Хочу вернуть тебя - Дорис Уайли

Фиби улыбнулась, пропустив мимо ушей его комплименты. Она уже давно привыкла к ним. Они опять пересекли весь дом и остановились у парадной двери.

— Я провожу тебя, — предложил Кэрк, но Фиби покачала головой.

— Нет, спасибо, Кэрк. Очень мило, что ты предложил, но мне нужно кое о чем поразмыслить. Слава Богу, в Конуэе еще можно гулять после наступления темноты.

Но действительно ли это так? — спросила она себя, уже отойдя от дома Паркленда. Фиби вдруг вспомнила приглушенный голос по телефону. Она взглянула на небо и увидела несколько звезд, возможно, именно тех, которые светили и в ночь исчезновения Сью. Да, эта ночь очень похожа на ту.

Наверное, было безрассудно, забыв о всякой осторожности, возвращаться домой одной в такую непроглядную тьму. И может быть, не следовало отклонять предложение Кэрка? В окнах Бретта не было света, и она пошла дальше. С чувством нарастающей тревоги Фиби ускорила шаг. И это в городе, где она всегда считала себя в полной безопасности!

Первый звук она услышала, когда повернула за угол квартала. Он был похож на треск сухой веточки, сломавшейся под ногой человека. Фиби обернулась, однако ей в лицо глядели лишь темнота и собственный страх.

Она пошла быстрее, удивляясь, почему никогда раньше не обращала внимания на то, как скудно освещают улицу фонари. Следующим звуком, который достиг ее ушей, был стук каблуков по асфальту. Или ей это только показалось? Напуганная, она почти бежала, изредка оборачиваясь.

Раздался истошный крик кошки, и Фиби облегченно вздохнула, но звук учащенного дыхания за спиной заставил ее броситься бежать со всех ног. Сандалии Фиби были непригодны для бега, но теперь об этом было не время думать. Она не хотела стать следующей жертвой.

Фиби не слышала ничего, кроме бешеного биения своего сердца и стука сандалий по асфальту, но продолжала бежать. Если бы она могла сейчас здраво рассуждать, то она, несомненно, свернула бы к любому из стоявших поблизости домов, но Фиби казалось, что спасение можно найти лишь в родных пенатах.

Ее дом, большой и уютный, был уже недалеко, но неожиданно порвался ремешок ее сандалии, и Фиби со всего разбега растянулась прямо на дорожке. Не обращая внимания на боль в левом колене и кровь, она поднялась и снова бросилась бежать. Слезы текли у нее по щекам, а дыхание совсем сбилось, когда она наконец достигла своего дома. Как обычно, лампочка у входа не горела, и крыльцо было погружено во тьму.

У двери она начала лихорадочно рыться в кошельке в поисках ключа, проклиная себя за нерасторопность. Потом никак не могла попасть ключом в отверстие замка. Тот, кто шел за ней, мог появиться в любой момент, и все, что ему нужно будет сделать, это зажать ей рот и сдавить горло, пока она не перестанет дышать.

— Фиби, что случилось?

Она замерла в ужасе: определенно начинают сбываться самые болезненные фантазии. Фиби повернулась на голос и увидела темную фигуру у крыльца. Она попыталась закричать, но ее горло перехватило и она не издала ни звука; мужчина был уже рядом. Она взглянула на него, ожидая встретить свою судьбу, и увидела Бретта. Она облегченно застонала и через несколько секунд была в его объятиях.

Бретт, успокаивая ее, прижал к своей груди и почувствовал быстрое, учащенное дыхание Фиби.

— Дорогая, что с тобой? — спросил он, поправляя ее выбившиеся из прически пряди волос. — Надеюсь, я не напугал тебя? Я сидел на качелях и ждал твоего возвращения.

Слезы опять потекли по ее щекам, но она даже не вытирала их.

— Кто-то преследовал меня, Бретт. Я слышала шаги у себя за спиной, дыхание и...

— Успокойся, — сказал Бретт, оглядывая поверх ее плеча улицу, но не заметил ничего подозрительного. Люди в Конуэе ложились рано и вставали с восходом солнца, поэтому ночью было обычно тихо. Если кто-то и преследовал ее, то он уже повернул назад и скрылся. — Здесь нет никого, кроме меня.

Как только они вошли в дом, Бретт начал обрабатывать рану на коленке Фиби, а она принялась рассказывать ему о событиях этой ночи, начиная с разговора с Кэрком. Ее слезы высохли, но страх еще не прошел.

— Кто бы мог это быть? — спросила Фиби, вздрагивая, когда он прикладывал антисептик к ране. Она взглянула на свое разбитое колено, потом на Бретта.

Черты его лица были резко обозначены: прямой нос, широкие скулы, мужественный подбородок. Глаза смотрели сурово и непреклонно.

— Не знаю, но так не может больше продолжаться, — сказал он, гнев снова стал пробуждаться в нем. — Одно дело обвинять меня и совсем другое — причинять вред тебе.

— Я думаю, кто-то пытается напугать меня, а не причинить вред, — сказала Фиби, хотя и сама полностью в это не верила. — Самое обидное, что мы ни на шаг не приблизились к разгадке, кто же убил Сью?

— Но кто-то думает, что приблизились, — сказал Бретт.

Он достал из ящичка бинт и начал обматывать ей ногу.

— Но кто, кто пытался запугать меня сегодня ночью? — не могла уняться Фиби. — Я не верю в привидения.

Бретт поднялся и протянул ей руку.

— Я думаю, тебе следует позвонить Бену и рассказать о том, что произошло. Надеюсь, мы не покажемся ему чересчур бдительными.

Через пятнадцать минут Фиби уже лежала на диване со стаканом молока в руке. Она бы предпочла кружку горячего шоколада, но было слишком жарко для такого напитка. Ее голова удобно покоилась на плече Бретта.

— Бен показался мне довольно-таки раздраженным, — размышляла вслух Фиби. — Он сказал, что мне нечего будет опасаться, если я сейчас же прекращу совать нос не в свое дело.

Бретт улыбнулся, так как предвидел именно такую реакцию шефа полиции.

— При этом он не говорил, чтобы ты прекратила встречи со мной?

Фиби рассмеялась, и Бретт с радостью отметил, что она постепенно приходит в себя после пережитого страха.

Она теснее прижалась к нему, и он почувствовал желание утешить и успокоить ее. Однако вскоре он понял, что ему хотелось значительно большего. Но сегодня вечером он запретил себе даже думать об этом.

— Почему ты ждал меня, Бретт? — прошептала Фиби.

Бретт боялся сказать ей правду, поэтому ответил уклончиво:

— Интуиция подсказала, что с тобой не все в порядке!

— Спасибо, что ты сейчас здесь, рядом со мной, — сказала мягко Фиби.

Он отвел ее волосы от виска и поцеловал.

— Не стоит благодарить за это.

— Стоит, — сказала она, вздрагивая от прикосновений его губ. События этой ночи и сейчас тепло его тела придали ей смелости. — Я все время думаю о тебе.

— Я тоже все время думаю о тебе, — сказал Бретт, и его голос почти перешел в шепот. Ему хотелось целовать ее, а не разговаривать, но он понимал, что она нуждается в успокоении.