Российский колокол, 2015 № 1-2 - Журнал Российский колокол

«Четники», то есть сербские националисты, поясняет автор, «порой воевали во Второй мировой войне против партизан Тито». «Сербы вообще никогда особо не жаловали Иосифа Броз Тито, хорвата по национальности», – совершенно справедливо утверждает Лимонов. Или другая частушка: «Йосиф Тито… Усташей воспита!» «Усташи» – хорватские ультранационалисты, воевавшие на стороне Гитлера и лютовавшие во время войны хуже фашистов. «Ельцин – «усташа»! Почему вы не уберете Ельцина?» Такой вопрос задает автору старуха-беженка. «Усташа» – это в устах сербов чуть хуже дьявола».

В рассказе «Война в саду» Лимонов продолжает развивать тему, начатую им еще в «Книге мертвых». Он сравнивает войны в Приднестровье, Абхазии, на Балканах и даже в Чечне и приходит к выводу, что все они объединены стремлением защитить свои дома, свою землю виноградников и апельсиновых рощ, фруктовые сады, обширные пастбища. «Я никогда не встретил ни одного добровольца, готового воевать за квартиру в морозных центральных регионах России», – пишет автор. На мой взгляд, абсолютно верное утверждение. Защищая свою землю, на которой взрастают виноград и абрикосы, приднестровцы дали отпор «румынам», ворвавшимся к ним в 1992-м. Оберегая свои апельсиновые рощи, абхазы встретили пулеметным огнем грузинские войска седого шакала Шеварднадзе. Да и чеченцы отчаянно сопротивлялись российскому вторжению именно по этой же причине: своя земля, свои дома, свои пастбища, свои стада.

В рассказах о Книнской Крайне Лимонов дает целую галерею портретов: кадровых командиров и самозваных генералов, оторви-сорвиголов – аркановских «тигров» и страстных сербских «солдаток». Вместе с автором мы отправляемся в самоволку и совершаем путешествие в Венецию («Самовольная отлучка»), ищем факс в осажденном сербами городе для отправки репортажа в редакцию «Советской России» («Факс»), сочувствуем сербской семье, потерявшей в результате обстрела свою кормилицу – белую лошадь («Белая лошадь»), знакомимся с особым секретным подразделением, состоявшим из юнцов и специализировавшимся на проведении диверсионных актов («Ladolcevita»). А еще – садимся в такси и едем в компании японца и его переводчика через Балканы в Белград, попадая по глупости таксиста прямо на передовую, на хорватские позиции («Через Балканы»).

Как обычно, неисправимый Лимонов не скрывает своего презрения к обывателю. «Тем из читателей, кто занят гнусной и скучной деятельностью в одном и том же офисе, или трудом на одной и той же фабрике, либо на одном поле, или, согнувшись перед облезлым компьютером, стоит страшно загрустить и возненавидеть себя». Лимонов, как всегда, категоричен, но, как всегда, прав. В жизни каждого мужчины должна быть война, какие бы формы она ни принимала. И если ее нет, то значит, нужно искать. А иначе, выражаясь словами другого великого поэта, «в жизни ты был ни при чём, ни при чём».

Всей своей жизнью, всем своим творчеством, являющимся по сути отражением жизни, Лимонов показал и доказал свою причастность к Великому и Вечному. Как бы громко ни хлопал дверью, покидая мир литературы и уходя в политику, неизменно возвращался и совершал новые открытия. И если политика, война и любовь врывались в книги Лимонова и прочно там оседали, то его общественно-политическая деятельность была и остается насквозь пронизанной литературой.

2008 г.

Мы наш, мы новый…

О романе Михаила Елизарова «Мультики»

Если ты захочешь устроить кому-то «мультики», знай, что кто-нибудь тоже захочет устроить «мультики» тебе. Этого не знал герой нового романа Михаила Елизарова «Мультики» Герман Рымбаев и за незнание своё однажды жестоко поплатился.

Переехав с родителями из маленького городка Краснославска в другой город (промышленный мегаполис, у которого нет названия), интеллигентный, как его мать с отцом, и даже тихий Герман резко меняет образ жизни и «преображается». Он знакомится с местной шпаной и быстро становится гопником, сшибая мелочь у малолеток. За недюжинную свою силу, да вдобавок и за фамилию, Герман получает прозвище Рэмбо (Карманный), быстро становится своим среди малолетних преступников. Но потребность в самоутверждении не позволяет ему останавливаться на достигнутом. И вот у шпаны появляется новая забава, приносящая немалые, по их меркам, доходы. Ребята отправляются в рейд с молодой девушкой, которая под шубой совершенно голая. Подкарауливают прохожего (уже не мальчика, а взрослого дядю), девушка распахивает шубу, а растерявшегося дядю грозно спрашивают: «Мультики видел?» Чтобы отвязаться от шпаны, а то и просто по доброте душевной, дядя отстегивает банде червонец и идёт своей дорогой.

