Мэрфи из обыкновении - Пирс Энтони

– Ничего не получится, – вмешался Центурион. – У нее волшебный наконечник. Только кентавр может…

Он не успел договорить, как стрела оказалась извлеченной. Наконечник ее был красным от крови, но совершенно целым.

По всему гигантскому телу Пифона пробежала судорога, после чего он отполз прочь.

– Видать, больно ему было, – заметил Грей. – Забирай свою стрелу, кентавр.

– Спасибо, волшебник – ответил Центурион, явно утративший некую толику самонадеянности.

– Что привело тебя к нам, волшебник? – спросил, приблизившись, старик. – Мы не знали заранее о твоем посещении.

– Хм, я.., пришел.., это… За принцессой Айви и Электрой. С твоей стороны было весьма любезно о них позаботиться.

– Любезно? – в один голос воскликнули Айви с Электрой.

– Принцессо-й? – вскричал одновременно с ними жрец. – Как – принцесса? Где принцесса?

– Да тут их сразу две, – ответил Грей. – Айви, принцесса из замка Руша, и Нада, принцесса нагов. А ты разве не знал?

– Я.., это… Не успел спросить, – растерянно пролепетал старик.

– Ладно, пустое, – махнул рукой Грей, – мы все равно уходим.

– Минуточку, – вмешался кентавр. – А мой вопрос?

– Мы уже истолковали речение пифии, – промолвил старец, – смысл его таков: «Ни один твой соплеменник не обладает магией в меньшей степени, нежели ты».

– О, весьма благодарен! – Кентавр выглядел вполне удовлетворенным. – Ну что ж, тогда я пошел.

И он ушел. У кентавров всегда так: сказано – сделано.

– Но нам без пифии никак, – встрял жрец. – Если ты, волшебник, заберешь девушек, так хоть оракул закрывай.

И тут Айви осенило.

Маня, что скажешь, если волшебник предложит тебе новую работу: каменная палата, приличное белое одеяние и никакой крови. А вместо вина будешь дышать такими испарениями, от которых одичаешь пуще прежнего.

– О, как замечательно! – восхитилась Маня.

– Вот тебе и новая пифия, – обратилась Айви к старику. – Она девственница: менады используют мужчин только в пищу. Так что сажай ее на треножник, и пусть она несет всякий вздор, который ты сможешь истолковывать как заблагорассудится.

– Но она менада, – опасливо возразил жрец.

– Так ведь волшебник ее укротил, она больше не опасна! – заверила Айви. – Правда ведь, Маня?

Будучи женщиной хоть и дикой, но отнюдь не глупой, и не желая упускать такое местечко, Маня энергично закивала.

– Да, я совершенно укротилась. И ни капельки не опасна.

Однако же старика это, похоже, не убедило.

– Менады неисправимы, – заявил он. – Мы и Пифона-то держим, чтобы не подпускать их к храму.

– Но эта менада совершенно изменилась, – вступила в разговор всегда живо реагировавшая на требование момента Нада. – Она уже не враждует со змеями. Смотри! – Девушка приняла облик змеи, и Маня, смекнув, что к чему, погладила ее по головке. Хотя, кажется, и без особой радости. – И мужчин она больше не рвет на части, – продолжила Нада, вернувшись в человеческое обличье. – Ну-ка, Маня, поцелуй волшебника. Только чтоб не кусаться!

– А это обязательно? – малость оторопела Дикая женщина.

– А это обязательно? – в голос с ней спросила Айви, только по иной причине.

– Ну, можно, конечно, и жреца…

Жрец попятился с таким страхом, что стало ясно: этого поцелуя старикан может не пережить.

– Все понятно, – вздохнула Айви. – Так и быть, Грей, поцелуйся с ней.

Грей, так и быть, поцеловался. Без особого неудовольствия, что не порадовало Айви. И поцелуй оказался довольно долгим.

– Убедились? – обратилась Нада к жрецу и его помощницам. – Она теперь вовсе не свирепая, а, я бы сказала, ласковая. Такую и полюбить можно.

– Стоит ли так забегать вперед? – буркнула Айви.

– Может, она и вправду сгодится… – пробормотал совершенно ошеломленный увиденным жрец.

– Только тогда нужно прервать этот затянувшийся поцелуй, – указала одна из старух. – Мне кажется, такие поцелуи не способствуют сохранению невинности, поскольку наводят на не совсем верные мысли.

Айви, в принципе против поцелуев ничего не имевшая, в данном случае была полностью согласна со служительницей оракула. И испытала облегчение, когда поцелуй наконец прервался.

Маня выглядела ошарашенной не меньше жреца. В глубине ее глаз плясали шальные огоньки.

– Возможно, я ошибалась насчет мужчин, – задумчиво произнесла она. – Кажется, они годятся не только в пищу.

– Это ты брось! – отрезала Айви. – Волшебник, он и есть волшебник, а остальные так… От них никакого толку.

