На пути Тайфуна - Александр Калмыков

— А куда, не знаешь ли?

— Наверно, в Горьковскую область. Вот отгоним фашистов подальше на запад, тогда и вернетесь обратно.

— А есть у наших войск чем воевать то? Вон у вас все винтовки трофейные. — Старичок то наверно не одну войну прошел, в оружии разбирается.

— Не бойся, дидку. Мы всю военную промышленность из западных областей смогли эвакуировать. Теперь эти заводы заново построили за Уралом и они штампуют оружие в огромных количествах. Так что общее наступление не за горами.

— Ох скорей бы. Ты видел, что тут эти изверги творят?

— Видел. А вы пока готовьтесь встречать гостей, скоро еще наши подойдут.

После боя я разрешил бойцам снять ватники. Пока моя задумка себя не оправдали, но ведь нам не пришлось попасть под минометный или артиллерийский обстрел. До гранат дело тоже не дошло. Так что я твердо вознамерился и дальше изнурять солдат ненужными, на их взгляд, теплыми вещами.

Связавшись по гусевской рации с комбатом, я доложил ему о выполнении приказа, и попросил разрешения продвигаться дальше на юг. Пока немцы не успели подготовиться к обороне, нужно пройти как можно дальше. Основные силы батальона уже были на подходе к Лужам, и должны были появиться здесь не позже, чем через полчаса, но на всякий случай я оставил в селе один взвод. Мало ли, вдруг из леса неожиданно выскочат немцы и опять займут Городок, пока там никого не будет.

Послав вперед группу разведчиков усиленную тремя пулеметами, я поручил им разузнать обстановку в Федьково — следующем селе, лежащем по пути в Торопец. Оно лежало немного в стороне от дороги. Поэтому, в принципе, если войск там много, то можно попробовать просто пройти мимо и двигаться дальше к мостам, которые являются основной целью для нашего батальона. Если гарнизон села попробует атаковать нас, то огневой силы роты вполне хватит, чтобы справиться с ними в открытом поле. Но все таки желательно немцев из Федьково выбить.

Выслав вперед головной дозор, рота выстроившись в походную колонну, двинулась на юг. Артиллерийскую батарею мы с Гусевым, посоветовавшись, решили взять с собой. При стрельбе прямой наводкой от маленьких сорокапяток пользы будет намного больше, чем если они будут работать с закрытых позиций. Пройдя половину пути, рота остановилась, не доходя до поворота дороги. Небольшой лесок, росший здесь, должен был закрывать нас от вражеских наблюдателей, и мы могли спокойно дождаться разведданных. Кое-какие сведения у меня уже были. Дальше к югу озеро Яссы суживалось, постепенно переходя в реку, и с восточного берега можно было нетрудно рассмотреть укрепления, которые спешно возводились весь день. На карте, которую мне дал комполка, были обозначены обнаруженные пулеметные точки. Почти все они были направлены на восток, и для нас опасности не представляли.

Информация, принесенная разведчиками, обнадеживала. Правда, село было больше по размерам, чем предыдущее, и гарнизон, который в нем успели расположить немцы, составлял не меньше полсотни солдат. Но зато артиллерии не было видно. Как и следовало ожидать, узкий проход между двумя болотцами, прикрывавшими подходы к селу, охранялся блокпостом с пулеметом. Но для нас он особой опасности не представлял.

Получив примерное представление о системе обороны села, уже можно было составить план наступления. Одно отделение с двумя пулеметами я послал в обход болота, находящегося на левом фланге. Оно должно было подойти к Федьково с севера, и своим огнем отвлечь немцев от направления главного удара. За судьбу бойцов можно было не волноваться. Хотя дальше деревья редели, но для десятка человек укрытий было более чем достаточно. Прикрытое с одной стороны озером, а с другой непроходимым болотом с открытой водой, отделение при необходимости сможет выдержать атаку всего немецкого гарнизона.

Тем временем, основные силы начнут обстрел с западной стороны. Имея за спиной озеро, и атакуемые с двух сторон, немцы обязательно догадаются, что им лучше свалить из села подальше, пока мы не замкнули кольцо окружения. Для этого я любезно оставлю им проход. Конечно, было бы лучше не выдавливать противника, а окружить и полностью уничтожить, если он не захочет сдаваться. Но сейчас для нас главным было выиграть время. Мы не можем позволить себе тратить его на осаду небольшого гарнизона. Это все-таки не Троя, и нас ждут дела поважнее.

