Я – выкидыш Станиславского - Фаина Раневская

Шутки шутками, но если вдуматься… Как ужасно, что блистательная драматическая актриса получала награды за свои самые неудавшиеся, самые неинтересные, самые шаблонные роли, а грандиозные образы, созданные ею, оставались непризнанными.

Если после «Золушки» Надежда Кошеверова и Фаина Раневская дружили, то неудача с «Бабушкой» практически рассорила их.

То ли желая загладить свою несуществующую вину перед актрисой, то ли просто желая взять реванш, в 1965 году Кошеверова приглашает Раневскую на роль директора цирка в фильме «Сегодня новый аттракцион». Роль, кстати говоря, была довольно прилично выписана и полностью укладывалась в амплуа Раневской.

Из-за резкого охлаждения отношений между ней и Раневской Кошеверова побоялась звонить актрисе с предложением, а вместо этого подослала к ней (Фаина Георгиевна тогда отдыхала в Комарове) парламентеров.

Они вернулись ни с чем. Раневская не стала ставить подписи под договором, а Кошеверовой передала ультиматум: «Пусть сама приезжает и валяется в ногах». Пришлось одной «бабушке» (так за глаза звали Кошеверову на Ленфильме после фильма «Осторожно, бабушка!») ехать к другой.

Кошеверовой пришлось уговаривать Раневскую двое суток подряд. Подпись под договором получить удалось, но что это был за договор! Он просто поражал воображение причудливыми условиями и подробными комментариями к каждому из них.

Первым условием была двойная оплата. Для выполнения этого пункта сценаристам пришлось сочинять заведомо не могущие войти в картину сцены, которые должны были оправдать перерасход средств.

Во-вторых, Фаина Георгиевна заявила, что сможет приехать на студию только один раз, а это означало, что декорации выстраиваются под нее.

В-третьих, для поездки в Ленинград и обратно Раневская затребовала себе «тихое» отдельное купе — расположенное не над колесами, а в середине вагона.

В-четвертых, жить она должна была в гостинице «Европейская», да не просто в гостинице, а непременно в том крыле, что с видом на Русский музей и где поселяют иностранцев.

В-пятых, для Раневской исключался любой контакт с животными, хотя согласно сценарию ее героиня без ума от всяческой живности. Объясняя это требование, Фаина Георгиевна сослалась на острейшую астматическую реакцию.

«Соглашайтесь, а то она еще что-нибудь выдумает», — посоветовали Кошеверовой коллеги, и та беспрекословно приняла все требования.

Надо сказать, что на деле все они были выполнены едва ли наполовину.

Ждали Раневскую с нетерпением и содроганием. Она приехала и вначале долго выбирала номер в гостинице, пререкаясь с администрацией, затем отказалась от выделенного ей автомобиля «Москвич», сказав, что когда она «едет в такой гадкой и низкой машине, то кажется, что у нее жопа скребет по асфальту». Ей дали директорскую «Волгу» — лишь бы снималась.

Договорились, что Раневская всего лишь раз, один-единственный раз пойдет мимо клеток со зверями. Если люди старались всячески угодить известной актрисе, то звери обо всем этом не знали. Стоило Фаине Георгиевне появиться возле клеток, как один из львов подпортил впечатление, обильно нагадив в клетку.

Раневская тут же выбежала из павильона, крича, что все это подстроено завистниками для того, чтобы извести любимую народом актрису! Ее успокоили, и работа продолжалась.

В конце концов, это изнурительное мероприятие завершилось — к обоюдной радости сторон.

Причина подобного поведения, не совсем характерного для актрисы, должно быть, крылась в том, что сниматься в фильме (или — сниматься у Кошеверовой вообще) она не хотела, а впрямую отказать не смогла. Вот и пришлось выдумывать заумные требования, а выдвинув их — играть роль взбалмошной самодурки. Ей все поверили, ведь она была превосходной актрисой.

О нежелании сниматься Фаина Георгиевна писала Эрасту Гарину (тому самому — Королю из «Золушки») и его жене Хесе: «…Роль хорошая, но сниматься не стану. Я очень люблю зверей, но когда бываю в цирке, страдаю при виде дрессированных животных. Страдаю почти физически. Этого я Наде (Кошеверовой) не скажу, сошлюсь на то, что мне трудно часто ездить — роль большая. Сил уже мало. Деньги мне не нужны, не на кого их тратить… Бегаю по лесу королем Лиром! Ах, до чего одиноко человеку.

…У Нади такое дурновкусие, упрямство, какое бывает только у недаровитых людей. Человечески она мне абсолютно чужая, а когда-то я к ней неплохо относилась».

В очередном сборнике «Актеры советского кино», вышедшем в 1964 году, критик А. Зоркий писал о Фаине Раневской: «Мир Раневской сложен и прекрасен человечным и добрым искусством. Добрым даже тогда, когда актриса погружена в изображение зла. Злодейство — нелегкое искусство — удивительно отделено от ее человеческой личности. Непостижимо, но это видно на экране! То есть видна вторая, незримая половина — душа Раневской… Зло у Раневской реально и осязаемо, как нога мачехи, которая не может втиснуться в хрустальную туфельку Золушки. Зло беззастенчиво, земно и откровенно: неандертальской ступней оно ломится в сказочный башмачок. Собственно, уже одной этой краской Раневская-мачеха разоблачает себя и других золушкиных врагов («Золушка»). Можно сказать, что актриса владеет даром перевоплощения, что ей одинаково доступны сатирические и драматические, гротескные и бытовые роли. Но в конце концов, это умеют делать многие профессиональные актеры. А мир Раневской простирается далеко за гранью заурядного профессионализма… Воссоздавая быт, актриса постигает всякий раз вершины приемов, и бытовая деталь становится художественным документом жизни, времени. У эксцентрического, гротескового образа Раневской есть всегда могучее заземление — жизнь. В ее благодатную, правдивую почву уходит эксцентрический заряд. Героини Раневской — злодейки, ханжи, чудачки — эмоциональны до ясной откровенности. Всегда понятно, что они чувствуют, и в переживании не наступает тягостных пауз. Сорок раз они вам скажут: вот горе — так горе, вот спесивость — так спесивость, вот ханжество — так ханжество, вот доброта — так доброта. Такова гамма актерского таланта Раневской, ее единственный, неповторимый мир».

Между двумя фильмами Кошеверовой в 1965 году Фаина Георгиевна снялась в фильме Л. Квинихидзе «Первый посетитель», где сыграла старую барыню.

Довелось Фаине Георгиевне проявить себя и в мультипликации. Вернее, не совсем в мультипликации, а в озвучивании роли фрекен Бок в мультфильме «Карлсон вернулся».

Режиссеру Борису Степанцеву очень хотелось, чтобы домоправительница-«домомучительница» непременно говорила бы голосом Фаины Георгиевны. Он даже настоял на том, чтобы художник Юрий Бутырин придал домоправительнице общие с Раневской черты.