Нестрашные сны - Наталья Колесова

- Анжелики?

Келдыш кивнул. Агата задумчиво подышала ароматным кофейным паром, струящимся из кружки. Все-таки Игорь точно огнеупорный – любит все горячее. Обжигающе горячее.

- А за что вы так Анжелику не любите?

- А за что вы-то ее любите?

Вопросом на вопрос, нече-е-естно!

- Ну я не знаю… всегда легче объяснить, за что не любишь, чем наоборот… Она добрая. Любит Бориса, вашего друга, между прочим! Хорошо ко мне относится. И еще она…

- Да-да, я слушаю?

Агата поглядела исподлобья.

- Она несчастная.

Келдыш хмыкнул.

- А-а, так вы обожаете всех встречных несчастных? Надо будет запомнить!

- Не смейтесь, ей и правда плохо.

- Я понимаю так, что вы опять проводите какие-то свои аналогии… Все мы сравниваем себя с кем-нибудь, это нормально. Но все-таки есть разница между жертвой и палачом.

Агата захлопала глазами:

- А?

Келдыш откинулся на высокую спинку стула, постукивая пальцами по столу. Поглядел в окно.

- Для меня Климова - олицетворение всего того, что я ненавижу в нас, магах. Безответственность, беспринципность, эгоизм, эксперименты только лишь ради экспериментов… И потому считаю: все, что с ней случилось – справедливо.

Агата сжалась - конечно, все это не только про Анжелику, Игорь сейчас говорит и про ее родителей! Но все же попыталась возразить:

- Но ведь Анжелика ученый! Для того, чтобы узнать и исследовать что-то новое, они должны идти и на риск…

- Вот и пусть рискуют, - Игорь поднялся, резко сдвинув стул. Отошел к окну. - Но только сами. Одни. Не вовлекая в свои эксперименты ни в чем неповинных людей.

Больше спорить она не решилась. Поглядывая в его спину, уныло запивала бутерброд кофе. Бывают в жизни ситуации, когда правы все. И как тут разберешься и как тут что-то исправишь?

- Пойдем погуляем? – сказал Келдыш, не оборачиваясь.

Агата чуть не подавилась.

- А?

- Хорошая погода, говорю.

Агата глянула мимо него в окно. Даже отсюда, из теплой кухни было слышно, как свистит за окном ветер. За ночь температура упала градусов на десять; и не поверишь, что только вчера Стефи загорала в парке! Небо стало мерзко-ноябрьским: кажется, еще чуть-чуть и пойдет снег.

- Хорошая?!

- Просто ведьмина погодка, - сказал Келдыш. Он уже улыбался: - Ваша погода, Мортимер! Самое время для прогулок. Пойдемте проветримся, взбодримся. Да не ёжитесь вы, не ёжитесь, выдам я вам какой-нибудь свитер!

Дал. Агата в который раз уже поправила ворот-"хомут", попыталась (безнадежно) причесать волосы то так то эдак. Какая же она страшная – ну в смысле, больше обычного. Лицо на фоне черного свитера просто мучнисто-белое, глаза глубоко запали, кажется, даже морщины появились… Может, она так рано стареет?

- Пошли-пошли, хватит прихорашиваться, - нетерпеливо сказал Келдыш, промелькнув мимо зеркала. – Вы и так прекрасны.

Предложить ему свои очки - для зрячести? Агата вздохнула и, подворачивая длинные рукава, выбрела наружу. Ветер тут же с удовольствием отвесил ей чувствительные пощечины и растрепал с таким трудом укрощенные волосы. Еще и мелкими брызгами окропил. Агата с опаской поглядела на небо.

- А вы зонтик взяли?

- Не сахарные, не растаем.

Агата брела рядом с энергично шагавшим Игорем. Кажется, что она не пару дней провела в полусне, а целый месяц, ноги просто ватные, словно ступаешь не по твердым плитам площади, а по зыбкому болоту.

- А я думала, раз вы огненный маг, вы любите тепло и не любите дождь…

- И жить мне следует в Африке, конечно? Вы очень упрощенно рассуждаете, Мортимер.

Агата неожиданно разозлилась.

- А вы не можете называть меня просто по имени?!

Игорь мельком глянул на нее.

- Могу, конечно. Не знал, что это так вас раздражает.

Агата посопела: мощный заряд злости пропал впустую – утонул в спокойном озере келдышевского ответа. Если б она могла сформулировать, объяснить ему, как понимала сама! Ведь совсем недавно Игорь сам говорил Осипенко, что, называя ее "объектом", ДМН абстрагируется от нее как от человека. Вот и он… пытался абстрагироваться. Заслониться печально известной фамилией от самой Агаты.

Келдыш продолжал как ни в чем не бывало:

- По некоторым особенностям характера стихийные маги безусловно очень близки. Вот огневики, например, как правило, крайне упрямы, вспыльчивы и любят преодолевать препятствия.

Агата вспомнила Димитрова. Да и сам Келдыш… Ну да. Очень упрямы.

- Значит, вы занимаетесь мной из-за своего упрямства?

- В том числе.

Очень хотелось спросить – а еще из-за чего? Да наверняка ничего приятного она не услышит: еще обзовет ее каким-нибудь… трудным препятствием. Высоким барьером.

- А Борис какой маг?

- Маг воздуха. Вампиры, как правило, представители именно этой стихии, есть еще и немногочисленные земляные. Огненных нет.

- А… моя мама кем была?

- Тоже воздух. Изменчива, непостоянна, коварна, - перечислял Келдыш, посматривая на нее. Наверняка ожидал, что дочка бросится на защиту. Не дождется. Она тоже упряма, хоть и не огневик…

- А стихии наследуются?

- Как группы крови, хотите сказать? Разумеется, пытались проследить закономерности, но пока вывести не удалось. Кстати, у не-магов тоже может родиться одаренный ребенок. Хотя, кто его знает, вполне возможно, что в семье присутствовал какой-нибудь троюродный дедушка – слабенький неинициированный маг. Хотите покачаться на качелях?

- А?

Келдыш дразняще качнул металлические качели: они дребезжали и скрипели, выломанное сиденье заменяла картонка.

- Я вам что, маленькая?

Келдыш вздохнул:

- Да я тоже не маленький, увы! Но я бы покачался. Боюсь только, под моим весом они окончательно придут в негодность. Тогда идем дальше, я покажу вам город.

- Да я вроде уже видела, - пробормотала Агата, зарываясь в воротник свитера до самого замерзшего носа. Двигаться не хотелось от слова «совсем».

- Ничего вы не видели!

Сегодня Келдыш показал ей столицу иную – не слепящую и ошеломляющую, и даже не исторически-знаменитую – просто старый центр с множеством узких улочек, переулков и тупиков. Зеленый и цветущий. Уютные дворики, скамейки и трогательно ухоженные клумбы с сиренью, черемухой и яблонями. Одинаковых домов здесь просто не было: разнообразные окна, двери, арки, козырьки, крыши, лепнина – то освеженная краской, то облезлая и полуразрушенная. На многих зданиях висели памятные таблички; Агата в конце концов даже бросила их читать – все равно ведь не запомнишь, кто где и сколько жил и чем был при этом знаменит. А еще здесь встречались старые дворовые ворота со шпилями и узорными решетками и переброшенные через узкие городские речки мостики с коваными перилами. То и дело обнаруживались небольшие фонтаны; может, горожане в старину набирали из них воду, как из колонок? И сидели тут же на бортиках, под журчание струй обмениваясь сплетнями и новостями…