Зловещий лабиринт - Александр Александрович Тамоников

Садовский, задыхаясь, как рыба на берегу, уже крутил штурвал. Просвет уменьшался, но медленно! Ему на помощь пришел здоровяк Дзинтарс, отодвинул плечом, взял дело в свои руки…

Взрывы повредили лестницу, поэтому у немцев вышла заминка, спасшая не одну жизнь. И все же они попрыгали вниз и, корчась за пустыми контейнерами, открыли шквальный огонь. Валдис, сидя за выступом в стене, огрызался короткими очередями. Люди путались, мешались, образовалась куча-мала. Рванула еще одна граната, снова крепко шибануло. Кто-то истошно заорал по-немецки, что хватит взрывать, это опасно! Дымов перекатился за порог, и дверь за его спиной с глухим лязгом вошла в створ, захлопнулась. Сработал стопор, не позволяющий ее открыть снаружи.

Состояние было гадкое, голова не варила. Стонали люди. Мишка Балабанов сделал нетвердый шаг, рухнул на пол – устал чего-то. Ругался Пушкарь, он дергал заклинивший затвор и костерил военную промышленность Германии. Садовский стоял на коленях, хлопал себя по карманам – искал спички. Дымов приподнялся. Печальными мертвыми глазами смотрел в потолок Валдис Скудра, пуля попала в голову, выбила кусок затылочной кости. На коленях рядом с ним сидела Рамона и, шмыгая носом, утирала кулачками слезы. Дзинтарс и Лиепа стали оттаскивать убитого – до «покойницкой» было рукой подать. Контузило, похоже, всех, но кого-то больше, кого-то меньше. Из-за двери доносились глухие голоса, топали сапоги. От удара кованой подошвой распахнулась дверь – и заорала целая свора: женщины, мужчины. «До персонала добрались, – лениво отметилось в мозгу. – Конечно, их же загнали в комнату на западной стороне. Да и черт с ними… А фрау Маркс? – ужалило беспокойство. – Нет, туалетные комнаты, кажется, в этом крыле…»

Сквозь звон в ушах доносились глухие взрывы. А это как понимать? Сердце тоскливо сжалось. Идти пришлось, держась за стенку. Путь был близкий. Задняя дверь держалась. Снаружи доносились гневные выкрики. Солдаты подрывали гранаты под стальной дверью. Они практически не причиняли вреда – дверь могла выдержать даже попадание полевой гаубицы. А взрывчатка у них наверняка уже кончилась…

Он постоял несколько минут, держась подальше от «взрывающейся» двери, потом побрел обратно. Немцы прекратили тратить боеприпасы, настала тишина. В коридоре тоже было тихо. Сидевший на полу народ безмолвствовал и вопросительно смотрел на командира.

– Нормально – проворчал Влад. – Может, к вечеру и подорвут…

– Эй, вы кто такие? – донесся из-за сварной конструкции гортанный крик. – Понимаете по-немецки?

– А вы догадайтесь, – засмеялся Дымов. – Профессор Абель, если не ошибаюсь?

– Да, не ошибаетесь! – ворчливо известил собеседник. – Красная армия? Что хотите?

– Глупые вопросы задаете, профессор! Военная контрразведка СМЕРШ, слышали про такую? А что мы хотим, вы сами догадайтесь, это несложно.

– Что имеем, то и хотим, – пробормотал по-русски Садовский.

Мишка и Пушкарь оценили шутку ленивым смехом. С обратной стороны различили смех, стали ругаться.

– Профессор, вы же интеллигент, перестаньте браниться… Признайтесь, вы проиграли. Хотите совет? Забирайте своих людей, пока живы, садитесь на корабль, если он еще не удрал, и дуйте в свою Швецию. Какое-то время проживете… пока вас не отловят, как военного преступника. Или поезжайте в Вентспилс, Красная армия придет в него только завтра! Смотрите, потом будет поздно. У вас же кончилась взрывчатка, нет?

