Барышня-попаданка (СИ) - Кольцова Анастасия

— Спасибо, обязательно загляну! — обещаю я, и на пару дней покидаю здание музея.

Когда я в следующий раз захожу в зал, посвящённый двенадцатому году, по взгляду Никиты сразу видно, что он меня узнаёт. И совершенно не потому, что пару дней назад я к нему заглядывала.

— Дорогая сестрица, сколько лет, сколько зим, — радушно улыбается этот негодяй. — Рад, что тебе тоже удалось вернуться в наши дни! Я, конечно, догадывался, что ты вернёшься, но всё же не был точно уверен, что ты, пришедшая ко мне узнать об Орлове, это ты, уже побывавшая в прошлом.

— Негодяй! — у меня, как обычно, не хватает злости на этого паршивца. — Теперь я понимаю, почему ты выбрал для своих дурацких экспериментов именно Владимира! Но объясни мне, почему тебе так было нужно, чтобы именно я его убила?

— А просто по фану. Я же люблю эксперименты. А так провёл бы два эксперимента сразу — посмотрел бы, исчез ли ваш портрет из Третьяковки, и проверил бы, на что готовы пойти люди, чтобы вернуться в своё время из дремучего прошлого без нормального санузла. Правда же забавно? К сожалению, первый эксперимент провалился, а вот второй позволяет убедиться в том, что человечество не безнадёжно.

— Тебе говорили, что ты ненормальный? — мои щёки пылают от гнева, настолько меня бесит этот беспринципный психопатичный историк!

— Я не ненормальный, просто мой интеллект выше среднего, и непостижим средним умам, — усмехается Никита. — Иначе как ещё можно объяснить то, что никто кроме меня не понял, что практически все вещи князя Воронцова являются артефактами, отправляющими в прошлое?

— А при чём тут твой интеллект, это ведь просто случайность, — опускаю я с небес на землю этого зазнавшегося придурка. — В этом совершенно нет никакой твоей заслуги! Просто наткнулся на артефакты, вот и всё!

— А вот и нет, не «просто наткнулся», — самодовольно отрицает Никита. — Я не первый, кто занялся изучением его вещичек, в нашем музее за последние двадцать лет несколько сотрудников без вести пропали, догадываешься, куда они делись, и что с ними случилось? Так что я не просто наткнулся на артефакты, и отправился в прошлое, я смог оттуда вернуться!

— Ну, не один ты, — усмехаюсь я. — Вообще-то есть ещё я. Потанцевала на балах, походила по званым вечерам, и вернулась обратно.

— Ой, точно, ещё ты, — морщится Никита. — Доставила ты мне проблем! Звонит мне младший брат, задаёт какие-то странные вопросы, мнётся, и я понимаю, что его однокурсница исчезла из моей комнаты. Пришлось отправляться тебя спасать…

— Ты это называешь спасением? Пытаться похитить, потом пытаться сделать убийцей, а потом вообще бросить в прошлом? — я просто офигеваю от извращённой логики Никиты!

— Да ладно тебе. Я проверил, что с тобой всё в порядке, сопоставил, что ты, спрашивавшая об Орлове, явно вернулась из прошлого, и оставил тебя наслаждаться отношениями с синеглазым женишком. Наверняка ты благодарна мне за те незабываемые дни, проведённые с ним в прошлом!

— Ненормальный! Никита, ты не-норм-маль-ный, — кручу я пальцем у виска историка.

— Называй меня как хочешь, — радостно лыбится Никита, — но на днях меня назначили руководить новым отделом музея, который будет заниматься изучением артефактов, переносящих в прошлое. Пока ты тут ядом истекаешь и обзываешься, я занимаюсь делом государственной важности! И, между прочим, совершенно секретным, на днях к тебе заглянут сотрудники из соответствующих структур, подпишешь соглашение о неразглашении…

— Ты уже обо мне кому-то натрепаться успел? — шокировано спрашиваю я.

— А ты как думала, конечно донёс, кому следует, — Никита зачем-то заглядывает в свою красную папочку. Он с ней что, ни на минуту с ней не расстаётся? В прошлый раз тоже держал её в руках.

— Не только мерзавец, но ещё и доносчик! Вот зачем меня ко всему этому приплетать нужно было?

— Ты сама себя приплела, когда полезла в мои вещи, так что не возмущайся. Кстати, у меня для тебя сюрприз, — Никита достаёт из папки пожелтевшее чёрно-белое фото, и протягивает его мне.

