что ты издеваешься над человеком? Он же волнуется за тебя. И справедливо. Накинь хотя бы мою шаль!

Шаль Карина покорно накинула. Тем более что та была необыкновенно красивой. Нежно-голубая — словно морские волны с прыгающими в них, тоже синими, дельфинами. Шаль была очень большой. И Карина почти целиком закуталась в нее.

— Теперь ты доволен? — спросила она у Кеши.

Кеша повеселел.

— Иди, моя хорошая.

И он проводил Карину долгим обожающим взглядом.

— А Кешка в тебя влюблен, — заметила ей Леся, когда они вышли на улицу.

— Знаю.

— А ты?

— А что я? — грустно произнесла Карина. — Я — замужем. И жду ребенка.

— Мне кажется, что для Кеши чужой ребенок не помеха. Он бы взял тебя и с пятью детьми от пяти разных мужей.

— Да, Кешка… он такой, — мечтательно произнесла Карина. — Но дело не в нем. Во мне.

— А что с тобой не так? Ты любишь мужа? Извини, но ни за что в это не поверю.

— Да уж, любви-то никакой между нами давно нету, — вздохнула Карина. — Не могу я так поступить из-за самого Кешки.

— Почему?

— Ну, сама посуди, он такой классный! Такой веселый! Такой умный и талантливый! У него еще все впереди. А тут я, да еще с ребенком! Это же какая обуза! У него денег почти совсем нету. А у Сергея их, наоборот, полным-полно. Он сможет дать ребенку все! А Кешке придется себе во всем отказывать!

— Так ты из-за него опасаешься? Чтобы не быть ему в тягость?

— Конечно!

— Это ты зря! Он никогда не сочтет, что ты или твой ребенок ему в тягость. Не такой он человек!

— В том-то и дело! Сам он этого никогда не скажет и даже не подумает. Но я-то все знаю и понимаю: ребенок — это большие траты! Как я могу заставить Кешку рваться на куски!

— Он с радостью будет делать все возможное и невозможное! — горячо воскликнула Леся.

— Нет, не могу я. И потом, о ребенке надо подумать. У него есть отец. Сергей сделает для ребенка все, что нужно. Конечно, сам Сергей совсем не такой, как мне бы хотелось. Но он богатый человек и сможет содержать и меня, и своего ребенка без всякого ущерба для себя.

— Но ты же его не любишь!

— Не люблю.

И чтобы прекратить разговор, который явно становился ей неприятен, Карина остановилась и заявила:

— Что-то я уже устала, да и ветер сильный. Прав был Кешка, надо было его слушать. Но я постою тут возле дома. У стены, смотри, ветра совсем нет. А если станет холодно, я в дом вернусь.

И, передав Лесе шаль Ниночки с весело прыгающими в волнах дельфинами, она сказала:

— А ты иди, пройдись.

И Леся, с благодарностью закутавшись в шаль, тем более что ей она шла куда больше, чем брюнетке Карине, двинулась по тропинке.

— Тебе идет! — крикнула ей вслед Карина. — Очень красиво!

И Леся пошла дальше вокруг дома. Сначала мысли Леси крутились вокруг Карины и ее запутанных отношений с мужем и другом детства. Но потом Леся вспомнила про более важное дело — о Кире. Где же она все-таки? Куда пропала?

— Кира! — крикнула Леся, чтобы привлечь внимание подруги. — Кира! Где ты?

Где-то неподалеку послышались шаги.

— Ты тут?

В ответ за углом дома раздался какой-то шорох. И голос, вроде бы Кирин, произнес:

— Иди сюда!

Обрадованная Леся понеслась на зов. Но, завернув за угол, налетела на что-то тяжелое, что ударило ее прямо по лбу. В голове у девушки мгновенно зашумело, перед глазами понеслись веселенькие радужные кружки и искры. А потом Леся издала сдавленный стон и рухнула на землю.

Ударивший ее человек наклонился и поднял бесчувственное тело. Дельфины теперь прыгали уже далеко не так жизнерадостно. И выглядели скорей тревожно.

— Еще одна готова! — удовлетворенно пробормотал человек и похвалил сам себя. — Какой ты все-таки молодец, котик. Полдела одним махом, о-па! — и сделано!

Некоторое время он размышлял, разглядывая девушку.

— И что дальше делать? — произнес он, советуясь как бы сам с собой. — Надо бы ее в себя привести. А то до машины тащить такую толстушку, грыжу, пожалуй, заработаешь.

И человек влепил Лесе две увесистые пощечины.

— Ой! — вздрогнула та, придя в себя. — Ой, это ты? А зачем?..

Но договорить Лесе не удалось.

— Молчи, дура! — рявкнули на нее почти басом. — Идти можешь?

— Нет, — прошептала Леся.

И в этот же момент голова Леси дернулась от сильной оплеухи.

— А теперь? — со злорадством поинтересовался тот же голос.

Леся подумала и быстро сказала:

— Теперь могу.

— Молодец!

— Только помоги мне встать!

Резкий рывок, и Леся оказалась на ногах.

— Что ты так грубо?

— Шагай давай! А то мигом подбодрю!

И Леся получила новую затрещину. Когда она немного пришла в себя и по крайней мере смогла что-то разглядеть сквозь плавающую перед глазами муть, то увидела перед собой нож. Довольно большой и очень острый.

— Видишь это?

— Вижу!

— Конечно, это не челюсти. Но если разок пырнуть тебя этим ножиком, войдет как в масло. Поняла?

— Да.

— Тогда без шуток у меня. Молчи и слушай! Сейчас мы с тобой пойдем к моей машине. Твоя подружка тебя уже там ждет. Мы сядем в машину и уедем.

— Как это?

— Молча! И если ты вздумаешь выкинуть какую-нибудь штуку: закричишь или поднимешь шум, этот ножик я всажу тебе прямо в печень.

— Не надо в печень! Она очень плохо заживает.

Преступник промолчал. Но про себя подумал, что проткнутая печень не должна бы ее волновать. При любом раскладе жить девушке осталось от силы полчаса. Ей и ее подружке. Слишком пронырливыми они оказались. И слишком много узнали. Но сказал он другое:

— Шевелись. И останешься жива!