Смежный сектор - Андрей Ливадный

— Сердце. Бьется. Я почувствовал удар.

Перед глазами Ван Хеллена плавали призрачные картины, выхваченные своенравной памятью из недавнего прошлого: он снова видел поляну с тремя воронками, успевшими наполниться темной водой, истоптанную землю с фрагментами хитина, пустые магазины от ИПК и… ни одного тела.

Он повернул голову, силясь узнать находящегося в соседней камере человека, но заострившиеся черты лица были незнакомы Доминику — человек явно не принадлежал к отряду Лукорьева, он выглядел намного старше репликантов.

Сзади подошел Андрей Лозин.

Его сердце билось гулко и часто. Казалось, от Андрея в эти минуты исходит жар, черты лица исказились — он явно узнал спящего, но губы словно онемели, не в силах произнести имя, которое выталкивали глубины памяти.

Не он, а отец смотрел сейчас похолодевшим взглядом на Диму Логинова — компьютерного техника третьей дивизии ВКС России.

Дым…

Подтверждая внезапную вспышку памяти, взгляд нашел на гладко обритой голове бывшего лейтенанта ВКС два шрама — сюда были имплантированы шунты, которые ксенобиане вживляли людям, чтобы получить возможность управлять их разумом.

Андрей медленно повернулся.

Дрог стоял в стороне, предоставляя людям возможность пережить шок от увиденного.

— Я не лгал, — медленно и отчетливо проскрежетал он. Лозин, поборов внезапное, труднопереносимое раздвоение личности, произнес:

— Его необходимо разбудить. В первую очередь.

— Почему?

— Этот человек знает все о компьютерных системах «Тандема».

Ван Хеллен подошел к ним и глухо проговорил из-под кислородной маски:

— Будить нужно всех. Отряд Лукорьева, резервный экипаж — всех спящих.

— Это невозможно, — ответил Дрог и тут же уточнил, поправившись: — Не сразу. Только партиями. По пять человек.

— Почему? — голос Доминика зазвучат резче.

— Специалисты. Мало. — Дрогу, оказывается, тоже не чуждо волнение, а Андрей думал, что ксенобиане все-таки бездушны, неспособны к открытому проявлению эмоций. — За просыпающимися нужен особый уход. Пробуждение займет не один день. Если торопиться, люди могут пострадать.

— Хорошо, — обдумав его слова, согласился Доминик. — Сколько нужно времени?

— Если исчислять время в земных сутках, стандартных для «Тандема» — неделя на пробуждение одной партии, — ответил ксенобианин.

— Выходит, двадцать человек в месяц…

— Я не могу ускорить процесс. Ты обвинишь меня, человек, если кто-то погибнет при пробуждении.

Довод прозвучал убедительно.

— Вы должны решить, кого пробуждать первыми.

Ван Хеллен кивнул, жестом отзывая в сторону Андрея, Вадима и Курта.

— Какие будут соображения?

Зигель и Постышев промолчали, давая понять, что для них все спящие равны.

— Ты, Андрей?

— Нужно будить Логинова. Он сможет указать, кого из сменного экипажа «Тандема» следует включить во вторую партию.

— Я хочу, чтобы в первую очередь разбудили Сергея Лукорьева и еще троих бойцов моего бывшего отряда. Это усилит нашу группу на случай внезапных осложнений.

Андрей молча кивнул. Командир прав. Случиться может всякое, и четверо опытных разведчиков, хорошо знающих смежный сектор, на первых порах не менее важны, чем члены сменного экипажа «Тандема».

— Я согласен.

Доминик хотел обратиться к Дрогу, но задержал взгляд на Лозине.

— Тебя что-то тревожит? — безошибочно определил он.

Андрей кивнул, не зная, как определить свое внутреннее состояние.

— Здесь, среди спящих, должен быть настоящий Лозин, — наконец ответил он, справившись с обуревавшими его чувствами.

Ван Хеллен невольно вздрогнул. Он совершенно забыл, что перед ним стоит репликант. Это понятие улетучилось из сознания после всего пережитого вместе…

— Пойдем. — Он взял Андрея за локоть.

— Куда?

— Отыщем его.

Лозин не шелохнулся, словно окаменел.

— Андрей, ты уже давно не репликант. Ты человек, у тебя свой опыт, свой взгляд на мир. Ты спас меня, Курта, Антона, и в конечном итоге — их всех, — Доминик кивнул в сторону камер, где застыли тела спящих. — Он твой брат, понимаешь?

Брат.

Слово отдалось в душе и рассудке неведомой ранее теплой надеждой.

Они отыскали его в противоположном конце зала.

