Мифы о Древней Руси. Историческое расследование - Лев Прозоров

Челюстъка – человек с чем-то выдающейся челюстью. Грамота № 726 (рубеж XII–XIII веков). Прозвище взрослого крещеного человека.

Чупр – тут Зализняк хочет видеть видоизмененное «Киприан», с чем трудно согласиться. Вполне возможно, это имя-прозвище восходит к названию чуприны, чуба (которые в вятском говоре так, «чупром» и назывались). В конце концов, в Новгороде находили резные деревянные изображения человека с настоящей «запорожской» чуприной от макушки к затылку. Грамота № 161, (начало XV века).

Чьлпъ – холм, бугор, каравай хлеба. Грамота № 713, (начало XIII века). Челп тут прозвище некоего Хотена.

Чьрмьнъ – багряный, тёмно-красный (или тёмно-рыжий). Грамота № 671, (конец XIV века).

Чьрнь (или Черень) – чёрный. Грамота № 624, (конец XII века). Отсюда же Чернек, грамота 113 (конец XII века).

Шевко – тот, кто шьёт. Грамота № 957, первая четверть XII века. Шевко был человеком непростым – его именем заверено грозное заклятие на Воибудином «луконце»-лукошке – «а кто испортит, тот проклят будет. Шевко писал». Интересные дела творились во второй век православном вроде бы Великом Новгороде – колдуны-порчельники не стеснялись откровенно заявлять о своём могуществе.

Шеломына – от «шлем»? тогда получается аналогия римскому Касьян (или Кассия, если имя женское). Грамота № 924 (XIII век). Сравни также Шишак.

Шибеньць – от «шибкий» – быстрый? Остальные значения более походят на имена-обереги («ушибленный» или «испорченный колдовством»?), если не разбойничьи клички (висельник, от «шибеница»?). Грамота № 198 (последняя треть XIII века).

Шило – шило. Грамота № 299 (середина XV века)

Широкыи – широкий. Грамота № 178 (конец XIV века).

Шишакъ – собственно шишак в смысле шлем? (сравни Шеломыня). Но, как указывает Зализняк, это название вошло в обиход века через два после написания грамоты. Возможно, от «шишок» (дух, потустороннее существо) или «шишка». Грамота № 805 (конец XII века).

Шюба*– шуба. Грамота № 369 (вторая половина XIV века).

Шюига – левша. Грамоты № 689, № 477 (вторая половина XIV века).

Щекарь* – щекастый. Грамота № 260 (конец XIV века).

Щюка – щука. Грамота № 310 (XV век).

Яжа – Зализняк осторожно сближает это имя со словами от корня ęg-, представленного в «яга» (см. ЭССЯ, 6: 68), или от корня*ӗz(g)-, представленного в диал. езгаться, язгаться «обещаться», др.-р. язнутись «дать слово». Соблазнительно здесь увидеть польское jaze – змей, дракон, о котором упоминает Б.А. Рыбаков (Язычество древних славян, М.: София, 2002. С. 388). Первая половина XII века, грамота № 380.

Язко – это редкое имя, от которого происходила фамилия Язкин, может действительно происходить от диалектного «язгаться» – обещаться – или древнерусского «язнутись» – дать слово. Грамота № 564, последняя треть XII века.

Ярина – ярая. Женское имя. Грамота из Старой Руссы № 19 (первая половина XII века), смоленская грамота № 12 (вторая половина XII века), грамота № 731 (рубеж XII–XIII веков).

Яромиръ – ярь и мир. Грамота № 548, (рубеж XII–XIII веков). Распространённое славянское имя.

Приложение II

БЫЛИ ЛИ СЛАВЯНЕ РАБАМИ?[264]

Нефедов Евгений Викторович

В некоторых, в основном западноевропейских языках, как старых, так и современных, существуют похожие и родственные друг с другом слова, обозначающие понятие «раб», «невольник». Они похожи также на слово, которым в средневековье в латинском и греческом языке называли славян. Их довольно много. Вот, для примера, некоторые из таковых: английское slave («слейв»), французское esclave («эсклав»), немецкое Sklave («склаве»), португальское escravo («эскраво»), итальянское schiavo («скиаво»).

Похожие, однокоренные слова, означающие невольников, известны также в некоторых скандинавских языках, а также в голландском, в старом греческом, в латыни, и даже в румынском и средневековом арабском языках. Существование этих слов дало почву для многочисленных атиславянских, вообще, и антирусских, в частности, высказываний, рассуждений, теорий и даже целых пропагандистских волн, подчас приобретавших размах объемной мифологии. Причём, что интересно – отголоски этого отразились и на «академической» науке. И, как это уже бывало не раз, с разными глупостями, некоторые, на наш взгляд, не совсем адекватные идеи, связанные с этими словами, закрепились в трудах отдельных исследователей, или даже целых научных школ, породив серию причудливых и удивительных «научных» по форме, но, по сути, не совсем обоснованных высказываний и мнений.

