В поисках вымышленного царства - Лев Гумилёв

Рашид ад-дин был просвещенный человек, сделавший административную карьеру при ильханах Газане и Ульчжэйту. Разбогател он сказочно: ему принадлежала четверть города Тебриза, с лавками, караван-сараями, мастерскими и садами; у него были огромные имения и, кроме того, неограниченное количество денег, потому что он заведовал финансами государства ильханов. В 1298 г. он стал везиром, т.е. главой правительства, да и семья у него требовала забот и внимания. Легко представить, что Рашид ад-дин был очень занят, а ведь историческое исследование – дело трудоемкое.

И вот посреди всех повседневных забот Рашид ад-дин получил повеление составить «историю монголов «, да такую хорошую, какой нигде не бывало. Концепцию он, вероятно, придумал сам: начать с сотворения мира, охватить страны франков и китайцев и увенчать это великолепное сооружение подробным описанием создания и расцвета монгольской империи, прославить Чингисхана и довести повествование до зенита – царствования его покровителя – Ульчжэйту-хана.

Замысел был поистине грандиозен, но Рашид ад-дин оказался в положении Райского из романа Гончарова «Обрыв», т.е. имел идеи и желание, но не имел ни времени, ни навыков обращения с материалом, не знал приемов исторической критики и, следовательно, не мог отличать достоверные версии от искаженных. Короче говоря, великий финансист историю писать не умел.

Но это его не смутило. В Персии в то время было много безработных образованных людей. Везир пригласил их и поручил собирать материалы, что те и выполнили. Затем эти материалы и выписки, не сверяя и не критикуя достоверность сведений, подшили, переплели и представили ильхану, который тоже не стал вникать в текст, а просто наградил составителя[405]. Бедные исполнители разных тем пришли в отчаяние, ибо сырой материал был выдан за законченное произведение. Некоторые, например Кашани[406], подняли дело о плагиате, но тщетно. Их никто не хотел слушать. А после того как везир попал в опалу, был казнен, а империя ильханов стала быстро разваливаться, об исправлении исторических сочинений не возникло и речи. Было не до того. Так мы и получили не «историю» и даже не «хронику», а сборник материалов, в значительной части противоречивых.

Одни и те же события в разных местах книги излагаются по-разному, и неизвестно, каким версиям следует отдать предпочтение. Но, может быть, это даже хорошо, потому что у историков XX в. есть возможность обработать первичный материал, не затрачивая огромных усилий на преодоление философских концепций XIII в., давно потерявших актуальность. Но не надо уклоняться от другой трудности, не преодоленной составителем «Сборника летописей», – проверки всех приведенных версий путем внутренней и сравнительной критики.

Поиски выхода

Прежде всего надо отметить, что «Тайная история» в трактовке и изложении событий весьма отличается от истории официальной «Алтан дептер» («Золотая книга»), монгольский текст которой не сохранился, но лег в основу «Сборника летописей» Рашид ад-дина[407] и «Юань-ши» – китайской истории монгольской династии[408]. Устанавливая совпадения в обоих сочинениях, мы можем восстановить содержание утраченного источника.

Для поставленной нами цели не нужно сравнивать обе версии, тайную и официальную, полностью. Достаточно лишь указать на некоторые несовпадения, чтобы показать, что они писались независимо друг от друга. Так, битва при Далан-балчжутах, по «официальной» истории, закончилась полной победой Чингисхана[409] а по «Тайной»[410] – поражением его, которым Джамуха почему-то не воспользовался. Похищение Бортэ у Рашид ад-дина описывается иначе, чем в «Тайной истории»[411]. Казнь Джамухи у Рашид ад-дина приписана Эльчидай-нойону, который разрубил Джамуху на куски, а в «Тайной истории» Чингисхан стремится спасти Джамухе жизнь и лишь по настоянию самого Джамухи позволяет ему умереть «без пролития крови», т.е. с великим почетом[412]. Примеры несовпадений можно умножить, но достаточно лишь прибавить, что характеристики исторических персон подчас диаметрально противоположны. Например, Джамуха в «официальной» истории изображен как беспринципный авантюрист, а в «Тайной» – как патриот и верный друг Чингисхана, которого только обстоятельства и интриги вынудили на борьбу, причем, даже находясь в стане врага, Джамуха больше заботится об интересах Чингисхана, чем о своих собственных (170, 195, 200). Разная направленность источников очевидна.

Ставить вопрос о том, кто прав: «официальная» или «Тайная» история – преждевременно. Обе писались в эпоху напряженной борьбы различных группировок внутри монгольской империи и, несомненно, отражали эту борьбу. Для того чтобы ответить на интересующий нас вопрос о направлении автора «Тайной истории», есть только один способ – разобрать источник по четырем линиям: 1) хронологическая последовательность событий; 2) принцип построения литературного произведения – т.е. установить жанр; 3) характеристики исторических персонажей, с точки зрения автора; 4) политические симпатии автора в 1240 г., т.е. в момент написания сочинения.

