Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин

Ну и, конечно же, существенная корректировка полностью дискредитировавшего себя персонального состава «Единой России» позволит на некоторое время приподнять ее авторитет. Помимо сугубо эгоистических соображений, авторов и разработчиков идеи досрочных парламентских выборов питает надежда на вливание в безнадежно сгнившие мехи «партии власти» нового, на короткий срок действительно способного оживить их вина.

Косвенным признаком, свидетельствующим о готовности правящей бюрократии к досрочному проведению парламентских выборов, следует признать и принятое буквально в последний момент без каких бы то ни было внятных обоснований решение о проведении также досрочных (хотя с переносом не на год, а лишь на три месяца вперед) выборов в Московскую городскую думу.

Принципиально важно, что, при всей своей политической выгодности и обусловленности, достойным образом обосновать досрочное проведение парламентских выборов с точки зрения здравого смысла практически невозможно. Перенос их на год вперед неминуемо привлечет внимание общества к политике и активизирует мирно дремлющие сегодня политические силы и общественные структуры. При этом необъяснимость действия правящей бюрократии породит массу подозрений, основная часть которых в силу самой природы и глубокого разложения этой бюрократии будет с блеском подтверждена.

Злоупотребления в ходе выборов неизбежно будут масштабными и хаотическими, причем спрятать их не удастся, прежде всего из-за неуклонно и вполне оправданно усиливающегося чувства безнаказанности правящей бюрократии, делающего избыточными, а порой и откровенно смешными для нее все усилия по «заметанию следов». Сыграет свою роль и растущая внимательность общества, раздраженного необъяснимыми и никак не объясняемыми политическими играми за его спиной, и, что представляется особенно важным, почти неизбежный отказ ряда оппозиционных политических партий от коллаборационизма с властью в силу наглядной демонстрации последней принципиальной невозможности сотрудничества с ней в силу органической неспособности учитывать чьи бы то ни было интересы, кроме своих собственных.

Парламентские выборы 2003 года, президентские выборы 2004 и, с некоторыми незначительными исключениями, выборы в Мосгордуму 2005 года прошли для правящей бюрократии гладко в первую очередь потому, что тогдашние оппозиционные силы испугались привлекать внимание общества к масштабам злоупотреблений, предпочтя поверить в индивидуально дававшиеся им победителями обещания тех или иных компенсаций. Прошедшее время неопровержимо доказало, что правящая бюрократия считает право на обман неотъемлемой привилегией государственного управления, и оппозиция в массе своей осознала, что поверить каким бы то ни было обещаниям представителей путинского государства – значит быть цинично и беспощадно «кинутыми».

В 2004 и первой половине 2005 годов само понятие «сотрудничество с государством» стало даже для самых сервильных российских политиков такой же нелепой катахрезой, как и «сотрудничество с МММ» – для широких масс российских граждан несколькими годами раньше. А принципиальная невозможность сотрудничества с государством не оставляет даже самым послушным и боязливым политикам никакого иного выхода, кроме борьбы, так как единственной альтернативой становится политическое самоубийство.

Дополнительным разъяснением этого стали выборы в Мосгордуму в декабре 2005 года, демонстративно проведенные с особым цинизмом. Наиболее ярко он, как представляется, выразился в отмене графы «против всех», в снятии с выборов «Родины» при допуске к ним ЛДПР, обвинения в разжигании межнациональной розни в адрес которой представляются значительно более обоснованными, а также в превентивных репрессиях против молодых оппозиционеров.

Нескрываемый размах фальсификаций и нарушений, вплоть до использования бюджетников для агитации, подкупа избирателей и почти повсеместного продолжения агитации за «Единую Россию» даже непосредственно в сам день выборов представляет собой инструмент не столько борьбы за власть, сколько демонстрации своей силы и неуязвимости.

Выборы в Мосгордуму стали знаковыми, обнажив слабость и ничтожность оппозиции и ее неспособность противодействовать массовым и открытым злоупотреблениям правящей бюрократии хотя бы в ходе избирательных кампаний. Если бы оппозиция смогла самоорганизоваться настолько, чтобы при столкновении со злоупотреблениями (которые, повторим, в силу созданной в России политической культуры заранее представлялись неизбежными) сумела бы устроить болезненный для властей скандал, а в идеале и добиться хотя бы частичного пересмотра итогов выборов,[35] это качественно повысило бы вероятность начала цивилизованного, легального процесса модернизации политической системы нашей страны уже в ходе парламентских выборов.