– Взрывчатку подвезут, и тогда конец вам, русские свиньи… Мы выбьем заднюю дверь, и вас уже ничто не спасет… Встречное предложение, контрразведчик. Мы убираем солдат, выпускаем вас, и вы уходите с оружием в скалы. Обещаем не стрелять. Все останутся живы. Мы же знаем, что вас мало. Сколько вас там – семь, восемь?

– Где-то так, – согласился Влад. – Пустые разговоры, профессор. Во-первых, вы врете, во-вторых, вам все равно не добраться до своего груза. Кстати, если все-таки решитесь на подрыв и безрассудный штурм, мы тоже подорвем лабораторию. Для этого все есть, ваши минеры на совесть постарались. Да, мы не выживем, но что поделать, выживут другие. Груз, разумеется, будет уничтожен, достанется и вашей команде, а также лично вам, герр Абель.

– Вы блефуете… – Профессор явственно скрипел зубами.

– Желаете проверить? Повторяю, пустые разговоры. Вы загнаны в угол. Скоро придут наши войска – полагаю, они уже в пути. Вам все равно придется спасаться бегством. Почему бы не начать сматываться прямо сейчас? Кстати, хотите поздороваться с фрау Маркс? Она с нами, передает вам привет. Фрау Маркс оказалась столь любезна, что провела нас на объект, подробно рассказала, что тут у вас происходит…

– Ты врешь, свинья… – прошипел Абель.

Фрау Маркс уже раскурочила бачок для смыва воды, вооружилась ржавым штырем. Чем еще заняться даме в долгие часы одиночества? Ее застали врасплох, женщина скривилась, в колючих глазах было бешенство.

– Живы еще? – процедила она сквозь зубы. – Ничего, скоро сдохните.

– Только вместе с вами, фрау, – учтиво отозвался Влад. – Вы неисправимы. Но я по-прежнему надеюсь, что мы придем к взаимному пониманию. Положите на пол свое смертельное оружие и выходите. Вам предоставляется возможность поговорить со своим научным руководителем. И сделайте лицо попроще, фрау Маркс, вы же не собираетесь выцарапать мне глаза?

Беседа у этой парочки не клеилась.

– Герр Абель, они забрали меня силой, я ничего им не говорила! – прокричала блондинка.

И на этом, собственно, беседа завершилась. Профессору Абелю было нечего сказать.

– Мне жаль, профессор, думаю, вы все понимаете. Фрау Маркс не станет молчать на допросе, расскажет нашим следователям много интересного. Признайтесь, она знает ровно столько же, сколько и вы?

– Вы подонок, – прошипела женщина. – Вы обещали меня отпустить…

– А кто отказывается? – удивился Дымов. – Слово офицера продолжает действовать – если вы не соберетесь причинить нам вред. Но в текущих обстоятельствах это невозможно. Наберитесь терпения, фрау.

За дверью наступило продолжительное молчание. Возможно, подействовала угроза подорвать лабораторию. Интрига сохранялась: смирится ли профессор с поражением? Потянулись часы ожидания. Фрау Маркс не стали повторно запирать в туалете. Заботу о пленнице Дымов поручил Пушкарю. Тот не стал мудрствовать, отыскал в лаборатории крепкую бечевку, один конец привязал к запястью блондинки (при этом сделал кучу узлов), другой – прикрепил к трубе. Оскалился, оценив содеянное: «Пусть ходит по цепи, как кот ученый». Никто не возражал. Фрау Маркс злобно стреляла глазами, потом уселась на пол и замкнулась.

Первое время за дверью отмечался шум, немцы ругались, потом успокоились. Установилось молчание и за задней дверью. Люди сидели в напряжении, ждали атаки, потом расслабились, заструился табачный дымок. Партизаны стали извлекать из вещмешков консервы, делиться ими с оперативниками. Сидеть с Рамоной было приятно – чувствовалось тепло ее руки. Девушка молчала, Дымов тоже молчал. Мишка Балабанов от