Диана: одинокая принцесса - Дмитрий Медведев

Не зря Пэнни Торнтон однажды заметила, что по глубине своих эмоциональных переживаний Диана напоминает Лох-Несс – одно из самых глубоких озер Шотландии[25].

Чувство собственничества, которым принцесса изнуряла любимых мужчин, стало не единственным препятствием на пути к браку. То, что выделяло Хасната среди прочих ухажеров принцессы – его простота, человечность, скромность, искренняя привязанность к своей благородной работе и, главное, нежелание получать какие-либо привилегии от общения с невесткой королевы (пусть даже и бывшей), – все эти качества, собранные вместе, представляли собой серьезной контраргумент против возможного союза.

Хаснат Хан прекрасно понимал, что потеряет, женившись на Диане: ему не удастся сохранить свободу частного лица, и он не сможет спокойно заниматься любимым делом, помогая больным. Возможно, именно поэтому со стороны Хасната и поступило предложение о том, что им лучше расстаться.

Но принцесса не собиралась сдаваться. В мае 1997 года она решила снова отправиться в Пакистан, чтобы лично переговорить с семьей Хасната. Больше всего ей хотелось встретиться с матерью любимого Нахид Хан. Диана верила в свое обаяние и считала, что ей удастся склонить матримониальные весы в свою сторону. Но вместо победы очередная поездка в Пакистан превратилась в неприглядное проявление эгоизма со стороны принцессы. Она попросила Джемайму Хан отправиться вместе с ней на реактивном самолете Имрана – и это в столь тяжелый для Джемаймы момент, когда ее отец Джими Голдсмит находился при смерти! После настоятельных просьб Дианы – а она умела быть настойчивой, когда это требовалось, – Голдсмиты согласились отпустить свою дочь в Лахор, но при условии, что реактивный самолет всегда будет готов к немедленному взлету, чтобы доставить Джемайму обратно на берега Туманного Альбиона.

Из резиденции Имрана принцесса в сопровождении двух сестер Хасната в обычной черной «тойоте-королла», чтобы не привлекать излишнего внимания, отправилась в дом Ханов в городе Джемал, расположенном в ста пятидесяти километрах к северу от Лахора. Кроме родителей Хасната на встрече присутствовали одиннадцать членов его семьи. Чтобы произвести лучшее впечатление, Диана надела синий шальвар-камиз. Однако это не помогло. Беседа прошла в лучших традициях восточного политеса. Говорили о многом, но только не о браке. Признавшись Имрану, что больше всего на свете мечтает о браке с Хаснатом, расстроенная принцесса вернулась обратно в Лондон, Диана не понимала (или не хотела понять), что, как бы она ни любила исламскую культуру, как бы ни очаровывала близких Хасната синим шальвар-камизом, – для них она была иноверцем и чужаком. Семья Хасната происходила из пуштунов – народности, известной своим трепетным отношением к обычаям и традициям. Уже дважды, в 1987 и 1992 годах, родители Хасната пытались женить его на правоверной мусульманке из хорошей семьи. По словам отца, Рашида Хана, «Хаснат не собирается жениться на принцессе Уэльской. В настоящий момент мы ищем для него достойную жену. Его будущая супруга должна быть из уважаемой семьи, богата, принадлежать к высшим слоям среднего класса. Лучше всего, если она будет, как и мы, из пуштунов. В любом случае жена Хасната должна быть правоверной мусульманкой из Пакистана»[26].

Ситуация обострилась еще больше, когда в номере «Daily Mirror» от 29 июня 1997 года появилась статья с сенсационным утверждением, что Диана и Хаснат «после трогательной встречи принцессы с родственниками возлюбленного» тайно обручились. Утечка произошла от Симоны Симмонс. До принцессы дошли слухи, что за свое сотрудничество с журналистами и передачу им уникальных сведений о романе Дианы с пакистанским врачом Симмонс получила двадцать тысяч фунтов[27]. Сама Симона обвинения в свой адрес отрицала, но для принцессы упоминание в этом скандале имени близкой подруги оказалось достаточно, чтобы навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.

А какова была реакция Хасната? На самом деле не суть важно, кто стоял за этой публикацией, для Хана главным было то, что она состоялась, лишний раз подтвердив его опасения: пресса не даст ему спокойно жить, пока он находится рядом с принцессой Уэльской. Хаснату нужно было решать, по какой дороге следовать дальше: продолжать научную работу, заканчивать диссертацию и лечить больных – либо бросить все, что ему дорого, и уехать с Дианой в ЮАР или Австралию; если так – ему придется постоянно быть на виду, сопровождая принцессу в бесчисленных поездках по городам и странам. Хаснат выбрал первое. Он любил Диану, но жизнь с ней была не для него.

В конце июля – чуть более чем за месяц до трагической аварии в Париже, – Хаснат сообщил Диане свое окончательное решение: брак между ними невозможен, и будет лучше, если они расстанутся.{55}

«У Хасната был только один по-настоящему сильный интерес в этой жизни, – прокомментирует их расставание Ричард Кэй. – Он очень сильно любил Диану, но он также хотел состояться как специалист, и его главной целью было использовать полученные здесь знания после возвращения в Пакистан. Что же касается идеи одновременно быть супругом Дианы Уэльской и практикующим врачом, то ее никто даже не рассматривал всерьез. Мне кажется, принцесса все это также прекрасно понимала. И вообще, за кого она могла вый ти замуж, если уже побывала в браке за будущим королем!»[28]

Принцесса попыталась начать новые отношения, опять сделав ставку на мужчину с Востока.

Мохаммед аль-Файед занимал видное место на британском небосклоне на рубеже 1980-1990-х годов. Сын школьного учителя из Александрии, он начал свою карьеру в мебельной компании, принадлежащей брату его жены Самиры – Аднану Кашогги. После разрыва с Кашогги Файед занялся самостоятельной коммерческой деятельностью, инвестируя средства в кораблестроение, туристический бизнес и недвижимость.

Дела Файеда постепенно шли в гору. Обзаведясь к 1971 году собственным «роллс-ройсом» с шофером, шале на швейцарском курорте для избранных Гштааде и апартаментами на престижной улице Лондона Парк-Лэйн, Мохаммед добавил к своей фамилии приставку аль. На следующий год список его приобретений пополнился шотландским замком Балнагоун, виллой в Сен-Тропе и яхтой «Доди». Однако самыми крупными вложениями денег стал знаменитый парижский отель «Ритц» (покупка 1979 года) и не менее знаменитый лондонский универмаг «Харродс», вошедший в империю аль-Файеда в 1985 году. За год до приобретения «Харродса» Мохаммед еще больше укрепил свои позиции, став финансовым советником одного из богатейших людей планеты, султана Брунея Омара Али Сайффудина III.