Отказаться от благодати (СИ) - Ангел Ксения

– Поцелуй меня…

От этой просьбы Богдан сбился. Вздохнул. Его рука скользнула по моей щеке к шее, пальцы пропустили прядь моих волос…

Горячее дыхание, мятный привкус, дурманящий шепот. Мои ладони скользят по гладкой коже его спины. И когда я стянула с него свитер? Короткая щетина царапает кожу моей груди, и я почти всерьез хочу, чтобы он раздвинул мне ребра, вынул то, что бьется, пульсирует внутри, давит беспощадно.

Дышу, вернее, ловлю губами воздух. Прижимаюсь так сильно, что болят суставы. Царапаю его кожу ногтями… Потеряться бы здесь, остаться навсегда в «сейчас».

– Я… боюсь, – шепот в самое ухо. – Боюсь тебе навредить.

Я отвечаю глубоким, требовательным поцелуем. Плевать на вред! На богов, Первых, несовместимость, ненависть, пропасть шириной в галактику. Плевать на всякие страхи. На осуждение.

Хочу. Здесь и сейчас.

Мир взрывается, разлетается на кусочки, они оседают вокруг нас цветным блестящим конфетти. А мы парим в невесомости, держим друг друга.

Страх схлынул в мгновение, уступая место… чему? Люди называют это страстью, кажется. Думаю, это больше похоже на безумие. Великий миг счастья всегда безумен и стихиен. И всегда тебя побеждает.

Гарди был прав, я не умерла. Дышала, цепляясь пальцами за простыню, впитывая остатки взрыва. Богдан переплел наши пальцы, обнял меня и зарылся лицом в волосы.

И я впервые поняла, что же значит – быть счастливой. Восхитительное ощущение!

– Мне хорошо, – призналась я.

– Просто хорошо? – Богдан отлип от меня, приподнялся на локте, серьезно заглядывая в лицо. – Я думал, ты разум потеряешь, а тебе просто хорошо?

– Отомстить хотел? – пошутила я и осеклась. Богдан, к счастью, не обиделся. Порывисто поцеловал меня и сгреб в охапку.

– Когда все закончится, я найду работу и заберу тебя отсюда.

– Куда? – усмехнулась я. – В твои хоромы? Боюсь, они слишком шикарны для меня.

– Ты избалованная богатая девочка, – заявил он. – Но это лечится.

Наверное, мне следовало оскорбиться, но было настолько лень, что я просто вздохнула и откинулась на подушку. Сердечный ритм постепенно приходил в норму, дыхание выравнивалось, а в плавно текущий поток мыслей чернильным пятном проникала тревога.

Все же какая я эгоистка! Лежу тут, наслаждаюсь чудесным сексом и теплом замечательного мужчины, а там, внизу, оплакивают погибших. Сколько их всего? Или правильнее будет спросить, сколько всего выживших? Разве правильно, что меня это почти не волнует?

Теперь, когда Гарди и Гектор мертвы, нам станет труднее удерживать защиту дома. Перемещение к атли ничего не изменит, с каждым днем мы становимся все слабее, а жилу пополнить нечем. Рано или поздно, Хаук войдет внутрь…

В дверь постучали – резко и настойчиво. Я вздрогнула, Богдан напрягся и одарил меня испуганным взглядом. Черт, это может быть Эрик! Впрочем, нет, Эрик не стал бы стучать – вошел бы так, и тогда нам точно пришел бы конец.

– Одевайся! – велела я Богдану, вскочила с кровати и, когда он тоже встал, сдернула с нее простыню. Наспех замотавшись в нее, как мумия, я приоткрыла дверь и наткнулась на встревоженный взгляд Полины. Богиня уснула, и на пороге моей комнаты стояла маленькая женщина. Усталая маленькая женщина.

– Я в порядке, – уверила я ее, прежде чем пророчица успела раскрыть рот.

– А так сразу и не скажешь. На улице мне показалось…

– Все хорошо, честно! – Прозвучало неубедительно, потому я добавила: – Я не одна.

Зря, наверное, сказала. Глаза Полины расширились и стали неприлично огромными.

– Ооо, – выдохнула она и отступила на шаг. Посмотрела с сомнением, будто пыталась высмотреть на моем лице правдивость провокационного заявления. И, видимо, уверившись окончательно, возмутилась: – Совсем с ума сошла?!