Только путем критического анализа можно ответить на поставленный вопрос и определить степень достоверности источника, без чего все историко-социологические соображения о роли Чингисхана будут зависеть от произвола исследователя и, следовательно, не могут претендовать на научное признание. Ведь в истории возвышения Чингисхана сомнительно все, начиная с даты его рождения. Это отметил сам Рашид ад-дин, допустив при определении этой основной даты вопиющее противоречие: сначала он говорит, что Чингисхан родился в год свиньи, соответствующий 547 г. х. (1152–1153), а тут же определяет возраст Чингисхана в момент смерти (август 1227 г.) – 72 года, т.е. дата рождения падает на 1155 г.[413]. Тут несомненная путаница, и, по-видимому, более верной является датировка Юань-ши, относящая рождение Чингисхана к году лошади – 1161 г.[414] Монгольская традиция дает дату 1162 г., но разница лишь в месяцах за счет календарей[415]. Почему следует предпочесть эту дату – мы увидим ниже.

В жизни Тэмуджина различимы периоды разного значения. Первый период – детство, до смерти его отца, которая застала Тэмуджина в возрасте 9 лет (61)[416], т.е. 1171 г.[417] В этот период, естественно, в его жизни не произошло никаких событий, которые бы отразились на истории.

Второй период – отрочество, до того момента, когда Таргутай Кирилтух тайджиутский взял Тэмуджина в плен, из которого последний убежал. «Тайная история» сообщает из этого периода лишь один факт: убийство Бектера Тэмуджином и Хасаром (76–78) и ниже вскользь упоминает, что Тэмуджин подружился с Джамухой, когда ему было 11 лет (116), т.е. в 1173 г. Однако можно думать, что в этот период случилось нечто более значительное. В самом деле, тайджиуты напали на борджигинов не с целью грабежа, а только для того, чтобы поймать Тэмуджина, и, достигнув этого, удалились. Таргутай «подверг его законному наказанию». За что? Очевидно, Тэмуджин что-то натворил, не очень вредное, так как убивать его не следовало, но вполне определенное.

Это не продолжение старой ссоры из-за ухода тайджиутов, так как впоследствии Таргутай Кирилтух, будучи схвачен холопами, хотевшими выдать его, говорит своим братьям и сыновьям, собиравшимся его отбить, что он воспитывал и наставлял Тэмуджина, когда тот осиротел, и добавляет: «Говорят, он входит в разум и мысль его проясняется… Нет, Тэмуджин не погубит меня» (149).

Тут автор источника проговаривается о тех событиях, которые он старательно замалчивал: неизвестный поступок Тэмуджина, за который он попал в колодку, был расценен как ребячливость, глупое баловство, потому его и пощадили. Но тайджиутские старейшины просмотрели пробивающуюся искру властности, которую отметил батрак Сорган-Шира[418], спасший Тэмуджина из плена, и которую затушевал автор источника. Для чего это было ему нужно, мы увидим в дальнейшем.

Датировать это событие трудно. Почему-то в литературе принято думать, что Чингису в это время было 16 лет, т.е. 1178 г., но подтверждений этого в источнике нет.

Третий период – молодость – имеет еще большие трудности для изучения. Следующий факт – женитьба на Бортэ – датируется по возрасту членов семьи борджигинов. Опорной датой является смерть старшего сына, Джучи-хана, который родился в год набега меркитов, благодаря чему вызвал подозрения в незаконном происхождении.

Джучи умер в 1227 г., будучи тридцати с чем-то лет. Значит, набег меркитов был около 1190 г., и Тэмуджину в это время было 28–30 лет, но, с другой стороны, второму сыну, Угедею, в 1241 г. было 56 лет[419], т.е. он родился в 1185 г.

Из монгольской традиции мы знаем, что год первого избрания Тэмуджина Чингисханом был год барса и его от года отбития Бортэ и, следовательно, рождения Джучи отделяло полтора года. Так как Джучи старше Угедея, то этим годом не мог быть 1194 г. – следовательно, это был 1182 г. и, значит, контрнабег на меркитов был около 1180 г. Исходя из этих дат, можно отнестись к предлагаемым Рашид ад-дином датам рождения Тэмуджина – 1152 г. и 1155 г. – с полным недоверием. Ведь известно, что Тэмуджин женился на Бортэ, достигнув совершеннолетия, т.е. 16 лет. Следовательно (даже взяв позднюю дату), это произошло в 1171 г., т.е. за девять лет до рождения первенца. Возможно ли такое?! Если же мы примем дату «Юань-ши», восходящую к монгольской Алтан-дептер, т.е. официальной истории, то дата женитьбы падает на 1178–1179 гг. и естественно ожидать рождения сына через год-полтора после бракосочетания. Затем известно, что Чингисхан до конца жизни совершал далекие походы лично, т.е. в седле. Вряд ли в 72 года он запросто пересекал раскаленные пустыни, но можно допустить, что это было ему по силам в 65 лет. Итак, за монгольскую хронологию говорит вероятность и отсутствие противоречий, а против персидской – не только ее несообразность, но и наличие двух взаимоисключающих дат. Мы уделили этому вопросу столь много внимания, ибо вся хронология конца XII в. до сих пор была условна и, на наш взгляд, не соответствовала действительности. Отправной точкой для хронологических изысканий являются даты рождения и женитьбы Тэмуджина. На этой базе мы выше дали исправленную хронологию событий и ни разу не встретили противоречий в интерпретации фактов и их последовательности.