Дарованный остров - Кристина Камаева

— Что ж мы сидим! — взвизгнул Буги. — Если есть ход, надо скорее бежать туда.

— Верно! — всполошились пленники, увлеченные рассказом бывшего шамана. Буги и Лори быстро развязали остальных. Мириэль все еще прибывала в беспамятстве.

— Когда они начнут вызывать Барлога? — спросил Гупегури.

— Они ждут рассвета. Едва только заалеет горизонт, они вызовут Барлога. Это уже скоро. Поторопимся!

Им и вправду удалось найти конусовидный камень, чуть отходивший от стены. Сердце Лори запрыгало от радости: «Вот он! Вот он! Никуда не делся». Всех, кроме бесчувственной Мириэль, охватило ликование. Хоббит скрылся в отверстии, остальные последовали за ним. Из гномов первым просунулся в дыру Гупегури, он был покрупнее прочих и едва не задохнулся, втискиваясь в узкий вход. Чего только не сделаешь, чтобы обмануть смерть. Увы, радость длилась недолго. Еще не успели скрыться в дыре сапоги Гупегури, как послышался голос Лори: «Не понял, замуровано здесь что ли»? Он не ошибся. Шумми вслед за ним ощупал в темноте твердую, как гранит, стену. Они долго тыкались во все стороны, отказываясь принять неизбежное. Может, раньше здесь и был ход, но кто-то его надежно завалил.

— О, горе мне, горе мне, — запричитал старый Лори. Несчастные пленники отступали назад, все еще продолжая ощупывать стены. Наконец, они осознали, что спасительного хода больше не существовало. С Лори случилась истерика.

— Подлый, подлый Аргава. Видимо еще тогда он понял, что я нашел возможность убежать, он исследовал котлован и замуровал ход. А я…. Я зря обнадеживал несчастных. Никто из них не спасся. О, за что досталась мне такая горькая судьба?!

Дальнейшее обследование колодца ни к чему не привело, гномы и хоббиты обстучали каждый камешек, но не нашли даже самой маленькой лазейки из страшной печи. Обессиленные пленники, потеряв последнюю надежду спастись, собрались вместе, избегая смотреть друг другу в глаза. Каждый из них невольно задумался о прожитой жизни. Буги чувствовал, как безмерная тоска пронизывает все его существо: «Это несправедливо, когда смерть приходит тогда, когда ты еще не готов умирать, ну, а если так уж случается, то пусть она обрушивается внезапно, чтобы ты не успел понять, что умираешь — все лучше, чем это безумное ожидание восхода солнца». Болезненно ясно ощутил он, как нахлынет жар, его ослепит оранжево-огненная волна, а шкурка подпалится и лопнет. Он схватился за голову и потер виски, чтобы стряхнуть с себя эти мысли. Все-таки Буги не мог смириться с неизбежностью, он принялся тормошить принцессу.

— Проснитесь, Мириэль, ну, сделайте же что-нибудь!

— Не трогай ее, — попросил Тим, — пусть она не узнает страха.

— Но, она колдунья, — возразил Буги. — Она могла бы изменить ситуацию. Усыпила бы нас что ли, чтобы мы не почувствовали смерти.

— Да, она уже сдохла, ваша колдунья, — злобно выкрикнул Гупегури. Он весь трясся от ужаса, и зубы его выбивали мелкую дробь.

Стало светлее, это наверху орки с факелами приблизились к отверстию. Пленники услышали ритмичный бой барабанов.

— У, мерзавцы! — потряс кулаком в воздухе Гупегури.

— Чтобы этот Барлог нами не наелся и уничтожил всех вас! — прокричала Лавашка свое последнее пожелание. Они не слышали, как звучала мантра, да и не для них она была предназначена. Зато они сразу почувствовали пришествие подземного жителя. Заколебались каменные стены, и воздух стал видимым, они смотрели друг на друга как будто через прозрачную пелену. Потеряв равновесие, все упали на пол. «Надо прижаться к стенке, — думал Буги, — хотя цепляться за жизнь уже поздно». Казалось, что вся гора тряслась и грохотала. По полу прошла широкая трещина, полетели искры, и вверх взметнулся столб огня.

Каждый увидел разного Барлога, принявшего очертания личного ужаса. Будь у них время обменяться его портретами, они подивились бы такому разнообразию обликов подземного демона. Даже когда они закрывали глаза, ужасная мыслеформа не оставляла их. Кислород в узком котловане сгорал мгновенно. Буги почувствовал, как отрываются его легкие, он увидел мечущиеся в огне темные фигурки товарищей. Лавашка, очутившись рядом с Мириэль, еще раз попыталась пробудить ее.

— Принцесса! Мы гибнем! Гибнем! Сделайте что-нибудь! — Мириэль пошевелилась, застонала, открыла и вновь закрыла безумные глаза.

— Мирэ! — кричала Лавашка. Принцесса облизнула сухие губы.