На фотографии изображены пожилой усатый мужчина в картузе, того же возраста женщина в платке, а рядом два парня и одна девушка, судя по всему, их дети. Вглядываюсь в лица родителей, и несмотря на возраст, узнаю знакомые черты. Это же… Маринка и Васька! Только намного старше! Переворачиваю фото, и разбираю с трудом читаемые строчки. «Хозяин калачной Василий Тимохин с супругой и детьми, тысяча восемьсот пятьдесят второй год».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вот это да! Значит после моего возвращения они поженились! — радостно восклицаю я.

— А ещё я узнал, что случилось с твоим Орловым, — Никита снова заглядывает в папочку.

— И? — я до хруста сжимаю пальцы, ожидая ответа. Только пусть с Владимиром всё будет хорошо, пусть с ним всё будет хорошо! Пусть эта новость тоже будет хорошей!

— Он погиб на войне, — равнодушно заявляет Никита. — Так что тебе больше нет резона действовать мне на нервы, или пытаться вернуться в прошлое — не к кому больше. Если ты, конечно, не ностальгируешь по отсутствию нормального санузла и интернета…

— Мерзавец!

— Так что подпишешь документы, и можешь забыть о путешествиях в прошлое как о страшном сне, — Никита полностью игнорирует мои эмоции, как будто тарабаня заученный текст. — Или не очень страшном сне, тебе там вроде бы даже понравилось…

— А если вернуться раньше, и предупредить Владимира? — в моих глазах стоят слёзы, но я всё же верю в то, что есть шанс всё исправить.

— Не прокатит. Артефакты Воронцова возвращают в то время, в которое были созданы. Те, что остались у меня на руках, были созданы уже после войны двенадцатого года. Так что максимум что ты можешь — это вернуться поплакать на его могилке.

— Я тебе не верю! Он не мог погибнуть! — я сама не замечаю, когда слёзы начинают стекать по моим щекам.

— Не хочешь — не верь, — разводит руками Никита. — Если хочешь, можешь даже в девятнадцатый век вернуться. Думаю, все будут рады сбежавшей невесте, из-за которой младший Орлов погиб на войне.

— Как ты можешь быть таким бессердечным сухарём! Неужели ты не понимаешь, что всё, что тогда было между мной и князем — было по-настоящему! — я уже почти рыдаю, настолько мне больно оттого, что я узнала от Никиты!

— Мне всё равно, это уже никак не касается меня и моего открытия. Я открываю новые горизонты, а ты была просто помехой на моём пути. Извини, больше не могу уделить тебе время, нужно заниматься делами государственной важности, — Никита поправляет волосы, нежно поглаживает свою красную папочку, и куда-то уходит.

А я облокачиваюсь о стенку, опускаюсь на пол, и уже никто не мешает мне вволю предаться рыданиям. Владимира больше нет! Моего пафосного княжича больше нет! Конечно, его в любом случае уже бы не было, но не так рано! Он не мог погибнуть! Просто не мог! Я не хочу в это верить!

Немного успокоившись, поднимаюсь с пола, и медленно иду к выходу из музея. Мне уже некуда торопиться, ведь я потеряла последний шанс вернуться к человеку, которого действительно любила.

Эпилог

Со слезами на глазах спускаюсь с крыльца исторического музея, и внезапно вижу знакомую фигуру, знакомый синий фрак….

— Володька! Откуда ты здесь? — радостно офигеваю я, и бросаюсь на шею своему жениху.

— Добрался на извозчике из Санкт-Петербурга, — с достоинством отвечает Володя, когда утихают наши первые восторги от неожиданной встречи. — Сама-то как доехала? Если бы я знал о переносе столицы, отправил бы тебя в будущее из Москвы!

— Нормально добралась, у брата там друзья, подвезли. Представь, как тяжко мне было везти кота из Питера в Москву, Шрёдингер — животное капризное! — жалуюсь я. — А на каком таком извозчике ты добрался?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Когда узнал, что нахожусь не в столице, поймал какого-то на дороге, приказал отвезти меня в Москву, — отвечает Володя.

Да уж, представляю эмоции водителя, которого останавливает на дороге парень в старинном фраке и начинает ему что-то приказывать! Видать отзывчивый человек попался, если не послал куда подальше, а довёз до Москвы. Надо будет как-нибудь поподробнее выспросить у жениха эту эпичную историю, а пока есть вопросы поважнее: