Семь цитаделей - Диана Удовиченко

- Изыди! - безжалостно произнес отец Андрей.

- Да пошел ты! - взвизгнула Милана. - Чего заладил? Чем я тебе не угодил? Тем, что не молюсь вашему Исусику? Тем, что говорю правду? Да, святоша, мир именно таков: в нем царит зло, жадность и предательство! А своя рубаха ближе к телу. И скажи мне, святоша, - голос Миланы стал вкрадчивым, - где ты был десять лет назад, когда твои братья гибли в битве с моими подданными? Почему ты жив, а они мертвы? Спроси его, Макс! Спроси! Он отсиживался в Цитадели, спасая свою шкуру!

В душу Макса закралась тень сомнения, но он тут же вспомнил, что Карр'ахх не мог знать о том, что происходило в то время, он не знал даже о самом существовании Цитаделей. Стиснув зубы, Макс сделал еще шаг вперед.

- Я убью тебя! - заорала Милана и попыталась броситься на отца Андрея, который не прекращал молиться.

Но вновь, как тогда, в келье, она словно натолкнулась на невидимую преграду, и отскочила назад.

- Проклинаю вас! Проклинаю! - бесновалась она. - Жалкие червяки, возомнившие себя воинами! Вы боретесь против нас, а чем лучше вы сами? Ответь мне! - она ткнула пальцем в сторону Макса. - В чем смысл причастия? Что символизируют вино и просфора? Разве, причащаясь, вы не пьете кровь своего бога и не поедаете его плоть? Ответь! Ты причащался? Значит, и ты хуже паршивого вампира! Вы, жрущие тело своего бога и пьющие его кровь, замолчите! Прекратите свои завывания!

- Изыди! - было ей ответом.

Милана рухнула на пол и встала на четвереньки, пытаясь отползти в угол, но везде словно спотыкалась о невидимый барьер. Наконец, она упала навзничь и забилась в судорогах. На губах ее выступили клочья кровавой пены. Не прекращая петь, четверо монахов подошли к ней и крепко прижали к полу ее руки и ноги. Отец Андрей встал над девушкой, и сказал:

- Подойди, сын мой!

Макс подошел, и, не зная, что делать, остановился рядом с настоятелем. Милана извивалась, изрыгая страшные проклятия и богохульства. Ее глаза бешено вращались, тело сотрясалось в страшной агонии.

- Делай, что должен, сын мой! - произнес настоятель. - И помни: в сердце!

Макс опустился на колени рядом с содрогающимся телом, в котором не осталось уже ничего от Миланы, и занес вверх руку со стилетом. Вдруг глаза девушки уставились прямо на него, и губы, покрытые пеной, с трудом произнесли:

- Не надо, Макс, это же я!

Это был голос настоящей Миланы, и столько было в нем мольбы, что рука Макса непроизвольно опустилась.

- Не поддавайся, сын мой. Это уже не она говорит с тобой, - тихо сказал отец Андрей. - Не верь бесу!

Макс нерешительно начал снова поднимать руку, и Милана, взревев:

- Ты сдохнешь первым! - принялась с утроенной силой вырываться из рук державших ее монахов.

Четверо сильных мужчин удерживали ее с трудом, казалось, еще чуть-чуть и существо, некогда бывшее Миланой, вырвется на свободу.

- Молись! Молись, сын мой! - закричал настоятель.

- Я… не знаю молитв… - непослушными губами пробормотал Макс.

- Повторяй за мной: отче наш…

- Отче наш, иже еси на небеси… - послушно повторял Макс, и эти слова усмирили демона.

Милана сопротивлялась все слабее, и с последними словами молитвы словно застыла в оцепенении, глядя прямо перед собой широко открытыми глазами. Макс в последний раз занес над ее распростертым телом стилет и, страшно закричав, вонзил его в грудь девушки. Ее тело сотрясла судорога, настолько сильная, что державших ее монахов расшвыряло по разным углам покоев. Немеющие губы произнесли лишь одно слово:

- Прощай…

Из-под стилета выкатилось несколько капелек крови, нежные руки Миланы, как крылья умирающей птицы, взметнулись в последний раз и бессильно упали.

- Знающий твое имя изгоняет тебя, демон Карр'ахх, - тихо проговорил Макс, бессильно опуская голову на грудь.

Жуткий вой раздался под сводами монастыря, заметался, ударяясь о его стены, и затих, растворившись в пении монахов.

- Он ушел навсегда, - сказал отец Андрей, и хор замолчал.

В этой тишине, нарушаемой лишь дыханием стоящих вокруг людей, Макс смотрел на лицо Миланы. Оно смягчилось, белки глаз побелели, и теперь перед ним была та девушка, которую он знал раньше - задорная девчонка, любящая жизнь и всегда готовая прийти на помощь, утешить, подставить плечо. Кто-то принес кусок парчи и накрыл им обнаженное тело Миланы, кто-то вытер с ее лица пену, кто-то сложил на груди измученные руки. А Макс все сидел рядом и смотрел в невидящие голубые глаза. Наконец, не в силах больше, он протянул руку и закрыл их, мысленно прощаясь с Миланой навсегда. Он все время ждал, что тело ее озарится голубым светом и исчезнет, как это было с погибшими на его глазах Носителями. Но этого не происходило, и Макс подумал, что, наверное, во Мраке не действуют законы, управляющие жизнью и смертью магических родов. Он зачем-то поправил растрепавшиеся белокурые волосы и погладил холодеющий лоб. По его щекам текли слезы, омывая душу и унося с собой все плохое, что он видел сегодня, оставляя лишь добрые воспоминания и чувство щемящей светлой грусти.

- Идем, сын мой, - сказал отец Андрей, осторожно дотрагиваясь до его плеча. - О ней позаботятся. Мы всю ночь будем читать над ней заупокойные молитвы. А завтра похороним ее на монастырском кладбище. Это нарушение христианских обычаев, ведь предавать тело земле положено на третьи сутки, но мы во Мраке. Неупокоенное тело - слишком большой соблазн для нечисти, даже в святых стенах. Идем. Ты сделал все так, как должен был, ты освободил ее душу.

Макс не помнил, как он поднялся с пола, как шел по монастырским коридорам и очутился в своей келье. Очнулся он лишь на секунду, обнаружив себя лежащим на кровати, и тут же провалился в забытье.

Глава 22

Макса разбудило осторожное прикосновение: кто-то гладил его по волосам. Открыв глаза, он увидел Аню, сидящую на краю его кровати. На один ужасный миг ему показалось, что сейчас повторится ночной кошмар, и Макс рывком уселся, испуганно глядя в печальные глаза девушки, потом с облегчением выдохнул. Перед ним была настоящая Аня, только очень грустная и напуганная.

- Макс… Милана… Я только что узнала, - всхлипнула она и разрыдалась.

Макс притянул девушку к себе и крепко обнял, шепча бессмысленные и успокаивающие слова.

- Отец Андрей послал меня за тобой, сейчас будут отпевать и хоронить Милану, - сквозь слезы проговорила Аня.

Макс быстро натянул одежду и взял Аню за руку.

- Я готов, пойдем.

Они вышли из здания монастыря и двинулись к церкви. Внутри шла заупокойная служба. Здесь уже собрались все друзья Макса. Тело Миланы в простом гробу стояло на возвышении. Вокруг пахло ладаном и свечным воском, пение хора возносилось к высоким церковным сводам.