Бой был достаточно скоротечным. Немцы на блок-посту, получив несколько подарков от минометчиков и артиллеристов, артачиться не стали, и тут же слиняли, бросив исправный МГ. Дальше для немцев начался настоящий праздник. Откуда-то издалека били наши гаубицы, обрабатывая заранее разведанные дзоты. Отделение, завершившее обход, стреляло не жалея патронов, пытаясь сымитировать атаку как минимум роты. Батарея сорокапяток и часть пулеметов, которые я оставил рядом с ней, не давали немцам поднять головы. Так как боеприпасы у нас все-таки не резиновые, и должны были когда-нибудь закончиться, то мы не стали ждать окончания артподготовки. Бойцы спустились в придорожную канаву, и пригнувшись, гуськом побежали на юг вдоль насыпи, которая здесь достаточно высокая, чтобы за ней можно было укрыться.

На этот раз я шел вместе со всеми, так как обстановка была сложной, и требовалось мое непосредственное участие в руководстве операцией. Через полкилометра мы поравнялись с центром села и здесь нам пришлось вылезти из канавы. Рассыпавшись цепью, рота короткими перебежками постепенно приближались к Федьково. Я заранее приказал, чтобы метров за четыреста от возможных оборонительных позиций все перешли на передвижение ползком.

Противник вяло постреливал в нашу сторону, и я уже настроился на оптимистичный лад, но тут раздался один из самых неприятных звуков, который только можно услышать на войне. Это вой летящих мин. Когда смерть падает на тебя сверху, от нее нельзя спрятаться ни в яме, ни в окопе, и для ползущей в открытом поле пехоты минометный обстрел зачастую опаснее пулеметного.

Видимо, минометы были где то хорошо спрятаны, и разведка не смогла их своевременно обнаружить. Время, проведенное под обстрелом, показалось мне часами. Между грохотом взрывов были слышны крики сержантов, подгонявших бойцов. Я на автомате тоже кричал, что бы никто не останавливался, это все равно не поможет. Пристрелявшись, минометчики легко накроют неподвижно лежащих солдат, а так у нас будет хоть какой то шанс.

Еще сильнее, чем свист падающих мин, меня раздражал противный запах тола. До сих пор я относился к едкой вони сгоревшей взрывчатки равнодушно, считая его само собой разумеющимся фоном войны, как например зарево пожарищ или вездесущие воронки. Но сейчас, когда несущиеся с неба смертоносные кусочки металла старательно искали меня, а я их не видел, именно тяжелый запах, оставшийся после взрывов, был напоминанием о том, что смерть где-то рядом, что она никуда не делась. Мы изо всех сил ползли вперед, стремясь уйти из под обстрела, при этом еле сдерживаясь, чтобы не вскочить, и не перейти на бег. Если бы впереди были видны хоть какие-нибудь цели, мы могли бы открыть по ним огонь, и выплеснуть напряжение и злость, не имевшее выхода.

Несколько оглушительных громовых раскатов, раздавшихся со стороны домов в полукилометре от нас, заставили всех замереть на несколько секунд. Когда они стихли, зловещий свист больше не повторялся. Как я потом понял, по нам было выпущено не больше двух десятков мин. Едва только Гусев заметил, откуда они летят, гаубичная батарея, которая уже пристрелялась по селу, мгновенно среагировала на его просьбу и сделала удачный залп, заставивший минометы замолчать.

Убедившись, что на нас больше ничего не падает, я оглянулся назад, и с облегчением увидел, что пострадало только два человека, и оба они еще живы. Отправив ближайших бойцов на помощь раненым, я осмотрел село. Там начиналось какое-то движение — забегали фигурки в серой форме, проскакала пара всадников, громко затарахтел мотоциклетный двигатель. Общее направление движения немцев было на юг, так что на организацию контратаки это было не похоже. Скорее, на неорганизованное бегство.

Очевидно, что мой план все-таки сработал. Потерявшим свой последний козырь и прижатым к берегу озера фашистом ничего не оставалось, как отходить. Несколько человек смогли спрятаться от своих командиров, и теперь, бросив оружие и достав какую-нибудь белую тряпку, выходили с поднятыми руками.

Довольные успешно завершенной операцией, бойцы весело переговаривались, и смеялись, оглашая окрестности громовыми криками «Ура».

Младлей Кукушкин, который сегодня первый раз был в бою, прямо светился от счастья. Он подошел ко мне, и робко спросил. — Мы теперь всегда будем так наступать, товарищ старший лейтенант?

— Только если сможем застать противник врасплох, и будем обладать преимуществом в огневой мощи. Вот в начале войны немцы именно так и наступали.