Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По - Гарольд Шехтер

Однако в случае с Салли все как раз наоборот. Самый глубокий надрез оказывается справа. Сложив этот факт с остальными, мы приходим к единственному выводу: Салли не убивала себя. Скорее, ее связал, заткнул ей рот и зарезал все тот же кровожадный изверг, который так изувечил тело миссис Рэндалл. А уже затем тела положили так, чтобы возникло впечатление убийства и самоубийства.

– Превосходно, – сказал Тилден. – И снова, мистер По, вам удалось подметить деталь, совершенно от меня ускользнувшую. Ради всего святого, как вам это удается?

– Еще с младых лет я был не таким, как другие, – ответил я. – И видел все по-другому.

– Давайте напрямую, – сказал констебль Линч. – Вы хотите сказать, что у нас тут еще один маньяк разгуливает?

– Еще один? Трудно сказать, – многозначительно заметил я.

– Какого черта вы опять говорите намеками? – сказал Линч.

– Сейчас объясню, минуточку, – ответил я. – Однако сначала я должен задать вопрос вам обоим. Скажите мне, офицер Линч и коронер Тилден, не терял ли кто-нибудь из вас недавно ключа от часов?

Этот, на первый взгляд, не относящийся к делу вопрос поначалу ошеломил обоих, но после минутного замешательства оба ответили отрицательно.

– Так я и думал, – сказал я. – Ваши ответы лишь усиливают мое растущее с каждой минутой подозрение, а именно, – это жуткое преступление совершил тот же человек, который виновен в смерти Эльзи Болтон.

– Какого черта, По? – фыркнул Линч. – Вы что думаете, что парнишке Мак-Магону не лежится в могиле? Сдается мне, начитались вы рассказов о привидениях.

– Я имею в виду вовсе не этого злосчастного паренька, – ответил я, не обращая внимания на сарказм Линча. – По причинам, которые я намерен сейчас же изложить, я пришел к выводу, что, хотя Джесси Мак-Магон действительно находился в доме Мэев, когда утопили Эльзи Болтон, он не совершал этого ужасного преступления. Нет, виновен некто совершенно другой.

– Валяйте, – сказал Линч, глядя на меня с нескрываемым скептицизмом. – Весь внимание.

– Вы когда-нибудь слышали о дагеротиписте по имени Герберт Баллингер? – спросил я.

Этот вопрос вызвал предельное удивление у обоих. Они видимо вздрогнули, словно их пронизало электрическим током, затем обменялись крайне недвусмысленными взглядами.

– Чувствую, что имя это вам знакомо, – сказал я.

– Сожалею, мистер По, – со вздохом заметил коронер Тилден, – но на сей раз вы ошибаетесь. Мистер Баллингер никоим образом не мог совершить эти убийства.

Настал мой черед удивиться.

– Но почему? Что вы имеете в виду?

– Герберт Баллингер мертв, – сказал Тилден. – Тело обнаружили сегодня рано утром в его мастерской. А в данный момент он лежит в морге. Констебль Линч и я видели это собственными глазами – еще за несколько часов до того, как были убиты миссис Рэндалл и ее служанка.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Слова Тилдена поразили меня как гром, и мне оставалось лишь глядеть на него в немом изумлении. Впрочем, спустя несколько мгновений я вновь обрел дар речи, хотя говорил слегка запинаясь:

– Убит?.. Но как?.. Где?.. Когда?..

– Давайте по порядку, мистер По, – сказал коронер. – Он был убит взрывом в своей мастерской рано утром… около девяти часов.

– Взрывом? – переспросил я, все еще пытаясь осмыслить этот невероятный поворот событий.

Я слабо разбираюсь в том, как изготовляется дагеротип, – сказал Тилден. – Но это явно требует применения легко воспламеняющихся жидкостей. Иногда – уверен, что вам это известно, мистер По, – люди привыкают работать с опасными материалами и начинают обращаться с ними несколько небрежно. Похоже на то, что мистер Баллингер, занимаясь своим делом, курил сигару и по неосторожности положил ее слишком близко к одному из открытых пузырьков с химическими препаратами. Соседи говорят, что слышали такой громкий взрыв, что у них даже стекла задрожали в окнах. Огонь моментально распространился по мастерской. Несколько соседей отважно бросились в горящее здание, и им удалось вытащить тело мистера Баллингера. Но, боюсь, было уже слишком поздно. Он погиб мгновенно.

– И вот еще что, – вмешался констебль Линч, который, заметив мою удивленную реакцию на грубость, добавил: – Не хотелось бы вас пугать, но осколки угодили ему прямо в лицо. Смотреть страшно. Не дай бог жить таким уродом.

– А мастерская? – спросил я.

