Чужая невеста - Ева Никольская

Чужие пальцы коснулись моего лица, вынуждая повернуть голову и посмотреть на мужчину, который пересел с кресла на кровать. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание. На своих висках, на щеке… губах. Но я-то обиделась! Резко отвернувшись, попыталась отодвинуться от норда, не вышло. Он обхватил меня руками и прижал к себе так крепко, что стало трудно дышать.

– Задушишь ведь, дурак, – пропыхтела куда-то ему в плечо. Хватка моментально ослабла, но кольцо рук не разжалось.

– Опять Агиру вспомнила? – насмешливо спросил рыжий, целуя меня в макушку.

– Да лучше б я ее вообще никогда не видела, – проворчала, смиряясь со своим положением. В мужских объятиях было тепло и приятно, и дуться на норда больше не хотелось. – Почему память Ильвы вечно подкидывает мне не те воспоминания, которые надо. Нет чтобы дать наводку хотя бы на то, что случилось с ней до прихода в общину.

– А ты уверена, что готова это узнать? – став серьезным, проговорил Йен.

– Не уверена, – честно призналась я и легонько боднула его в плечо, кошачьим приемом требуя ласки. Мужчина все понял правильно и, продолжая придерживать меня одной рукой за талию, второй принялся гладить по волосам. Мур-р-р, приятно, только в сон отчего-то клонит. – Давай лучше про Агиру, – зевнув, прошептала я.

– Спрашивай. – Норд снова предложил сыграть в вопрос-ответ, и я решилась:

– Ты ее сильно любил?

– Поначалу да, – немного помолчав, ответил он. – А может, просто думал, что люблю. Не знаю. Когда такая красотка, окруженная толпой поклонников, внезапно выбирает своим любовником угрюмого норда, случайно зашедшего в кабак, где она выступала, можно поверить во что угодно, даже в любовь. Нас, как ты знаешь, своим вниманием балуют только вивьеры, и то по двойному тарифу. А эта была совсем другой. Невинной, юной, нежной, талантливой. – Чем больше качеств бывшей аманты перечислял Йен, тем сильнее я стискивала зубы, чтобы не покусать его от ревности. От иррациональной, необоснованной и совершенно недопустимой ревности, которая грызла меня изнутри. – Красивой, фальшивой, лживой, изворотливой и стервозной шлюхой. – К концу оглашенного списка я вернула на место отвисшую челюсть. Кхм… Однако!

– Почему же ты не расстался с ней? – после короткой паузы задала очередной вопрос.

– Пытался. Много раз. Но Агиру все в наших отношениях устраивало, и она всегда возвращалась, умоляя простить ее за очередной загул. Говорила, что лучше меня ее никто не понимает и не любит и что со всеми остальными у нее просто секс, а со мной…

– Любовь, – мрачно проговорила я, когда он замолк.

– Если дословно, то «высокие чувства», – грустно усмехнулся Йен.

– И ты прощал измены?

– Ну, – он снова поцеловал меня в макушку, обняв чуть сильнее, – мы, меченые, народ в выборе женщин не избалованный. Амант в Стортхэме чуть больше жен, сама ведь видела. Так что…

– На безрыбье и рак рыба, – вспомнилась мне одна из земных пословиц.

– Что?

– Она сказала, что, если рыба не клюет, то и майкрос сойдет за улов, – перевел мои слова на язык лефири дух. Стоп! Перевел?

– Лааш?! – Вскинув голову, я удивленно посмотрела на элементаля.

– Тихо, Лерка! Не отвлекайся, – пожурил меня тот. – Агира, помнишь? Вы говорите сейчас про нее. – И, загадочно улыбаясь, отлетел от нас подальше. Ладно, потом поговорим, значит… на тему иномирной лингвистики.

– Да что о ней говорить? – не дожидаясь следующего вопроса, мрачно сказал Йен и вновь прижал мою голову к своему плечу. – Уже больше года прошло, как она погибла. – Голос его стал глухим и безжизненным. А посмотреть на себя норд мне просто не давал, продолжая придерживать ладонью затылок. – Я убил ее, понимаешь? – гораздо тише проговорил он и совсем на грани слышимости добавил: – Собственными руками убил.

– Как? – спросила, больше не делая попыток на него взглянуть.

– Оттолкнул, когда она пыталась повиснуть на моей шее.

– И? – Тянуть слова из него приходилось клещами, но я не сдавалась. Лучше уж сразу все прояснить, чтобы потом забыть и не мучиться.

– Не рассчитал силу.

– Ударилась? – догадалась я.

– Виском об угол стола.

– Несчастный случай, – вздохнув, подвела и без того известный итог.

Мужчина не ответил. Он продолжал перебирать пальцами мои волосы, чуть массируя кожу у корней, и молчал. Я тоже не спешила возобновлять беседу. Мне было хорошо и спокойно сидеть вот так с ним и ничего не говорить. Особенно сейчас, когда он рассказал про Агиру. И после этого короткого экскурса в его прошлое призрак любвеобильной блондинки, поселившийся в моей голове, как-то разом потерял свою силу. Стало вдруг совершенно понятно очевидное: она всего лишь бледная тень из его прошлого. Такая же, как мой земной жених.

