Доминирующий вид - Эдуард Шауров

Коридор опять уперся в ступени широкого трапа. Вагош остановился. Он поднял голову, прислушиваясь.

Тишина. Только сейчас до Джея вдруг дошло, что его окружает тишина. Гулкая внимательная тишина. Он слышал ее не ушами. Уши Джея различали невнятные шорохи, легкие постукивания, фоновый шум дыхания, удары его собственного сердца. Нет, тишину он ошущал той самой внутренней сутью, притаившейся где-то в районе желудка. Джей не знал, пугаться ли ему чертовой тишины или, наоборот, радоваться. Не тратя времени на раздумья, он развернулся и побежал к мед-отсеку.

Не добегая нескольких шагов до широкой матово светящейся двери, Джей сбавил ход и остановился. Он стоял, опять вслушиваясь в с тук собственного сердца, не решаясь взяться за ручку. Утекали секунды, а Джей все стоял, глядя на квадрат цифровой панели.

Он даже вздрогнул, когда голос Урсулы сказал из-за двери:

– Джейслав, вы там? Да входите же наконец.

Тянуть дальше было бы трусостью, и Джей толкнул дверь.

Сначала он увидел жену. Анна полулежала на одной из двух складных кроватей, которыми комплектовался медотсек. У нее было очень счастливое и очень усталое лицо. Джейслав сделал шаг в сторону кровати, но тут Урсула, которая стояла в дальнем конце помещения и которую Джей сначала не заметил, громко сказала своим чуть насмешливым голосом:

– Папаша, не желаете взглянуть на своего отпрыска?

Джей быстро обернулся. На руках Урсулы слабо шевелился цветной сверток.

– Иди, погляди на него, – слабым еще голосом попросила Анна.

Джейслав обошел ложемент, по которому ленивыми жуками ползали кибер-уборщики, остановился перед красивой до вычурности брюнеткой и осторожно заглянул в открытую горловину не очень аккуратного кокона. Из складок цветного полотенца на него жмурилось припухшими веками сморщенное, с кулак величиной, красноватое личико. Жиденькие волосенки липли к крохотному черепу мокрыми прямыми прядками. «Никогда бы не поверил, что дети выглядят так жалко, – с изумлением подумал Джей, разглядывая личико. – Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка…» Он поднял глаза и поймал полный иронии взгляд Урсулы.

– Кто? – спросил Джей осипшим голосом.

– Человек. – Урсула усмехнулась красивым ртом. – Самец, если я правильно понимаю ваш вопрос. Не хотите взять наследника на руки?

«Нет», – со страхом подумал Джей.

– Не волнуйтесь, я его уже обмыла.

Джей словно бы против воли вытянул вперед руки и Урсула передала ему сверток.

– Вот сюда ладонь, под затылок. Он еще не умеет держать головку.

Ребенок был совсем легким. Он слабо шевелил ножками в недрах полотенечной пеленки, бессмысленно раскрывая и закрывая беззубый рот. «Странно, но я не ощущаю никаких отцовских флюидов», – с испугом подумал Джей.

– Ладно, давайте сюда, – грубовато сказала Урсула. – Нужно положить его к маме. Пусть попробует пососать.

Джей с некоторым облегчением вернул ребенка повитухе и потащился следом за ней к кровати Анны. Он чувствовал себя лишним.

Стоя у невысокой раскладной спинки, он зачарованно следил, как Урсула кладет сверток на упругий матрас, как Анна придвигается к нему, распуская ворот своей рубашки, как бережно вынимает грудь с набухшим соском…

– Вот что, – проговорила Урсула деловито. – Давайте сделаем так. Думаю, Анне и ребенку сегодня лучше остаться в медотсеке. Роды были тяжелые, а так будет спокойнее и за нее, и за него. Пусть киберы разложат вторую постель для ребенка, а вы пока принесете сюда пару кресел. Переночую здесь. Мне как врачу лучше побыть рядом. Вы согласны?

– Пес, мэм, – на канамериканский манер ответил Джей.

Его немного раздражала манера Урсулы говорить начальственным тоном, но он решил до поры не заостряться на этих мелочах.

Пока Анна пыталась накормить ребенка грудью, Джейслав занялся обустройством медотсека. Он собственноручно разложил вторую постель. Поднял на ней и зафиксировал бортики, чтобы ребенок, не дай господь, как-нибудь не скатился на пол. Затем Джей притащил из коридора то кресло, которое чуть раньше принес из пред-шлюзовой, сбегал к малому шлюзу и прикатил еще одно сиденье, чтобы Урсула могла лечь на них, как на кровать.

Как Вагош и ожидал, работа успокоила его нервы. События последних часов разгладились, улеглись мелкой зыбью. Осталась только улыбающаяся Анна на высокой подушке и сверток, в котором был упрятан его сын. Джей чувствовал, что этот сверток требует дополнительного специального осмысления, но надеялся, что время и терпение расставит все на свои места. Уж чего-чего, а терпения у него всегда имелось в избытке.

Ребенок пытался сосать, пока безуспешно, и он тихонечко вякал, выражая свое недоумение пополам с обидой. Урсула заверила Анну, что молоко обязательно появится, только не сразу, что это вполне нормальная задержка, и послала Джея в продуктовый отсек, который Анна величала кладовкой, за растворимым детским питанием.

Джей принес упаковку молочного композита, расфасованного в цветные бутылочки с пимпами сосок. Урсула вскрыла контейнер, и очень скоро сверток увлеченно сопел, поглощая тепленькую, чуть желтоватую жидкость. А Джейслав, присев с другой стороны кровати, гладил Анну по спутанным вихрастым волосам и недоуменно глядел на крошечную, сосредоточенно сосущую мордашку. А причина четырехчасовых мучений чмокала себе беззубым ртом, выпрастывая из свертка махонькую ручку со светлыми чешуйками ногтей. Наверное, это было трогательно.

После того как ребенок насосался, Джею пришлось сходить за упаковкой разовых пеленок, за впитывающими салфетками и подгузниками, заготовленными Анной еще три месяца назад. Подушку для Урсулы Вагош изъял из комплекта второй больничной койки, новорожденному подушка была явно без надобности.

Наевшись, ребенок уснул, и Джей, заглянув в сонные глаза жены, понял, что пора убираться прочь. Покосившись на Урсулу, которая возле локальной консоли регулировала климатические параметры отсека, он быстро поцеловал Анну в припухшие губы, сжал холодные ладони.

– Я к себе, – сказал Джей, поднимаясь с корточек. – Если что-то понадобится, вызывайте по внутренней связи.

Анна устало кивнула.

Джейслав вышел в коридор и остановился. Матовые полупрозрачные створки двери сомкнулись, как будто отрезая его от сегодняшних беспокойных событий и, чуть слышно зашипев, опять разошлись в стороны. Красивая брюнетка Урсула шагнула в коридор и остановилась перед Вагошем. Двери с шорохом сомкнулись за ее спиной.

– Я вот что… – сказала она, подбирая слова. – Роды были достаточно сложными, мать и ребенок пережили определенный… родовой стресс. Как врач я порекомендую им специальный курс, а вас, Джейслав, попрошу вернуть на место переборку в вашем спальном отсеке. Ребенку и матери нужно на какое-то время создать максимально приватную обстановку. Да и вам по ночам будет спокойнее…