Бесконечный мир - Джо Холдеман

– Дело не совсем в этом… Видите ли, я из той же породы людей, что и вы. Если бы я просто сидел без дела и потреблял бесплатные блага жизни – я, наверное, сошел бы с ума. Вы тоже, – психолог замолчал, подыскивая слова. – Наверное, я попрошу вас взять на себя дополнительную работу, в качестве индивидуального психотерапевта для Джулиана, вдобавок к вашей основной работе в университете. До тех пор, пока ему не станет лучше.

Амелия посмотрела на него так, как иногда смотрела на своих студентов.

– Спасибо, что не стали напоминать – он ведь выполнял такую же работу для меня самой, – она встала и прошла через холл к автомату с кофе. – Взять вам чашечку?

– Нет, спасибо, не надо.

Когда Амелия вернулась, она передвинула стул так, чтобы столик оказался между ней и доктором Джефферсоном.

– Неделю назад я бы бросила все на свете ради того, чтобы стать психотерапевтом для Джулиана. Я люблю его сильнее, чем вы или он сам – как выяснилось, – и, конечно же, я очень многим ему обязана.

Она замолчала и подалась вперед.

– Но за последние несколько дней я узнала, что мир устроен гораздо сложнее, чем мне казалось раньше. Вы знаете, что Джулиан ездил в Вашингтон?

– Нет. Государственные дела?

– Не совсем. Он ездил в Вашингтон, потому что там была я – я там работала. Он явился ко мне, как я теперь понимаю, с мольбой о помощи.

– Это из-за убитого мальчика?

– И из-за всех остальных убитых и растоптанных толпой. Я ужаснулась, услышав его рассказ – еще до того, как это появилось в выпусках новостей. Но я… Я… – Амелия поднесла чашечку с кофе к губам и попробовала отхлебнуть, но быстро отставила чашку на стол и всхлипнула – неожиданный, мучительный звук.

Она смахнула с ресниц набежавшие слезы.

– Все в порядке, успокойтесь.

– Все совсем не в порядке! Но это гораздо больше, чем он или я. Больше, чем даже наша жизнь или смерть.

– Погодите, что вы такое говорите? Погодите. Это ваша работа?

– Я и так уже сказала слишком много. Но – да.

– Что это – защитная реакция, уход в работу?

– Можно сказать и так. Да.

Доктор Джефферсон откинулся на спинку дивана и стал энергично приглаживать свою бородку, будто боялся, что она вот-вот отклеится.

– Защита… Блейз, доктор Хардинг… Я целыми днями смотрю, как люди мне лгут. И хотя я разбираюсь не очень во многом, но это моя специальность.

– И что?

– И ничего. Ваша работа – это ваша работа, и меня она интересует лишь настолько, насколько она касается моего пациента. Мне безразлично, чем вы занимаетесь – спасаете страну или спасаете мир. Единственное, о чем я вас прошу – когда вы не заняты этим своим делом, занимайтесь Джулианом.

– Конечно.

– Вы действительно многим ему обязаны.

– Доктор Джефферсон, у меня уже есть крестная мать. И мне не нужна еще одна, с бородой и в брюках.

– Верно подмечено. Простите, я не хотел вас обидеть, – он поднялся. – Я не должен перекладывать на вас собственное чувство вины. Мне нельзя было отпускать Джулиана после того, как я с ним подключался. Если бы я настоял на своем, заставил его лечь в больницу – ничего этого не случилось бы.

Он протянул руку. Амелия ее пожала.

– Вот и хорошо. Вы будете укорять себя, я – себя, а наш больной тем временем поправится.

Джефферсон улыбнулся.

– Позаботьтесь о нем. И о себе. Такая работа требует ужасного нервного напряжения.

Амелия проводила его взглядом. Наружная дверь лопнула, закрываясь. Лицо Амелии покраснело, на глаза набежали слезы. Она старалась сдержаться, но не выдержала и расплакалась.

Когда я стал умирать, ощущение было такое, будто я плыву по коридору из яркого белого света. Потом я оказался в просторной светлой комнате, где были Амелия, и мои родители, и еще с десяток друзей и родственников. Отец был таким, каким я помнил его еще со школьных лет – стройным и без бороды. Нан Ли, первая девчонка, с которой у меня было что-то серьезное, стояла рядом со мной, засунув руку мне в карман, и поглаживала мои гениталии. Амелия с дурацкой улыбкой наблюдала за нами.

Все молчали и только смотрели друг на друга. Потом свет угас, и я проснулся в больнице. У меня на лице была кислородная маска, и воняло блевотиной. Нижняя челюсть болела, как будто кто-то меня ударил.

Рука была словно чужая и почти не слушалась, но я все же сумел дотянуться до маски и сдернуть ее с лица. В комнате был кто-то еще, кто – мне не было видно, но вроде бы женщина, и я попросил дать мне носовой платок – хотелось высморкаться. Она дала мне платок, но, когда я попробовал высморкаться, начался новый приступ рвоты – и она помогла мне приподняться и быстро подставила к подбородку металлический лоток, и держала, пока я блевал и откашливался, издавая премерзостные звуки. Потом она подала мне стакан воды и велела прополоскать рот. Только тогда я понял, что это не медсестра, а Амелия. Я произнес что-то романтическое, роде «Вот дерьмо!», и снова начал проваливаться во тьму, а она уложила меня обратно на подушку и натянула на лицо кислородную маску. Я еще услышал, как она позвала медсестру, а потом совсем отключился.

До чего все-таки странно – какие-то из подобных эпизодов запоминаются очень четко, во всех мельчайших подробностях, а другие совсем забываются. Мне потом сказали, что после этого маленького рвотного ритуала я проспал пятнадцать часов подряд. А самому мне казалось, что я всего лишь на несколько секунд закрыл глаза. И когда снова их открыл – передо мной был уже доктор Джефферсон, с инъектором, которым он только что ввел какое-то лекарство мне в руку.

Кислородной маски на мне уже не было.

– Не пытайтесь встать, – предупредил доктор Джефферсон. – Расскажите, как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – я едва смог сфокусировать взгляд на нем. – Во-первых, я чувствую, что не умер – правильно? Таблеток не хватило.

– Амелия нашла вас и спасла.

– Я должен ее поблагодарить.

– Следует ли из этого, что вы намерены повторить то, что пытались сделать?

– А много таких, что не повторяют?

– Очень много, – у него в руках оказался стакан воды с пластиковой трубочкой. – Люди решаются на самоубийство по очень разным причинам.

Я попил воды через трубочку. Вода была холодная.

– Вы же не думаете, что я так уж серьезно настроен насчет этого?

– Думаю. Все, за что вы беретесь, вы делаете очень старательно и обычно доводите дело до конца. Если бы Амелия не пришла домой и не нашла вас, вы были бы уже мертвы.

– Я благодарен ей, – повторил я.

– Сейчас она спит. Она оставалась рядом с вами, пока не заснула.

– А потом пришли вы.

– Это она меня вызвала Ей не хотелось, чтобы, когда вы проснетесь, рядом не оказалось никого знакомого, – Джефферсон взвесил в руке инъектор. – А я ре-ил посодействовать вашему пробуждению с помощью умеренного стимулятора.