– Сгорела дотла, – сказал Линч. – Пожарники пытались спасти ее, но…

Пожав плечами, он красноречиво завершил свое высказывание о бесплодности усилий пожарных.

– Вспомнили каких-нибудь других подозреваемых, мистер По? – спросил коронер Тилден после небольшой паузы, во время которой я отчаянно пытался привести смятенные мысли в порядок.

Признаюсь, то, что вы рассказали о мистере Баллингере, до некоторой степени поставило меня в тупик, – наконец сказал я. – Однако я по-прежнему считаю, что убийство миссис Рэндалл и ее служанки совершил тот же человек, который утопил мисс Болтон. Что правда, то правда, логически обосновать подобную уверенность невозможно. Она основана прежде всего на интуиции. Все же, хотя я вряд ли стал бы употреблять понятие, столь безнадежно опороченное связью с безмозглым мистицизмом мистера Эмерсона и его последователей, не приходится отрицать, что в глубинах человеческой души существует врожденная способность, дающая нам знания скорее интуитивные, чем рассудочные.

– Вы имеете в виду догадки? – спросил Тилден.

– Называйте как угодно, – ответил я. – Но есть другая, более осязаемая причина подозревать, что зверство, учиненное в доме миссис Рэндалл, и убийство Эльзи Болтон – дело одних и тех же обагренных в крови рук.

– А именно? – поинтересовался коронер Тилден.

– А именно тот факт, что в обоих случаях убийца старался навести нас на ложный след, – сказал я. – Сначала он представляет дело так, будто Эльзи Болтон утонула сама, а потом пытается изобразить убийство и самоубийство.

– Полагаю, в этом что-то есть, – сказал коронер, задумчиво оттягивая нижнюю губу.

– Более того, – продолжал я, – не могу отделаться от предчувствия – или, выражаясь проще, догадки: пусть мистер Баллингер и не был непосредственным исполнителем, но он так или иначе связан с этими ужасами. Отсюда следует, что, хотя в данный момент у меня нет на примете другого подозреваемого, мне кажется, я знаю, где можно найти ключ для установления личности подлинного убийцы.

– И где же? – живо поинтересовался Линч.

– В морге, – ответил я.

Как выяснилось, мое предложение совпадало с планами коронера Тилдена и констебля Линча, которые собирались первым делом ехать в морг. Однако сначала надо было завершить кое-какие приготовления, прежде чем перевезти оба тела в это мрачное хранилище, где им предстояло оставаться, пока их не востребуют родственники.

Перед отъездом Линч велел офицеру Хиггинботтому подняться в спальню, принести простыню и накрыть ею тела. Затем отдал приказ другим полицейским, чтобы они ни под каким видом не пускали в дом людей, не имеющих на то соответствующих полномочий, – приказ, вызванный вполне реальной вероятностью, что какой-нибудь любопытный зевака или неразборчивый в средствах репортер попытается проскользнуть в здание и сделать мрачный снимок на память.

Предосторожности Линча в этом отношении полностью оправдались, как только мы вышли из дома. Несмотря на чрезвычайно холодную погоду и сгущающиеся сумерки, на улице собралась толпа, включая дюжину газетчиков, которые моментально подняли гвалт, требуя информации. Линч на минутку задержался и сказал репортерам, что владелица дома, вдова миссис Рэндалл, была заколота насмерть своей разъяренной служанкой, которая затем покончила с собой. Как он объяснил мне впоследствии, он предложил эту версию событий по двум причинам: во-первых, ему не хотелось сеять панику заявлением о том, что неведомый маньяк до сих пор разгуливает на свободе, а во-вторых, потому что он полагал, что следствию пойдет на пользу, если убийца решит, что мы попались на его удочку, и не заподозрит, что мы идем по его следу.

Проложив путь через толпу, мы забрались в экипаж коронера Тилдена. Проезжая по узким, быстро темнеющим улицам, все трое хранили полное молчание, каждый был глубоко поглощен собственными мыслями.

Как читателю уже известно, я подозревал Герберта Баллингера по нескольким причинам – среди них и моя убежденность в том, что у него, как у создателя посмертных фотографий, были идеальные условия, чтобы отбирать хорошо сохранившиеся трупы, наиболее подходившие для вскрытия. Кроме того, я пришел к выводу, что, в определенной степени напоминая Берка и Хэра, он перешел к непосредственным действиям, возможно начав с Эльзи Болтон, убитой так, чтобы тело ее хорошо сохранилось. Зная, что Баллингер по роду своих занятий был прямо связан не только с мисс Болтон, но и с миссис Рэндалл, я сделал очередной вывод, возложив на него вину за смерть последней и ее служанки Салли.