Герман с друзьями гуляют, упиваются до рвоты спиртным, практикуют ранний секс. Про учёбу герой почти не вспоминает, ограничиваясь списыванием контрольных у своего одноклассника Ильи Лифшица, за что тому гарантирует свою «крышу». Всё бы ничего, но однажды один из ограбленных – щупленький «аспирант» – сразу после наезда на него обращается в милицию, и патруль настигает Германа сотоварищи. Всем, включая девушку, удаётся спастись бегством, а Герман попадается в руки правоохранителей.

Вот здесь-то всё резко меняется. Германа привозят в детскую комнату милиции и отдают в распоряжение тамошнему инспектору Ольге Викторовне Данько. Но уже по дороге Герман чувствует неладное: его привозят на милицейской «пятерке», но обернувшись, он видит обычный желтый «бобик», из которого с ним прощается водитель. После неудачного допроса Германа запирают в детской комнате. И здесь реальность преломляется. Комната эта существует как бы вне времени и пространства, за окнами ничего нет, и даже звука выброшенного в окно кубика так и не удается уловить. Да и детских комнат милиции уже давно нет – их сменили инспекции по делам несовершеннолетних. Неожиданно из ниоткуда появляется незнакомец, представившийся Алексеем Аркадьевичем Разумовским, но предпочитающий, чтобы его называли по-дружески – Разум Аркадьевич. Он начинает показывать Герману диафильм, рассказывая историю о самом себе, имитируя при этом всевозможные звуки, сопровождающие повествование. И тут мы узнаём страшную историю Алёшки Разума – озлобленного, закомплексованного, неудовлетворенного своей жизнью 12-летнего мальчика, вымещающего свою ненависть к окружающему миру путем убийства и расчленения детей. После нескольких жестоких убийств Алёша Разум попадается милиции, а после его отправляют в психиатрическую лечебницу. Но там его излечивает и «перевоспитывает» прославленный педагог Виктор Тарасович Гребенюк со схожей судьбой (правда, в своё время он был не убийцей, а всего лишь хулиганом, но отъявленным). Алёшка начинает новую жизнь и сам становится педагогом, воспитывая и перевоспитывая малолетних преступников.

Прикованный к стульчику Герман не в силах ни отвести взгляда от экрана, прокручивающего жуткие «мультики», ни даже пошевельнуть рукой или ногой. Но настоящая жуть наступает тогда, когда на экране он видит САМОГО СЕБЯ! Экранный, мультяшный Герман почти ничем не отличается от живого, но живёт своей жизнью и даже заставляет реального Германа повторять свои движения, мимику, выражать те же эмоции. На экране появляется не только нарисованный Герман, но такие же нарисованные родители, инспектор Ольга Викторовна и сам Разум Аркадьевич. Герман на экране не слушается мысленных импульсов Германа реального и, в конце концов, сдаётся на милость победителей, сдавая всех своих друзей-подель-ников и получая за это «путевку в жизнь». Герман реальный теряет сознание и просыпается в больнице с распухшим языком в окружении ничего не понимающих родителей.

Здесь автор вновь возвращает нас в реальный мир, где недоумевающие, что же случилось с их сыном, родители, подозревающие у него наличие эпилепсии, обращаются к врачу Артуру Сергеевичу Божко, а тот, побеседовав с Германом, ставит диагноз – фотосенситивность – повышенная чувствительность к свету, что и явилось причиной возникновения эффекта «мультиков», как назвал сам Герман эксперименты Разума Аркадьевича над ним в детской комнате. Артур Сергеевич дает Герману ряд советов, как избежать «мультиков»: поменьше смотреть телевизор, соблюдать режим дня, не злоупотреблять спиртным и беспорядочным сексом. А еще рекомендует аварийные средства – на случай, если «мультики» всё же напомнят о себе: смотреть на красное или прижечь ладонь сигаретой.

Герман в конце концов излечивается, отбросив прошлую беспутную жизнь, становится полноценным членом общества, оканчивает школу, едва не став медалистом, поступает в институт. Перевоспитание состоялось, как и хотел Разум Аркадьевич.

Те, кто читал предыдущие произведения Елизарова, особенно «Библиотекаря», и знакомы с особенностями его мировоззрения, без труда смогут уловить главную мысль автора, которую тот проводит сквозь всё повествование. Разум Аркадьевич выступает в романе в качестве эдакого Вселенского Разума, чьи принципы нашли наибольшее социальное, если так можно сказать, воплощение в пестуемой Елизаровым советской системе. Действительно, ведь именно советская система воспитания брала на себя глобальную задачу – воспитание человека нового мира, а поэтому и воспитательный процесс должен иметь тотальный, всеобъемлющий характер. Личность человека находится под жёстким контролем системы, но и сама система несёт полную ответственность за своего воспитанника, оберегая его от напастей, помогая в трудную минуту и наставляя на путь истинный. Ностальгией по этой системе взаимоотношений государства и личности и проникнуты, на мой взгляд, «Мультики». Сегодняшний мир, где формально свободная личность предоставлена сама себе, но и система не несёт никакой ответственности перед этой личностью, неприятен Елизарову, и он выдвигает рецепт излечения общества – «мультики» (революция?) с последующим его «преображением».