Самые страшные сказки Братьев Гримм - Якоб и Вильгельм Гримм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Королек»
Художники – Филипп Грот-Иоганн, Роберт Лайвебер. 1892 г.
И та маленькая птичка тоже не особенно охотно показывается, опасаясь того, что птицы ее изловят и что ей от них достанется. Она больше держится по изгородям, и когда видит себя в полной безопасности, тогда решается крикнуть: «Я королек!» Так ее в шутку корольком и прозвали.
Но никто так не был доволен, что не подчинился корольку, как жаворонок. Чуть только солнышко покажется, он уже начинает кругами взлетать вверх и все поет, все поет: «Какая радость! Какая сладость!» – пока серебристый голосок его не замрет в вышине.
Камбала
Давно уж рыбы были недовольны, что в царстве их порядка нет. Никто не обращался к другому за советом, плыл, куда вздумается, пересекал путь тем, которые желали не разлучаться, либо загораживал им дорогу, и сильный нередко наносил слабому такой удар хвостом, что того далеко откидывало в сторону, а то и проглатывал его без всяких околичностей.
«Как бы хорошо это было, – говорили между собою рыбы, – кабы у нас был король, который бы у нас судил суды правые», – и порешили выбрать себе в повелители того, кто быстрее всех рассекает волны и потому может всегда оказать слабому помощь.
И вот они вытянулись в ряд у берега, и щука хвостом подала всем знак, по которому все пустились плыть. Стрелою мчалась вперед всех щука, а с нею селедка, пескарь, окунь, карп и другие многие. Плыла и камбала, тоже думала, что достигнет цели.
Вдруг раздался общий крик: «Селедка всех обогнала!» – «Кто обогнал? – с досадою воскликнула плоская и тяжеловесная камбала, далеко отставшая от всех. – Кто, кто обогнал?» – «Селедка», – отвечали ей. «Ничтожная, голая селедка!? – воскликнула завистливая камбала. – Голая селедка?!»
С той пор в наказание у завистливой камбалы и рот на сторону.
Выпь и удод
«Где вы наших коров пасете?» – спросил кто-то старого пастуха. «А вот здесь, сударь, где травы не очень обильны и не очень тощи; потому что и те, и другие не полезны для коров». – «Почему же так?» – «А вот извольте прислушаться, – отвечал пастух, – это ведь на лугу выпь кричит таким густым басом… Тоже ведь в пастухах была, и удод тоже. Я вот сейчас расскажу, как они пасли.
Выпь для своих стад выбирала всегда самые тучные зеленые луга, где цветов изобилие; вот ее коровы от той травы всегда были бодры и в теле, да уж очень дики.
А удод пас свое стадо по высоким, сухим горным откосам, где ветер песок крутит, а коровенки его бывали худы и никак не могли сил набраться.
Бывало, вечером выпь своих коров собрать не может, все так врозь и разбегаются. Бывало, кричит до хрипоты: “В путь пойдем! В путь пойдем!” – а они все ее голоса не слушают!
А удод, напротив, коров своих еле на ноги поднять может: так они истощены и бессильны. “Подь, подь, подь!” – кричит бедняга, из сил выбивается, а коровы его все лежат на песочке.
Вот так-то и всегда бывает с теми, кто меры не знает!
Ведь вот и теперь – ни удод, ни выпь стад не пасут, а все еще выпь кричит по-прежнему хриплым басом: “В путь пойдем!” – а удод все надсаживается, выкрикивая: “Подь, подь, подь!”».
Сова
Назад тому лет двести, а может быть, и побольше, когда люди еще далеко не были настолько умны и плутоваты, как теперь, случилось в небольшом городке диковинное происшествие.
Одна из очень больших сов залетела ночью из соседнего леса в житницу одного из горожан и на рассвете не решалась выйти из своего укромного уголка из опасения, что при вылете ее, как и всегда, птицы поднимут страшный крик.
Когда поутру слуга заглянул в житницу, чтобы достать из нее соломы, он так перепугался, увидев в углу сову, что тотчас выбежал, бросился к хозяину и возвестил ему: «В житнице сидит чудовище, какого я в жизнь свою не видал, – глазами ворочает и каждого живьем проглотить готово». – «Знаю я тебя, – сказал ему хозяин, – за черным дроздом в поле гоняться – на это ты мастер; а к дохлой собаке без палки не подойдешь. Сам пойду посмотрю, что ты там за чудовище открыл», – и храбро пошел в житницу и стал кругом озираться.
Но, увидев диковинную и некрасивую птицу своими собственными глазами, и он тоже перепугался не меньше, чем его слуга.
В два прыжка очутился он у соседей и стал их умильно просить, чтобы они оказали ему помощь против невиданного и опасного зверя; а не то оно, мол, как вырвется из его житницы да накинется на город, так городу грозит великая опасность.
Поднялся шум и крик по всем улицам; горожане собрались с вилами, косами и топорами, словно навстречу врагу; явились и ратманы с бургомистром во главе. Построившись на площади рядами, они двинулись к житнице и окружили ее со всех сторон.
И выступил из рядов самый мужественный из всех горожан, и с копьем наперевес вступил было в житницу…
Но тотчас же выскочил из нее, бледный как смерть, закричал – и слова выговорить не мог.
Еще двое пытались туда войти, но и тем не повезло. Наконец, выступил вперед высокий здоровый мужчина, который был известен своими военными подвигами, и сказал: «Вы не выгоните оттуда чудовища одним взглядом; тут надо взяться за дело толком, а вы все, как я вижу, оробели и сунуться поближе не смеете».
Он приказал принести себе латы и шлем, меч и копье и вооружился, как следует.
Все похваляли его необыкновенное мужество, хотя многие и опасались за его жизнь.
Но вот две створки ворот житницы были широко открыты, и все увидели сову, которая тем временем уселась на одной из поперечных балок.
Воин приказал принести лестницу, и когда он на нее занес ногу, собираясь лезть вверх, то все стали кричать ему: «Смелее! Смелее!» – и призывали на помощь ему Святого Георгия, который