Есть их теперь не нужно, а в любом другом смысле они не стоят твоего внимания.

Маня кивнула. Но не без сомнения.

– Пойдем с нами, – позвала ее одна из старух. – Нам надо тебя помыть и принарядить.

– Помыть? – встревожилась менада.

– Это не больно, – торопливо пояснила Айви. – Они просто потрут тебя губкой. К приходу клиента ты должна выглядеть прилично.

– Прилично, говоришь… – Маня покосилась на Грея. – Да, пожалуй, что стоит.

– Давайте-ка убираться отсюда, – заторопилась Айви.

– Одну минуточку, – удержала ее Нада и повернулась к старику:

– Скажи, есть здесь такая тропа, которой мы могли бы вернуться туда, откуда пришли?

– Конечно, по ней все клиенты ходят. Вон там.

– Спасибо, – Нада широко улыбнулась. Последнее время ей это удавалось лучше, чем Айви.

Первой в указанном направлении пошла Электра. Айви крепко взяла Грея за руку и буквально потащила прочь от руин. Нада, все еще улыбаясь, последовала за ними в наиболее удобном для извилистых тропок облике змеи с девичьей головкой. Грей отмалчивался, и Айви, дувшаяся на него (без особых оснований), в конце концов не выдержала и спросила:

– Ты что такой кислый? Или не нацеловался со своей распрекрасной менадочкой?

Юноша сплюнул кровь, открыл рот и показал ранку на губе.

– При служителях храма мне приходилось молчать, – пояснил он. – Увидев укус, они бы мигом смекнули, что она не такая уж кроткая.

– Так она тебя укусила! – воскликнула Айви.

– Как видишь. Может быть, не нарочно.

– А мы думали, ты аннулировал ее свирепость.

– Я и аннулировал, но магия – магией, а привычка – привычкой. Ее так просто не аннулируешь. Она от рождения была хищницей, привыкла рвать мужчин в клочья, вот и цапнула. Что тут поделаешь?

Оттого что менада, как выяснилось, не полностью укротила свой нрав, настроение Айви улучшилось.

– Бедняжка, – сказала она, проникнувшись сочувствием к Грею. – Дай-ка я усилю заживление твоей ранки.

Поскольку укушена была губа, то и заживление она стала производить, прикоснувшись к его губам своими. Жаль, что надо было идти дальше, а то бы заживляла и заживляла.

На месте стоянки их радостно встретила Чеке.

– Мы слышали какой-то шум, но не знали, что к чему, и решили не вмешиваться, – сказала она. – Ну как, ответила муза на ваш вопрос?

– Не то чтобы от музы, – промолвила Айви, – но ответ мы получили. Талант у Грея имеется, и заключается он, похоже, в способности по желанию аннулировать любые проявления магии. Это проливает свет па некоторые маленькие загадки.

– А вы не ошибаетесь? – покачала головой Чеке, – Такое утверждение нуждается в серьезной проверке.

– Так давайте ее устроим! – загорелась Электра. – Пусть он не позволит тебе взлететь.

– Да не хочу я! – попытался возразить Грей. – Ей летать нравится…

– Так ведь только разочек, чтобы показать Чеке свой талант, – вмешалась Айви. О том, что она сама не прочь увидеть новое подтверждение наличия у Грея магических способностей, девушка предпочла умолчать. А между тем в ее душе вновь зародились сомнения. Да, Пифона Грей, спору нет, утихомирил, но тому могло быть и другое объяснение.

Допустим, магия змеиного взгляда не действует на обыкновенов, или она вообще рассчитана не на мужчин, а на женщин.

Взять хотя бы Центуриона, он ведь тоже Пифона не испугался. В конце концов, змея держали при храме для борьбы с менадами, значит, и способности у него должны быть соответствующие. Кстати, о менадах: это ведь Грей решил, будто аннулировал свирепость этой Дикой женщины, а на самом деле он просто мог ей приглянуться. Понравилось целоваться, поэтому его и не растерзала. Впрочем, на сей счет Айви рассуждать не хотелось.

– А что, мысль неплохая, – поддержала предложение Электры Чеке. – Давай, Грей, полезай ко мне на спину. Если я не смогу взлететь, будет ясно, что с магической силой у тебя все в порядке.

Грей, как всегда неловко, уселся верхом, а Айви уже в который раз подивилась тому, что эта неловкость ей симпатична. Ее избранник ничуть не походил па героя, но, оказывается, обычная человеческая порядочность могла иметь прямо-таки магическую привлекательность.

Чеке расправила крылья, выгнула спину и дважды взмахнула хвостом, ударив себя по крупу и Грея по ноге. Таков был ее талант: все, к чему она прикасалась хвостом, уменьшалось в весе, делая ношу для крыльев почти невесомой. В противном случае, чтобы подняться в воздух, да еще с седоком, ей потребовались бы крылья со вдесятеро большим размахом.