Дар божий. Соперницы - Ольга Дрёмова

— Виктор Павлович, — проговорила, волнуясь, Вета, — а что с ней? Вроде всё было ничего, а потом за один день взяла да и свалилась. Сначала хандрила, будто боялась чего, я сразу-то и не поняла, что она болеет, в церковь её отправила, а потом — раз, и всё.

— Двусторонняя пневмония — опасная вещь, это я вам говорю как специалист, поверьте. Хорошо ещё, что всё так обошлось. Организм молодой, сильный, хотя случай тяжёлый. Осмелюсь дать вам один совет. В следующий раз, если что-то подобное случится, вы обращайтесь к врачу немедля, а уж потом, когда поправитесь, можно и в церковь идти.

— Да, — Виолетта виновато опустила глаза, — когда она из церкви пришла, совсем больная, тут-то всё и началось. Я тогда сразу подумала, что, верно, с Богом тоже нужно общаться на здоровую голову, а то беды не оберёшься.

— Интересные у вас представления, — слегка улыбнулся он. — Ну да ладно. Вот здесь, — он указал на лист, лежащий на столе, — я написал свои рекомендации. Придётся сходить в аптеку и купить кое-что из лекарств. Поскольку случай запущенный, придётся прибегнуть к антибиотикам, но если вы будете соблюдать всё, что здесь указано, то дела на поправку пойдут быстро.

— Мы будем очень стараться, — искренне проговорила Вета.

— Вот и хорошо, в случае чего позвоните, вы знаете, где меня найти. Только звоните не раньше десяти — половины одиннадцатого вечера, иначе меня можете не застать.

Уже в коридоре, поправляя перед зеркалом кашемировое кашне, он обернулся и заинтересованно спросил:

— Скажите, а где она могла так сильно простудиться?

— Говорила я ей, подожди окна мыть, холодно ещё на улице, а она не послушалась: мол, на улице уже лето, а из окон света белого не видать. Как я ещё уговорила её на Пасху окна не трогать, там вообще холодина была страшенная. А тут — муж в командировку уехал, ребята на каникулах, мяч во дворе с утра до вечера гоняют, вот она и взялась за дом, хотела как лучше, а вышло как всегда.

— Да, на улице не лето красное, несмотря на то что июнь начался, — согласился он. — Проследите, пожалуйста, чтобы в квартире не было сквозняков, хотя бы первое время, ей нужно окрепнуть. И ещё, — спокойно добавил он, — как обстоят дела с моим гонораром за визит?

— Ой! — Виолетта прижала руки к щекам и виновато посмотрела на врача. — Простите меня, пожалуйста, Виктор Павлович, я закрутилась, больше такого не повторится, просто я очень за неё переживаю, сейчас!

Она достала кошелёк и трясущимися от спешки руками стала отсчитывать деньги. Бумажки ломались, перегибаясь пополам, выскальзывали из рук, не желая слушаться хозяйку. Вета спешила, боясь поставить доктора в неловкое положение, проклиная свою забывчивость и нерасторопность. От этого выходило ещё хуже. Щёки женщины уже заливало яркой горячей волной, когда раздался совершенно спокойный голос врача:

— Не стоит нервничать по такому ничтожному поводу, Виолетточка, бросьте, это всё глупости. Мне не на пожар, я могу несколько минут и подождать.

— Извините меня ради Бога, Виктор Павлович. — Внутренне расслабившись и успокоившись, Виолетта отсчитала требуемую сумму и протянула деньги доктору.

— Не стоит беспокоиться, — вежливо ответил он. Пересчитав внимательно сумму, он не спеша расстегнул портмоне и аккуратно вложил купюры в отделение кошелька. — Деньги счёт любят, — пояснил он. — Ну, будьте здоровы. Звоните мне при случае, но лучше не болейте.

Он поправил на голове шляпу, сдвинув её совсем чуть-чуть набок и, перешагнув дверной порог, исчез на лестнице. Виолетта защелкнула замок и пошла в комнату к Маришке. Впервые за два дня та лежала, открыв глаза и сознательно глядя на мир.

— Ожила? — хлопнула в ладошки Виолетка.

Маришка кивнула головой, но от слабости говорить ей пока ещё было сложно. С трудом шевеля пересохшими губами, она тихо спросила:

— Лёвушка звонил?

Виолетта взяла мобильный, лежащий рядом с Маришкиной кроватью, на столике. Экран был пуст, неотвеченных вызовов не было. Ничего не говоря, она подняла глаза на Маришку и покачала головой.

— Ты думаешь, с ним что-то случилось? Выброси из головы подобную чушь! — сказала она, стараясь быть непринуждённо-спокойной, но это у неё выходило плохо, проскальзывающие добродушные интонации были фальшивыми настолько, что это почувствовала даже она сама. — Если бы, неровен час, с ним там что-нибудь в этой Канаде произошло, уже бы сто раз из гостиницы или полиции позвонили. Заработался мужик, вот и всё, — уверенно проговорила она.

Но в правоту этих слов поверить было сложно, они обе это понимали, — раньше Лев звонил несколько раз в день, проверяя, всё ли в порядке с женой и детьми, беспокоясь о них и скучая, а теперь мобильник молчал, словно на другом конце отвечать было некому.

— Слушай, Мариш, а что это мы с тобой сидим, словно две дуры, и ни одна из нас не догадается, что номер можно набрать и с этой стороны? — потрясённо проговорила Вета, и глаза Маришки засияли надеждой. — Ну, закрутился человек, забегался, но мы-то с тобой никуда не спешим, мы-то позвонить можем вполне, как ты считаешь?

Маришка просияла и за последние двое суток впервые слабо улыбнулась.

— Давай нажмём кнопочку, и всё сразу станет понятным, — предложила Ветка, нажимая на изображение зелёной трубки на телефоне. — Сейчас он спросит, почему я звоню, а не ты, а я скажу, что ты слегка приболела и спишь, пусть позвонит позже, правильно? — Она замолчала, прислушиваясь к ответу, но в трубке была тишина. — Сейчас соединится, всё-таки другая страна, а не соседняя квартира, — успокоила она подругу.

Глаза Маришки следили за действиями подруги с тревогой и надеждой одновременно. Ожидание показалось вечностью, но наконец что-то слегка зашипело и монотонный женский тембр равнодушно произнёс:

— Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, перезвоните, пожалуйста, позже.

Оттава цвела, а вместе с ней буйным цветом распустилась последняя поздняя любовь Льва. Почему выдумывают, будто Бог не дал человеку крыльев? Дал, но понять это способны не все, а только глубоко счастливые люди.

Лев шёл и думал о том, что маленькая уютная Оттава, казавшаяся ещё не так давно на карте безликой точкой, стала для него центром мироздания, захватившим всё разом: его мысли, желания, стремления. Возможно, всё, что творилось с ним сейчас, ещё несколько дней назад не уложилось бы у него в голове; по сути, с ним происходили непостижимые, абсурдные вещи, объяснить которые он бы не смог и сам, но теперь всё это казалось само собой разумеющимся, логичным и правильным.

Шагая рядом с Ирой, он дышал легко и свободно, словно сбросил с плеч полтора десятка лет. Оттава кидала к их ногам тысячи тюльпанов и маков. Тянулись к солнцу резными разлапистыми ладошками канадский клён и дикий виноград, ароматной накидкой укутывала город вишня, головокружительный запах цветов кизила плыл над зданиями и парками.