Полет Сокола - Дафна Дю Морье

Должно быть, мой изумленный вид убедил ректора в ошибочности его предположения.

— Я ничего не знаю ни про какие звонки, профессор, — сказал я. — Пожалуй, лучше всего сразу сказать вам, что я работаю в Генуе, в туристической фирме и сопровождал автобус с туристами из Генуи в Неаполь через Рим. Разумеется, я вам не звонил. До приезда в Руффано я никогда не слышал вашего имени.

Ректор протянул мне руку.

— Достаточно, — сказал он. — Прошу вас, больше не думайте об этом. Выбросьте из головы. И никому об этом не говорите, прежде всего моей жене. Эти звонки так же неприятны, как анонимные письма, но уже больше недели назад они прекратились.

Над входной дверью раздался тревожный звонок.

— Это комиссар полиции, — сказал ректор. — Или врач. Еще раз приношу свои извинения, синьор Фаббио.

— Не за что, профессор, — пробормотал я.

Я поклонился и пошел к двери. Я слышал, как девушка идет встречать посетителя, а синьора Бутали спускается по лестнице. Я вышел в холл и, когда открылась парадная дверь, отступил в сторону. Вид комиссара в форме заставил меня ретироваться еще дальше, к кухне. Синьора Бутали, провожая комиссара к кабинету, скрыла меня от его глаз. Затем она вернулась попрощаться со мной. Горничная все еще была поблизости и могла нас услышать, поэтому я был лишен возможности предупредить синьору Бутали о разговоре, который я имел с ее мужем.

— Надеюсь, мы скоро вас увидим, — сказала она, возвращаясь к манере хозяйки, которая спешит выпроводить уходящего гостя.

— Я тоже надеюсь, синьора, — сказал я, и тут муж позвал ее в кабинет. Она махнула мне рукой и исчезла.

По мощеной дорожке сада я вышел на улицу, где комиссара ждала машина, за рулем которой сидел водитель в полицейской форме. Чтобы не проходить мимо него, я свернул налево и стал быстро спускаться с холма. Неважно, куда идти, лишь бы оказаться подальше от полицейской машины. Я решил немного побыть в своей комнате и затем возвратиться к дому моего брата. Известие о смерти Стефано Марелли глубоко потрясло меня, но, пожалуй, не меньше расстроило и то, что ректор рассказал про анонимные телефонные звонки.

Дойдя до виа Сан Микеле и направляясь к пансионату Сильвани, я увидел, что у двери стоит какой-то мужчина и разговаривает с синьорой. Я сразу узнал фигуру, обнаженную голову и профиль. Это был полицейский агент из Рима, тот самый агент в штатском, которого во вторник я видел в церкви.

Я находился около дома номер 5 и, инстинктивно нырнув в открытую дверь, поднялся на второй этаж. Постучал в дверь квартиры Карлы Распа. Никто не ответил. Я взялся за ручку, дверь подалась. Я вошел и закрыл за собой дверь.

Глава 18

Я думал, что квартира пуста, но звук закрывшейся двери потревожил кого-то в ванной. Из нее вышла женщина в фартуке и с половой тряпкой в руках. Она остановила на мне подозрительный взгляд.

— Что вам нужно? — спросила она.

— У меня назначена встреча с синьориной Распа, — солгал я. — Она сказала, что может задержаться, и просила ее подождать.

— Очень хорошо, — сказала женщина. — Эта комната готова, но я еще не прибралась в ванной и на кухне. Устраивайтесь поудобнее.

Она вернулась в ванную, и я вскоре услышал шум льющейся воды. Я подошел к окну и, выглянув на улицу, посмотрел в сторону дома 24. Мужчина все еще стоял там. Говорила в основном синьора Сильвани, сопровождая свою речь энергичными жестами. Говорила она, должно быть, обо мне. Рассказывала агенту, что я каждый день работаю в библиотеке, что и сейчас, наверное, там, что я живу под ее крышей ровно неделю, что в Руффано я приезжий. Если он объяснил ей, кто он такой и предъявил удостоверение, то обязательно попросит ее показать мою комнату. Конечно, он поднимется наверх, осмотрит шкафы, ящики, мой саквояж. Он не найдет ничего полезного для себя. Документы при мне. Пока что синьора Сильвани не делала никаких попыток пригласить его в дом. Оба были поглощены беседой. Но вот женщина, прибиравшая в квартире, вернулась в комнату, и я отошел от окна.

— Хотите кофе? — спросила она.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — ответил я.

— Никакого беспокойства, — сказала она. — Иначе что скажет синьорина.

В ее лице было что-то знакомое. Она была молода, далеко не уродлива, но ее растрепанные волосы говорили о неудачной попытке походить на кинозвезду с афиши.

— Кажется, я вас где-то видела? — спросила она.

— Я тоже об этом подумал, — ответил я. — Но Руффано не такой большой город. Возможно, на улице.

— Возможно. — Она пожала плечами и улыбнулась.

Женщина пошла на кухню, а я вернулся к окну. За то время, что мы разговаривали, мужчина исчез: либо вошел в дом, либо прошел дальше по улице. Я взял в руки журнал и устроился у окна, краем глаза посматривая на дом синьоры Сильвани. Вскоре женщина вернулась, неся кофе.

— Прошу вас, синьор, — сказала она. — Я вспомнила, где вас видела. Вы разглядывали толпу около Оньиссанти. Вы еще спросили у меня, что случилось и почему приехала полицейская машина. На руках у меня была маленькая девочка. Она плакала. Помните?

Я помнил. Руффано и впрямь невелик. Никуда не денешься.

— Вы правы, — сказал я. — Теперь я действительно вспомнил. В машину садились два человека.

— Джиджи, — сказала она. — Все было так, как я вам сказала, им надо было опознать одежду бедной Марты Зампини. Полицейские отвезли их аж в Рим. Подумать только, проделать такой путь в полицейской машине! Не будь этого жуткого дела, путешествие могло бы им понравиться. Потом ее тело привезли сюда и вчера похоронили. Но какое преступление! И все из-за десяти тысяч лир. Проходимец, который это сделал, никак не признается. Воровство, да, в этом он признается, мой муж прочитал в газете, но не убийство. По-моему, прибегая ко лжи, он надеется спасти свою шкуру.

— Вероятно, — сказал я.

Я пил кофе, не сводя глаз с противоположной стороны улицы.

— Они вынудят его сознаться, — продолжала она. — У полиции свои приемы, нам это известно. — Она стояла, глядя, как я пью кофе; разговор был для нее приятным перерывом в утренней работе.

— Вы знали убитую? — спросил я.

— Знала ли я Марту Зампини? — переспросила она. — Все, кто живет около Оньиссанти, знали Марту. В старину она и Мария Джиджи работали у отца профессора Донати. Вы знаете профессора Донати из художественного совета?

— Да, я его знаю.

— Вчера говорили, что это он договорился с полицией привезти тело и заплатил за похороны. Это замечательный человек, он многое сделал для Руффано, как и его отец до него. Если бы бедная Марта продолжала работать у него, то и по сей день была бы жива.

— Почему она ушла от него?

Женщина пожала плечами.

— Слишком много этого. — Она щелкнула себя по шее. — Джиджи говорили, что за последние месяцы она совсем опустилась. Все время грустила. Но о чем ей было грустить, о ней хорошо заботились. Мария Джиджи говорила, что после войны, с тех пор как Марта рассталась с семейством Донати, она так и не оправилась. Ей очень недоставало малыша. Она все время говорила о нем, о маленьком мальчике, брате профессора Донати, который пропал с немецкими войсками. Но ведь это жизнь, разве нет? В жизни всегда что-то не ладится.

Я допил кофе и отодвинул поднос.

— Благодарю вас, — сказал я.

— Будем надеяться, что синьорина Распа не слишком задержится, — сказала она и, остановив на мне хитрый взгляд, добавила: — Она красивая, правда?

— Очень красивая, — согласился я.

— У синьорины много поклонников, — сказала она. — Уж я-то знаю, мне часто приходится прибирать после того, как они здесь обедают.

Я улыбнулся, но от комментариев воздержался.

— Ну что ж, — сказала она, — мне пора уходить. Надо еще кое-что купить, до того как муж придет на перерыв. Слава Богу, моя мать присматривает за малышкой, пока я работаю здесь у синьорины.

Перед домом 24 по-прежнему не было признаков жизни. У агента уже было достаточно времени, чтобы осмотреть мою комнату и спуститься. Возможно, он тоже пьет кофе с синьорой Сильвани. Я сделал вид, будто увлекся журналом. Минут через пять женщина вернулась из кухни. На ней был длинный джемпер, в руках она держала нитяную сумку.

— Я ухожу, — сказала она. — Надеюсь, вы проведете приятный день с синьориной.

— Благодарю, — сказал я.

Она попрощалась и вышла из квартиры. Я слышал, как она спускается по лестнице, затем увидел, как она идет по виа Сан Микеле. Я стоял у окна, не сводя глаз с дома 24, но из него никто не выходил. Должно быть, агент уже ушел. Должно быть, ушел, когда женщина предложила мне кофе. Теперь он, видимо, где-то в университете, наводит справки в регистрационном бюро или в библиотеке. И значит, в библиотеку вход мне заказан. В пансионат Сильвани тоже. Укрытием для меня могли служить только квартира, в которой я сидел, и дом брата на виа деи Соньи. Но если я покину эту квартиру, то по пути к дому Альдо могу повстречаться с агентом. Не исключено, что он дожидается, когда я вернусь в пансионат синьоры Сильвани.