Леди-кошка - Олег Рой

Девушка напряглась, пытаясь разорвать веревки. Тщетно.

Вдруг одна из фигур, с головой обезьяны, повернулась и направилась к ней.

«Наверное, хочет убить меня сама. Может, для них это что-то навроде чести», – подумала Алиса.

Фигура остановилась перед ней. Из широкого черного рукава показался нож для резки бумаги. Девушка даже вяло удивилась: разве таким можно убить? Или ее хотят не убить, а покалечить. Мышцы свело судорогой. Алиса уже почти приняла мысль о собственной смерти, но пытки… к ним она оказалась не готова. Что же делать? Должен же быть хоть какой-то выход!

Но дальше произошло нечто действительно очень странное. Вместо того чтобы резать и терзать ее саму, человек в обезьяньей маске с усилием перерезал стягивающую запястья девушки тонкую веревку и отступил, давая понять, что Алиса свободна.

Она вскочила со стула и кинулась к выходу, не думая об опасности – лишь бы спасти Олега. Под ноги ей подвернулся оброненный им электрошокер. Девушка схватила его и в ту же минуту увидела скорчившегося на холодном каменном полу Волкова. Он лежал неподвижно, прижав руки к груди. Глаза закатились так, что зрачков не было видно под верхними веками.

«Он умер!» – мелькнуло в голове у Алисы, и она почувствовала, как подгибаются ноги. Неужели уже поздно? Неужели она опоздала? Вот ведь дура! Как правильно со стороны отца держаться от нее подальше! Она несет только разрушение, только смерть. Ну что же, пусть так и будет!

Поднимающаяся из груди темная волна смыла последние остатки благоразумия. У Алисы осталась только одна цель: уничтожить этих прячущихся под масками людей, растоптать их, как топчут сорную траву.

Одно нажатие кнопки на черном пластиковом корпусе, и выстрелившие усики-антенки электрошокера уложили на пол ближайшую к Алисе фигуру. Кто-то оглянулся. Девушка заметила изумление и страх в видных через прорези маски глазах. Повторное нажатие – и этот готов.

Теперь напротив Алисы стоял только Владимир Ольгердович.

– А ты способная девочка. – На ухоженном красивом лице не отразилось ни тени страха. – Недаром говорят: в тихом омуте черти водятся, – географ сдержанно улыбнулся. – Знаешь, ты мне всегда была очень симпатична. И потому я приглашаю тебя пойти со мной. У тебя большие возможности. Я познакомлю тебя с теми, кто научит ими управлять и поможет их многократно усилить. Мы с тобой…

Договорить он не успел, потому что антенки электрошокера едва не впились в его шею. Вот теперь Алиса увидела, наконец, удивление. Всего на миг. Потому что в следующую секунду географ, скорчившись, рухнул на колени.

За спиной девушки послышался легкий шум. Она стремительно обернулась, готовая отразить новую атаку, и увидела, как фигура в маске обезьяны, подойдя к стене, потянула какой-то рубильник.

– Они меня заставили, – послышался глухой, искаженный маской голос. – У меня дочка больная… Поздний ребенок. Инвалид… Она сейчас на грани смерти. Они ей помогли и сказали, что если я не пойду с ними, она в тот же день умрет! А ей бы жить и жить! Она еще моложе тебя, ей только двенадцать, понимаешь?!

Под маской всхлипнули.

– Снимите маску! – потребовала Алиса.

Она имела на это право, ведь теперь не было взрослых и подростков, а самым естественным правом являлось право победителя, право силы.

– Да… конечно… – руки в черных перчатках потянулись к уродливой обезьяньей голове и откинули ее в сторону.

Теперь перед Алисой стояла учительница младших классов Вера Семеновна. Очень нелепая с растрепанными волосами, в странном черном балахоне.

– И для того, чтобы она жила, вы были готовы воткнуть нож мне в грудь? – спросила Алиса, с интересом глядя на учительницу. Девушка не чувствовала возмущения – только легкое любопытство, пробивающееся сквозь ее эмоциональную заморозку. – Вы считаете, можно поменять ее жизнь на две жизни – мою и Олега?

Учительница не ответила, низко склонив голову, и Алиса не стала переспрашивать – бог с ней, каждый выбирает для себя.

Все с тем же вялым любопытством девушка сняла маску с еще не пришедшего в себя крокодилоголового. Под ней оказался их учитель физкультуры, а под кошачьей маской – завуч. Почти весь педагогический коллектив в сборе. Забавная у них школа. Просто-таки особенная. Может быть, на следующий год в учебном плане появятся новые дисциплины: «ритуальное жертвоприношение», «методика правильного вскрытия грудной клетки» – с непременными практическими занятиями, а по окончании школы каждому выдадут диплом шизофреника и маньяка.

Отбросив носком кроссовки давно потухшую черную свечу, девушка сходила за веревкой и тщательно связала руки и ноги каждому из пленников – к счастью, на чердаке обнаружился целый моток бечевки. Вера Семеновна не мешала, но и не помогала ей, подпирая стенку и словно находясь в прострации.

Все это время Алиса, занимая себя разными мелкими делами, старалась даже не смотреть в сторону лежащего на полу Олега. Но теперь занятий, кажется, не осталось.

Девушка медленно приблизилась к Волкову и, присев на корточки, дотронулась до холодной, словно лед, щеки, приложила пальцы к шее… Пульс не прощупывался. Где-то она читала еще об одном методе. Нужно поднести к губам зеркальце. Если дыхание есть, поверхность стекла затуманится. Зеркальца не было, зато в кармане Владимира Ольгердовича нашелся натертый до зеркального блеска портсигар. Алиса поднесла его к губам Олега. Поверхность металла осталась блестящей. Ни единого признака дыхания.

Вот и все закончено. Она сама спрашивала Веру Семеновну, правомерно ли отдавать одну человеческую жизнь за другую, а теперь получилось, что Алиса жива только потому, что за нее принял смерть этот умный и симпатичный мальчик из параллельного, за которым бегало столько девчонок, который мог бы еще жить и жить, отыскать своего пропавшего отца и, возможно, изобрести необыкновенные, важные для многих людей вещи.

«Вот все и закончено», – уныло подумала девушка, поднимаясь с колен. Из кармана выпала коробочка электрошокера, но Алиса даже не заметила этого, пока случайно не наступила на него. Антенки послушно выстрелили в сторону Олега. Его тело дернулось, выгнулось дугой, а потом Волков вдруг застонал и резким рывком поднялся с пола.

Алиса смотрела на него в ужасе: неужели повторяется то, что уже происходило с Лизой?! Что это за проклятое место, где даже мертвые не могут оставаться в покое?!

– Что… здесь… было? – проговорил Олег через пару секунд, оглядывая площадку с тремя связанными и жмущуюся к стене Веру Семеновну.

Возвращение оказалось болезненным. Может быть, наиболее болезненным из всего, что помнил Олег. Где-то на периферии сознания осталось смутное ощущение присутствия отца и толчка, запустившего новое, замененное сердце.