— Скажите что-нибудь! — голос Буги звучал так тонко, как будто прорывался через многие плотные слои.

— Воды, — прошептала Мириэль.

Огонь неистовствовал. Буги сел, опустив голову на колени, задыхаясь от собственного запаха паленой шерсти. «Вот и все», — подумал он.

То, что произошло в дальнейшем, чрезвычайно поразило немало повидавшего на своем веку хоббита. Ибо раскрылись скалы, и обрушилась вниз непонятно откуда пришедшая волна, холодная и соленая, захлестнувшая их всех: и весь колодец, и, чего Буги не мог знать, всех агнегеров наверху, и их каменные хоромы. Застигнутый врасплох, истлел и истаял, как лучинка, Дух Огня, внушающий страх. И от жара его всепоглощающей ненависти вода лишь слегка потеплела. Не к добру был разбужен великий Барлог в этот день, и сам он погиб прежде, чем его верные поклонники.

Удар гигантской волны, казалось, не был явлением хаотичным, слишком вовремя и точно пресек он жестокий обряд агнегеров. Но возможности рассуждать о том, кому было под силу такое действо, не было ни у гномов, ни у хоббитов, ни у фанатичных орков. Все они отчаянно барахтались в воде, стараясь удержаться на ее поверхности. Буги, вспомнив последние слова Мириэль, сообразил, что спасительная волна как-то связана с ее желанием напиться. Он признал, что идея была неплоха, но колдунья малость перестаралась. Неведомо откуда появившиеся воды проявили избирательность. Все живое разметало по подземным лабиринтам Прибрежных гор, причем бывшие пленники агнегеров долго держались наплаву, а вот сами огнепоклонники во главе с гордым вождем Аргавой оказались погребенными под толщей воды. Представителям Ордена Подземного огня в Прибрежных горах пришел бесславный конец.

Книги Моргота

Им не нужны ни ветер, ни парус,Чтобы достигнуть земли,Песне эльфийской послушныЛебеди — корабли …

Мириэль, понемногу приходившая в себя, не открывая глаз, провела рукой по песку. В ее сознании звучала детская песенка. Она лежала на небольшом острове, где песок был белый и воздушно мягкий. Вода больше не бушевала, неподалеку по-прежнему высились Прибрежные горы. Солнце приятно согревало и ласкало кожу.

Плывите к нам в гавань,Вас ждут на причалах,Желанных гостей привезли,Желанных гостей и подаркиЛебеди — корабли.

Мириэль потянулась, улыбаясь, огляделась. Она была не одна на острове. Рядом, терпеливо дожидаясь, когда она очнется, сидела женщина, самая прекрасная на свете. Это была ее мама. Мириэль охватило ликование.

— Мама! Ты пришла или я умерла? — спросила она легко и была бы рада любому ответу.

— Доченька, как тебе удается попадать в такие переделки?! Я так переживала!

— Это ты меня выручила, мама?

— Это Улмо, но я почти отчаялась его уговорить. Валары стараются не вмешиваться в мирские дела. Мириэль была поражена:

— Эта волна? Сам Улмо? Ты разговариваешь с ним? Так же как со мной?

— Чаще, намного чаще… — Феорена глядела на дочь так, как будто хотела удержать ее образ, напитаться им.

— Я ведь тоже покинула мир людей и не должна приходить к тебе. Валары считают, что, когда мы вмешиваемся в чью-либо судьбу, то можем навредить. Как бы ни велико было наше желание помочь, надо сдерживаться. Но мне было очень трудно, я так привязана к тебе. Когда я почувствовала, какая опасность тебе угрожает, предупреждения не остановили.

— Да, но Улмо? Зачем ему?

Феорена вздохнула.

— Это все любовь, девочка, любовь толкает на безрассудства не только людей и эльфов, но и Валаров. А мы с Улмо давние знакомые. Он просто не мог выдержать моего горя. Сейчас сердится на меня: такого наворотил в горах. Но все равно простит. Зато моя маленькая девочка жива! — Феорена обняла Мириэль, и та ощутила нежный запах ее волос.

— А папа? — спросила Мириэль.

— Он тоже со мной, — засмеялась Феорена, — у нас не совсем так, как на земле. Придет время, и ты узнаешь. Он счастлив, тревоги больше не одолевают его. Ну вот, моя родная, я снова тебя оставляю. Будь осторожнее. Мы все заботимся о тебе, и все же, береги себя.

Мириэль ощутила прохладный поцелуй в лоб и попробовала удержать Феорену за руку. «Мама, приходи чаще, — попросила она, — хотя бы во сне». «Моя милая девочка», — прошептала Феорена и растаяла.

Мириэль долго сидела в каком-то сладостном оцепенении, припоминая свою прежнюю жизнь. Похоже, что ей еще предстоит что-то сделать на этой земле. Сколько раз была она на волосок от смерти, но ее все время кто-то вытаскивал. То удача подвернется, то колдовство. Теперь вот даже демиург.