Хроники Горана. Прознатчик - Александр Башибузук

Старикан совершенно преобразился, да так, что я его не сразу узнал. Богатый кафтан с золотой шнуровкой, опушенный серебристым мехом, лихо заломленная шапка с атласным верхом, алые сафьяновые сапоги в тон широкому кушаку и тяжелая, богато изукрашенная кривая сабля. Даже мордой переменился: из-под кустистых бровей поблескивают холодные колючие глаза, усищи закручены кверху, борода браво торчит… Словом — страшный герой, рубака, гроза женских сердец. Правда, для меня это впечатление немного смазывалось от предыдущего видения его тощей задницы в кружевных панталонах.

— Извольте принять мои извинения за вторжение, но нам необходимо объясниться, — строго отчеканил Влахий Борбан. — Так случилось, что вы, конечно непреднамеренно, стали свидетелями некой картины. И я желаю сохранения оных сведений в полной тайне!

— А то что? — так же строго ответила Франка, состроив на личике совершенно надменное изображение. И наглое. И язвительное до невозможности. Ох уж эта гнома… то есть хафлингесса.

— Франтя, Франтя… — голос старикана неожиданно стал заискивающим. — Ты же не предашь огласке невинные забавы своего старого учителя?

— Нет, конечно, я добро помню, — быстро смягчилась хафлингесса. — Но как вы, мэтр, здесь оказались?

— Скорбная история, но расскажу… — пообещал старикан и посмотрел на меня. — Но пусть твой спутник даст клятву сохранить оные сведения в тайне. И вообще, кто он тебе? Полюбовник? Муж?.. нет, это невозможно…

— Метр Борбан, — я пожал плечами. — Мне некем и нечем клясться. А огласке предавать не стану, в том вам мое слово.

Влахий прищурился, внимательно рассматривая меня:

— Славен; могуч, как Торслав, красив, как Ярмир, да еще наделен богами истинной Силой? Очень любопытно…

— Слово его — как сталь, — неожиданно поддержала меня Франка и так же неожиданно покраснела. — А мне он ближник, хранитель тела.

— Уже вижу, — кивнул чародей. — Словом, все к общему удовольствию уладилось. А теперь, дети мои, отужинаем, чем боги послали, и будем говорить. Дьюля, Магда, Марфушка — накрывать на стол, живо, живо… — старик лукаво подмигнул нам и с заговорщицким видом сообщил: — Я не говорил, что сие заведение принадлежит мне? Да-да, вот такое грехопадение, моя милая Франтя…

Оные девы быстро сервировали стол, натащив просто гору еды и питья, а мне предоставили длинный роскошный халат, ибо появился я здесь в одних подштанниках и полной броне. Так получилось: некогда было…

Борбан дождался, пока девочки уйдут, и поднял большой бокал червленого серебра:

— Думаю, самая пора нам пообщаться. А пока — здравы будем, гости дорогие…

Слово за слово, мэтр Влахий рассказал свою историю. Оказывается, покинул он университет три года назад, попав под очередную чистку Белого Синода, со времен Донатовой Резни державшего чародеев под пристальным вниманием. Якобы за черную волшбу, хотя, со слов Влахия, ничего подобного он не творил, это завистники постарались, но все равно оказался под следствием в синодских темницах. И сидеть бы ему там до скончания века, но руководство Академии замолвило словечко перед архипрелатом, и его выпустили, правда, с высылкой из столицы и с жесточайшим запретом на чародейство. Влахий недолго горевал, убыл в Добренец и вложил накопления в бордель, выкупив его у прежнего владельца. Правда, владел им через подставную личность, ибо сам был боярского роду, а боярам невместно так скоромиться, можно и звания лишиться. Помимо борделя держал еще три богатых корчмы и пару доходных домов. И теперь, по его словам, был совершенно счастлив. И даже входил в городскую думу. Словом, нашел себя человек. А в общении мэтр Влахий Борбан оказался вовсе наиприятнейшим человеком. Веселым, с язвительным юморком, словом — душа человек. По крайней мере, мне так показалось. А вот чары творить он зарекся, ибо прекрасно понимал, что второй раз из лап Синода не выберется. Хотя тут мэтр немного привирает: не верю, да и медальон свидетельствует, что старикан пытался меня чародейским способом прощупать.

— Вот так, дети мои, — Влахий опять вздел чару. — Ну а теперь ваша очередь, но наперво хлобыстнем, ибо понимаю я, что история, возможно, краткая, но сложная. Ну, здравы будем, на погибель ворогам нашим…

Выпили, конечно. Франка начала рассказывать, но опять захлюпала носом, и пришлось заканчивать мне.

— Сбежала сама. Даже не знаю почему.

— Ничего необыкновенного, — отмахнулся мэтр Борбан. — Ментальное порабощение, запрещенные чары, регламентируемые пятым параграфом основного кадастра «Уложения о повседневной чародейской деятельности». Вас обоих не смогли — как-никак владеющие, а девушку подцепили.

— Или мы им были не нужны? — предположил я.

— Может, и так, — задумчиво согласился Влахий.

— Но зачем?! — со слезами на глазах выкрикнула Франка. — Зачем им Петунья?

— Сие мне не ведомо, — покачал головой старик, и после паузы поинтересовался: — Ну и что вы собираетесь делать?

— Искать.

— Сомнений в вашем желании найти молодую панну я и не высказывал, — мэтр Влахий досадливо поморщился. — Я вам верю, вне сомнения. Но слишком уж все звучит нереально. Черных лет уже как двести назад вырезали, карлов тоже давно истребили и вытеснили остатки в жуткую глухомань. А против вас черные с карлами в связке работают… Я даже не представляю, где их искать. Дело осложняется еще тем…

— Дело осложняется тем… — Франка его раздраженно перебила. — Тем, что мы не можем обратиться за помощью к официальным властям. Поверьте, мэтр Влахий, везде шпионы подгорников, а как только информация о похищении Петуньи дойдет до Каменного Дворца, клятые Хрупели добьются отмены свадьбы и всунут Коганам, вместо Петки, свою кривую Юдлю. И вообще, у нас всего десять дней, именно через это время мы должны быть в Сколле, где уже будут ждать люди Коганов. Тудой-сюдой — один-два дня. Вот так. Мэтр Влахий, молю вас: помогите, жалко же, Петка мне как дочь…

— Милочка, я сделаю все что могу, — старикан галантно склонил голову. — Милая Франтя, даже не сомневайся.

— За что?! За что мне такое… — Франка махом высадила в себя громадную чашу с вином, встала из-за стола и убежала в другую комнату. Послышался скрип кровати и рыдания.

— Куда?..

— Пусть немного поплачет, — мягко остановил меня Влахий. — Не надо удерживать.

— Хорошо. А если обратиться в Синод? Вроде как черные — в их парафии…

— И, почти наверняка, на время разбирательства присесть в поруб, — иронично улыбнулся мэтр Борбан. — Поверьте, я знаю, что говорю. Вы уже своим появлением здесь через портал нарушили пару десятков параграфов городских законов. К тому же в Добренце объявлено чрезвычайное положение: Синод, Сыскной с Тайным приказы и все Лиги стоят на ушах, город и порт закрыты на въезд и выезд. Усиленные патрули и прочие прелести. Городская темница уже совсем переполнена…