Однако на практике оппозиция не смогла не только добиться какого-либо реального результата, но даже выступить единым фронтом. Более того: наметившиеся в конце лета интеграционные тенденции были подорваны политтехнологами администрации, наиболее полным проявлением активности которых стало позорное и заведомо лживое[36] письмо руководства КПРФ с осуждением «Родины».

В силу изложенного более вероятными представляются иные рассматриваемые в настоящей главе причины срыва российского общества в системный кризис, хотя оппозиция сохраняет принципиальную возможность объединения на региональном уровне.

Весьма существенным представляется то, что сильный удар по внешнему финансированию общественной деятельности, насколько можно понять, превентивно наносимый правящей бюрократией по личному и удивительно откровенному указанию президента Путина во второй половине 2005 года,[37] может иметь единственную цель – подготовку нового увеличения масштабов предстоящих злоупотреблений и исключение самой возможности выявления этих масштабов российским обществом.

Действительно, это не просто затруднит работу российских наблюдателей на выборах, но в основном, вероятно, сделает ее по сути дела невозможной. Однако это палка о двух концах: широкие массы избирателей, уверенные в том, что их обманывают, охотно поверят в любой домысел, враждебный правящей бюрократии, как только стихийно усиливающееся недоверие к ней перерастет в коллективное желание перемен. Представляется, что именно так развивались события в Сербии, большинство населения которой проголосовало в свое время за Милошевича, и, вероятно, именно так это было в Грузии, на Украине и в Киргизии, хотя там масштаб злоупотреблений с обеих сторон практически полностью исключает возможность выяснения реального результата.

Таким образом, сама подготовка правящей бюрократии к досрочному проведению парламентских выборов (хотя весьма вероятно, что естественная аппаратная лень и уверенность в длительном сохранении баснословной внешнеэкономической конъюнктуры в конце концов заставит руководство страны отказаться от их проведения) становится при определенных обстоятельствах дополнительным фактором срыва в системный кризис именно в ходе подведения их итогов.

Случайная катастрофа

Спите спокойно: это повторится.

Помимо досрочных (или проведенных, как им и положено, в 2007 году) парламентских выборов, фактором обрушения России в системный кризис может стать масштабная катастрофа, на значительный срок разрушающая повседневную жизнь значительных масс людей в ряде российских регионов. Существенно, что подобная катастрофа будет иметь значимые политические последствия только в том случае, если среди пострадавших регионов будет Москва, так как в условиях предельно централизованного управления (а при путинском режиме принципиальные решения могут приниматься только одним человеком) политические изменения при сохранении целостности общественной системы способны происходить только в столицах.

Прелюдией серьезных политических изменений могут быть и какие-либо драматические события в периферийных регионах, однако системный кризис они смогут вызвать не сами по себе, а исключительно «рикошетом», через удар, нанесенный ими по Москве. В противном случае даже (не дай бог) масштабные техногенные катастрофы и драматическое отпадение тех или иных территорий от нашей страны не приведет к рассматриваемому в рамках настоящей книги системному кризису и останется лишь эпизодом, но ни в коей мере не переломным моментом в истории России.

Весьма важно, что возникновение такого рода катастроф в ближайшие годы представляется принципиально непредсказуемым. Прогнозировать техногенные катастрофы, к сожалению, так и не научились (так как тогда успевали бы и предотвращать их): с одной стороны, технические системы обладают значительными скрытыми «запасами прочности» (позволяющими, например, продолжать успешно эксплуатировать вроде бы полностью изношенные мощности), с другой – системы наблюдения за их состоянием, не говоря уже о прогнозировании их «поведения», частью никуда не годятся (как из-за разрушения в ходе реформ, так и из-за сложности задач), частью находятся в недрах различных ведомств, не позволяющих никому использовать соответствующую информацию и не использующих их сами.