Суть их заключается в том, что слова, обозначающие рабов и самоназвание славян («славяне», или «словене») якобы, родственны. Если ознакомиться с соответствующей теорией, и сжато постараться её изложить, получается, что «западноевропейские слова со значением «раб», связаны с этнонимом славян», якобы, «по причине того, что в средневековье, славяне, очень часто и массово становились объектами работорговли», что, якобы, и привело к использованию их самоназвания для создания слова, обозначающего невольника.

Более того, в XVIII–XIX вв. в западноевропейской публицистике были очень популярны и упорно муссировались идеи, что, якобы, само слово «славянин» происходит от латинского, или греческого слова со значением «раб». Начало этим рассуждениям положил один французский историк и публицист XVIII века. Полемика с этим мифом встречается, например, ещё в «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевского. (Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений: в 30-ти т. Т. 23. М., 1990, с. 63, 382.)

Что касается версии о происхождении названия «славяне» от слова, обозначавшего рабов – в настоящее время, наукой она не рассматривается и давно признана ошибочной, или, даже, намеренно славянофобской.

Но, как говорится, хрен редьки не слаще – ибо, что касается происхождения европейский названий невольников, якобы, от нашего имени, то это, как раз, та самая идея, которая до сих пор иногда повторяется некоторыми авторами, причём, на наш взгляд, довольно безосновательно. И вот на этом вопросе мы хотим остановиться немного подробней.

Итак, начнем по порядку. Что же мы, на самом деле, знаем об этих словах? Во-первых, как мы уже упомянули, все они являются родственными – имеют общую основу, общее происхождение. И, на самом деле, хорошо известен их источник – язык, откуда они пришли. Родиной указанных слов является Византия. Именно там, в средние века, в так называемом, среднегреческом языке (греческом языке средневековой эпохи) появилось слово «σκλáϐoç?» (читается как «склавос» – «невольник»). Далее – из Византии, из греческого языка это слово попадает в средневековую латынь. Там оно приобретает форму «sclavus» («склавус»). А из средневековой латыни – международного юридического, политического, торгового и научного языка средневековой Западной Европы (на котором, на самом деле, столетиями, вёлся весь официальный документооборот, а также летописание всех западных стран) это слово как раз и распространяется почти во все западноевропейские языки. И во многих из них существует до сих пор. Кроме того, видимо, непосредственно из среднегреческого языка, похожие слова попадают в румынский и арабский языки. Хотя, при этом, возможно, что так же, как и в случае с западноевропейскими языками – они туда попадают через посредничество латыни.

Таким образом, как мы видим, прямое появление и распространение этих слов в западноевропейских языках по причинам, якобы, обильной торговли славянскими невольниками практически исключается. Так как, слово имеет чётко прослеживающуюся и понятную историю. И возникло оно отнюдь не на Западе, а именно в Византии.

Однако мы пока лишь отследили историю распространения слова по разным языкам. А это лишь часть проблемы. Главный же вопрос заключается в том, какова же история его появление в самом греческом? Как оно появилось в языке средневековой Византии? Откуда оно взялось? Какие у него корни?

И на этот вопрос есть два вариант ответа. Первым является чуть видоизменённый вариант всё той же версии «средневековой работорговли», многочисленными жертвами которой, якобы, «являлись славяне».

Дело в том, что византийцы называли славян склавины (читалось по-гречески как sklдvs) и это слово, в общем-то, похоже на то самое слово, которое явилось исходным для многочисленных западных «невольников». Более того, от греческого слова, которым обозначали на этот раз уже именно славян, происходит средневековое латинское Sclaveni. Оно в нескольких разных вариантах написания также часто использовалось всеми государствами, официальным языком которых была латынь, для обозначения славян. Причём, иногда с «с» в первых буквах, иногда с «к», иногда без – просто «Slaveni». И, таким образом, в соответствие с версией о работорговле – если данные слова действительно родственны, получается, что это именно в Византии, во времена раннего средневековья славяне оказались в таком большом числе в качестве невольников, что в среднегреческом языке даже появилось целое слово, происходящего от их этнонима для обозначения понятия «раб». Которое, соответственно, дальше (по уже прослеженному нами маршруту) через латынь попало в разные западные языки.