– Послушай…

Говорить с упрямыми девицами хотелось меньше всего, но где-то внизу все еще был Эрик, который мог наломать самое прекрасное свидание, особенно если свидание это проходило с Богданом. Скрываться больше не хотелось, поэтому я решила объяснить, как есть. Ведь ничего страшного не случилось. Я жива, мне хорошо, и я готова повторить эксперимент. Вот прямо сейчас. Главное, чтобы не мешали…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– У меня действительно все нормально. И нам… ну, можно. Гарди не только тебе пророчил, так что…

– Тебе тоже? – удивилась Полина. – О Богдане?

– Угу.

– Даша, он – охотник. Это всегда убивает. А Гарди был не в себе, не стоит слепо доверять его словам.

– Гарди был прав, мы только что проверили, – окончательно шокировала я. – Оказывается, в любом законе есть лазейка. В нашем случае это кровь.

– Кровь Херсира! – догадалась она.

Я кивнула.

– Не говори Эрику, хорошо? Он сейчас не в форме, да и… В общем, я потом сама скажу. А сейчас извини, меня там голый мужчина ждет.

Я захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и прикрыла глаза. От неожиданной смелости, дерзости даже кружилась голова и подгибались колени. Я должна быть там, внизу. Бояться со всеми, оплакивать погибших. Я твердила себе это, но проникнуться не получалось. Никак. Наверное, я действительно скверный человек и еще более скверная правительница. Как хорошо, что Эрик не погиб, и мне не придется исполнять условия клятвы.

Богдан, к сожалению, голым больше не был. Оделся в рекордные сроки, и теперь лишь растрепанные волосы напоминали о том, что недавно здесь произошло.

– Пожалуй, нам нужно спуститься вниз, – сказал он, смущенно улыбаясь. – Если сюда придет твой брат, то оборона даст трещину.

– Мне было хорошо, – сказала я тихо. Очень хотелось его в этом убедить.

– Я заметил, – усмехнулся Богдан. – Нужно как-нибудь повторить.

– Ночью, – предложила я. – Только никаких чердаков и пыли. Здесь, у меня. Я буду ждать.

– Приду, – уверил он.

От этих слов в груди разлилось тепло. Дождь все еще барабанил по стеклу, словно хотел просочиться внутрь. Отчаянно вибрировала защита, а это означало, что Хаук все еще там, на улице. Под дождем. Испытывает нас. Ждет, когда ослабнем.

Я подошла к окну и проверила прочность защитной пленки. Добавила немного кена, а потом опомнилась – истощенным лучше так не рисковать. Нужно стабилизировать жилу и срочно найти ясновидца.

Я поняла, что просить Нику мне совесть не позволит, а других вариантов, увы, не осталось. Теперь я стала окончательно и бесповоротно бесполезной.

Эта мысль показалась неприлично радостной, и я улыбнулась.

Глава 16. Последний рубеж

Вечер затянулся. Стелились по паркету мягкие тени, и люди, живущие в доме, все больше на них походили. Серые лица, потухшие взгляды, осторожные слова. Вернее, не слова даже – трупы слов.

Имена… Они глухо звучали из пересохших, истрескавшихся губ усталых соплеменников, как приговоры тем, кто еще жив.

Влада я так и не нашла. Спустившись вниз, узнала, что погибла Ира. Новость эта воспринялась на удивление спокойно, безразлично даже. Отчего-то я больше переживала из-за Гарди и Гектора, ведь от них так много зависело. Теперь придется выкручиваться своими силами, и на защитниц ляжет основная работа. На усталых, вымотанных защитниц.

Я распределила девушек по комнатам, стараясь охватить как можно больше опасных точек. Ларисе досталась входная дверь и два больших окна в гостиной, остальные защитницы скади рассредоточились по первому этажу, включая подвал, альва покрыли второй этаж, а немногочисленные защитницы атли и хегни – третий. Силы были на исходе, но завтра планировалось перемещение к атли. Меньшая площадь дома должна дать нам фору… на некоторое время.

К одиннадцати вечера у меня разболелась голова. Я смотрела в окно, как специально приглашенные Владом люди уносили на задний двор тела. На то, чтобы напустить морок, прячущий трупы от остального мира, никто не тратил силы. Во-первых, дом скади стоял обособленно от поселка, окруженный высоким забором. Во-вторых, когда все закончится… нет, если все закончится, мы похороним своих погибших сами. Если нет, никакого морока не понадобится – некого станет выгораживать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})