Отдельный сегмент, несколько меньший по размерам, чем другие, сразу привлек внимание Ван Хеллена.

— Я не понимаю… — Андрей невольно отшатнулся, когда понял, что органическая пленка покрывает тела десяти—двенадцатилетних детей.

— Дрог, — повернув голову, позвал Доминик.

Ксенобианин подошел.

— Почему здесь дети?

— Ты хотел спросить, почему они не выросли?

— Да.

— Они могли расти, только находясь внутри ваших, человеческих, устройств. Внешняя Атака произошла спустя четыре года после старта «Тандема». Мы лишь сумели сохранить их в том возрасте и состоянии, в каком они находились во время отказа основных систем.

Андрей не слышат их слов.

Он стоял напротив чуждого образования, в котором был заключен маленький Лозин, его генетический прототип.

Горло вдруг начало предательски пощипывать.

Брат.

Мой младший брат. — кружила в сознании горячая мысль.

Глава 8

На лесной опушке горел костер.

Над смежным сектором темнело, наступала искусственная ночь, необходимая для нормального развития растений.

Черная ксенобианская древесина распадалась на угли и почти не дымила, выбрасывая синеватые языки пламени.

Индивидуальный запас пищевых концентратов давно закончился, но Дрог решил проблему воды и пищи для восьми людей. Пока шел процесс пробуждения первой партии спящих, он, пользуясь знанием человеческого метаболизма, создал полуфабрикат, напоминающий мясо, но требовавший дополнительной температурной обработки перед употреблением в пищу.

Иного источника энергии, кроме костра, придумать не удалось — они находились вне техногенной зоны «Тандема», среди пространств биологического полигона, а Чужие никогда не прибегали к термической обработке употребляемых в пищу продуктов — в их громадной постройке не нашлось ни синтезатора пищи, не элементарных нагревательных приборов.

Впрочем, люди не испытывали неудобств от вынужденного применения наидревнейших способов приготовления пищи.

Они сидели вокруг костра. Поодаль, на границе света и тьмы, был установлен мобильный прибор связи, позаимствованный Логиновым из экипировки Ван Хеллена Коммуникатор играл роль усилителя сигнала, рядом с ним, соединенные временными шлейфами, треугольником расположились шлемы БСК, проекционные забрала которых сейчас работали в режиме «внешнего монитора» — не голографический проектор, конечно, но для воспроизведения получаемых данных сгодится.

Все остальное Дима, как говорится, «носил при себе». Его имплант, снабженный дополнительными кибермодулями, существенно расширяющими возможности дистанционного управления исполнительными подсистемами корабля, только что осуществил связь с аппаратурой компьютерного комплекса, установив устойчивый канал получения данных.

Капитана Логинова прежде всего интересовали записи, посланные адмиралом Лозиным вслед «Тандему».

Шестнадцать лет бортового времени.

Ровно столько минуло с момента Внешней Атаки. Неожиданный обрыв последнего сообщения связан именно с ней, в этом Логинов не сомневался ни на секунду.

Шестнадцать лет.

Что стало с Землей? Держит ли оборону пояс астероидов или все давно кончено?

Сколько прошло реального времени в Солнечной системе, учитывая, что колониальный транспорт двигался на околосветовой скорости, затормозив полет только перед Внешней Атакой, для запуска зондов в звездную систему Ксеноба?

Где в данный момент дрейфует неуправляемый «Тандем» и каково значение его скорости?

Десятки вопросов, требовавших немедленных, вразумительных ответов, не находили их. Здесь, на границе смежного сектора с ксенобианской «подковой»[9], практически не функционировали информационные подсистемы тандемного корабля, — подавляющую часть кибернетических устройств нес на борту земной крейсер, на просторах станции биологической ассимиляции действовали лишь узкопрофилированные машины, не обладающие информацией о скорости и направлении дрейфа колониального транспорта.

— Мы можем восстановить связь с Землей? — поинтересовался Доминик, поворачивая над угольями нанизанные на прут брикеты синтезированного Дрогом пищевого полуфабриката, от которых истекал незнакомый, тревожащий обоняние аромат.

— В принципе, да, — ответил Логинов. — Я воспринимаю сигналы лишь от дублирующих аварийных устройств, но это не значит, что основная автоматика безнадежно повреждена. В конечном итоге любой приборный комплекс можно восстановить и заново запрограммировать. К тому же смежный сектор ранее являлся независимой орбитальной станцией, и тут есть законсервированные посты управления. Думаю, нам следует начинать с систем навигации. Опознав звездные ориентиры, будет несложно установить действительное местоположение корабля и вычислить скорость его дрейфа.