Пока сидели, я чуть не заснула. От нежных поглаживаний по голове, спине и шее тело окончательно расслабилось, мысли стали ленивыми и неповоротливыми, а веки тяжелыми.

– Я не буду тебе изменять, – пробормотала сонно и, сладко зевнув, предложила: – Давай спать?

– Конечно, маленькая. – Йен, выпустив меня из объятий, поднялся. – Ложись, Лер, – сказал он, помогая мне раздеться до сорочки. – Завтра, так и быть, отсыпайся утром, – укладывая меня на расстеленную кровать, добавил он. – А тренировку проведем после того, как встанешь… нар-ученица, – в голосе его звучала мягкая насмешка. Добрая и совсем не обидная. Муркнув что-то невнятное, я улыбнулась. Глаза закрывались, и сопротивляться накатившему сну становилось все труднее. Когда Морфей почти полностью завладел моим сознанием, я услышала тихое:

– Лерочка… Самая красивая, самая желанная… моя.

А может, мне все это просто приснилось?

На следующее утро…

Когда очнулась, в комнате царили темнота и прохлада.

– Йен? – Голос был хриплым со сна и, прокашлявшись, я снова позвала: – Йен-ри, ты здесь? – ответа не последовало, что в общем-то ожидаемо. – Лааш? – решила проверить помещение и на наличие незримого духа. Но и тот не откликнулся.

Наверняка они оба давно ушли по делам, дав мне время вдоволь понежиться в Агировой кровати. Воспоминание о бывшей хозяйке этой пещеры не вызвало никаких эмоций, и я, сладко зевнув, улыбнулась. Как просто порой бывает излечиться от надуманных призраков. Всего-то и понадобилось, переступив смущение и глупую гордость, вызвать дорогого мне мужчину на откровенный разговор.

Все свечи были потушены, камин не растоплен, а так как окна в горных апартаментах никто не предусматривал, понять, что сейчас – утро, день или все еще ночь, я, увы, не могла. В который раз за свое пребывание в Стортхэме подумала о часах. А заодно и о каком-нибудь вечном факеле, который будет играть роль ночника в моем новом доме. Почему бы и нет? Всего-то и надо попросить Лааша следить за его бесперебойным горением. Неужели огненный прохвост мне откажет? К нему, кстати, еще вопрос остался насчет земных языков.

Эх, как-то быстро я вчера заснула. Зато знаю теперь точно, что объятия Йена после пережитого стресса – лучшее успокоительное, какое только можно придумать.

Повалявшись еще немного в кровати, я хорошенько потянулась, разминая расслабленные сном мышцы, и начала подниматься. Двигаться на ощупь не хотелось, но выбора не было. Нашарив на полу огрызок свечи на металлическом блюдце, я нашла и лежащее рядом огниво. Щелкнула пару раз, высекая искру, и, глядя, как вспыхивает рыжим пламенем фитиль, довольно кивнула.

Выспалась я преотлично, настроение было замечательное, поэтому торчать и дальше одной в темной комнате не хотелось. Организм требовал завтрака, душа – великих свершений, а место, что пониже талии, явно настроилось на приключения. Мне обещали вчера тренировку? Прекрасно! Ведь если учителем будет «медведь», обычные физические упражнения могут стать… не совсем обычными. В то, что рыжий норд начнет нещадно гонять меня по их жуткой полосе препятствий, – я не верила. Значит, придумает для фиктивной нар-ученицы что-нибудь более подходящее и интересное. Он ведь учитель, который привык искать подход к разным ученикам. В том числе и к таким неумехам, как я.

Раздумывая над возможными вариантами грядущей тренировки, я, не тратя времени на поиск домашних туфель, направилась босиком в уборную, где, ко всему прочему, располагался маленький фонтан над каменной чашей и небольшое зеркало. Умывшись, я чуть пригладила влажными руками всклокоченные после сна волосы и, вдоволь напившись удивительно вкусной воды, вернулась в комнату с явным намерением найти расческу. Но когда проходила мимо плотно занавешенного тканью зеркала, заметила странное зеленоватое свечение, которого не было ранее. Оно проступало даже сквозь белую материю, привлекая к себе взгляд. Застыв на полушаге, я медленно повернулась.

Постояла немного, держа в руках одиноко горящую свечу, подумала и, убедившись, что световые переливы мне вовсе не мерещатся, осторожно потянула драпировку в сторону. Мысль о том, что стоило бы позвать сначала Йена, а потом уже проверять природу странных спецэффектов, пришла почему-то с опозданием, да и задержалась, если честно, ненадолго. Стеклянная поверхность действительно излучала мягкий свет, но это ничуть не мешало ей отражать меня, только в неестественно зеленой гамме. Страха не было, один лишь исследовательский интерес, замешанный на проснувшемся любопытстве.