Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше - Мария Барр

Понятие же СВОБОДА напрямую связано с темой нравственного «выбора», поэтому оно является тем понятием, с которым связана вся идейно-образная организация романа. Поэтому понятия СВОБОДА и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ у Булгакова стоят рядом. Концепт СВОБОДА включает также традиционные семы: «неподконтрольность творчества», «свобода мнений», «отсутствие цензуры».

Концепт ИГРА также относится к гиперконцептам, в тексте романа он раскрывается в различных смыслах: «игра – вид занятий, развлечений» - Воланд и его свита играет в оживающие шахматы, в карты. Игра как «вид испытания» – шахматы, занимающие Воланда, в главе «При свечах». Сокову князь тьмы предлагает сыграть в кости, домино, карты – тоже вид испытания. Тема шахмат и карточной игры постоянно возникает в романе. Даже в следующем значении - «игра обстоятельств, случая» этот концепт используется в сценах изображающих появление «героя» и в изображении бала полнолуния. Реплика Воланда: Как причудливо тасуется колода! Кровь! – понятие «игра» включает в значении «игра случая, проявленная в перевоплощении человеческих душ». Игра как «случайное везение» - лотерея, случайный выигрыш, удачное стечение обстоятельств. «Игра как испытание, искушение» - игра со зрителями в варьете, игра-проверка Маргариты. «Игра как представление» - актерская игра артиста Куролесова, столь поразившая Никанора Ивановича. И игра как «стихия жизни», присущая человеку, как «элемент флирта». Таким образом, все смысловые компоненты национального концепта ИГРА полностью актуализированы в прецедентном тексте романа «Мастер и Маргарита», что создает возможность смысловых перекличек. Они постоянно актуализируются в московских главах.

Очень интересно решена проблема фокусирования понятия ЧЕЛОВЕК. Слово это в 30-е годы употреблялось не часто. Слова товарищ, гражданин, гражданка практически вытеснили все остальные обращения и обозначения лица. «…концепт ЧЕЛОВЕК, «личность» приобретает разные измерения, «параметризируется», - пишет Ю. С. Степанов (Степанов 1997: 551). Человек в отношении к миру, а тем же самым в отношении к Богу, человек в отношении к обществу – личность, и человек в отношении к себе подобным – таковы три важнейших аспекта структурирующие это понятие с точки зрения исследователя. «Маленький человек» - буфетчик Соков назван так Гелой и по причине «маленького роста» и в значении «небогатый», «незнатный». Использующаяся сема, рожденная спором критиков девятнадцатого века, когда судьба маленького человека, начиная с образа Башмачкина, стала предметом общественных дискуссий, звучит в данном контексте иронически.

Другой контекст порождает актуализацию другого значения: «человек» - «люди», в массе своей оцененные Воландом в варьете как человеческая масса – «люди как люди» - всего лишь люди, обыкновенные люди. И это значение перекликается к тем значением, в котором использовал евангельский Пилат выражение – Се человек!, выводя к иудеям избитого, в терновом венце Иисуса.

Да, его хорошо отделали. Дай-ка, рыцарь, этому человеку чего-нибудь выпить, - произносит Воланд. И в этом высказывании слово «человек» звучит совершенно иначе, уважительно. Коннотации определяют смысл всего высказывания.

И, наконец, сема «неизвестный», входящая в семантическое поле этого концепта, использована в рассказе Афрания о погребении Иешуа: Некий человек… - Левий Матвей, - не вопросительно, а скорее утвердительно сказал Пилат.

Концепт ЧЕЛОВЕК вообще обладающий высокой степенью оценочности значения либо со знаком плюс, либо со знаком минус, очень привязан к контексту и прецедентному тексту в целом. Поэтому важна не только окраска слова в данном контексте, но и смысловые связи с остальными актуализирующимися в различных контекстах произведения смыслами. – И Конечно, совершенно ужасно было бы даже помыслить, что такого человека можно казнить! – думает во сне Пилат. В выражении «такого человека» актуализируется оценка Иешуа.

В контексте мы встречаем такие расширения, как «маленький человек» - слуга, человек маленького роста, незначительный, неинтересный человек; «нет документа – нет человека» - т. е. человек обезличивается, по важности уподобляется документу; «какой-то человек» - неизвестный; «человек в капюшоне», «сердечный человек». «умный человек», «босой человек» и т. д.

При этом концепт ЛЮДИ, актуализирующий такие семы, как «население», «зрители», «зеваки», «москвичи» в оппозиционные отношения с концептом ЧЕЛОВЕК не вступает. ЛЮДИ – это всегда группа, толпа. ЧЕЛОВЕК – это личность, индивидуальность.

Как мы видим, картина мира романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» отражает сознание верующего человека. Христианские представления о мироустройстве и человеческой душе в романе даны не в традиционной, ортодоксальной форме, а в новой, художественной форме. Прецедентный текст романа влияет на расширение, модификацию, либо замену концептов. Так разрушение концепта ДЬЯВОЛ связано с переосмыслением и авторской трактовкой образа Воланда в романе. Семы, которые включены в семантическое поле этого концепта, это «могущество» - «Всесилен!», «справедливость» - каждому будет дано по его вере, «дух зла и повелитель теней», «искуситель», «насмешник», «исполнитель, посылающий наказания согласно решению высшего суда» - все будет правильно, на этом стоит мир.

Безусловно, семантическое наполнение концепта столь своеобразно, что ни о каком традиционном использовании национального концепта ДЬЯВОЛ не может идти речи. Однако, очевидно, что новое прочтение образа связано с идеей разделения «полномочий» «ведомствами», с идеей паритета в разделе «сфер влияния». Земля все больше попадает в сферу влияния Воланда (А. Зеркалов точно заметил, что глобус, который рассматривает Воланд, - есть символ власти над миром). Но таков выбор людей, каждого в отдельности. Важно, что Воланд не навязывает своих решений, он всегда оставляет выбор за самим человеком. Таким образом, единственным концептом, подвергшимся авторскому пересмотру, изменению гельштата понятия, является концепт ДЬЯВОЛ.

Тема ЯДА рассматривалась рядом исследователей (Гаспаров, Болдарев и др.) как тема искушения и соблазна. Так она развивается с самого начала романа. Пилат малодушно мечтает о яде как последнем средстве избавления от головной боли. Однако и в московских главах тема «Яду мне, яду…» превращается в лейтмотив, характеризующий отношение автора к социальной среде. Это уже выражение крайнего неприятия того мира, который представляет Моссолит, Грибоедов, современная писателю Москва в целом. Тема ЯДА, таким образом, рифмуется с темой СМЕРТИ и темой СУДЬБЫ. Слова «отравитель», «отравительница» используются не только для характеристики гостей бала, но и звучат в адрес Азазелло, забирающего с собой души влюбленных. Таким образом, концепт ЯД вбирает ряд авторских семантических составляющих, становясь именно булгаковским образом-понятием.