Вестник и Крымская война - Роман Вадимович Беркутов

Прикрытие из серых людей потоком последовало за Вадимом в образовавшийся коридор. Корнет не выдержал и все же засвистел.

— Стойте, вам нельзя!

Вадим не оборачиваясь бросил:

— Так остановите меня!

Корнет дернулся в сторону Вадима, но один из охранников просто перегородил дорогу и открыл пальто, показав странного вида оружие: длинноствольный пистолет с прикладом в виде деревянной кобуры и встроенный коробчатый магазин на двадцать выстрелов. Новейшее изделие сына гениального оружейника Уманского — АПУ. Или же автоматический пистолет Уманского. С прикладом позволял прицельно вести огонь на триста метров, а мощная пуля гарантировала высокую убойность и пробитие.

Жандармы, которые гордились новенькими полицейскими короткоствольными револьверами, но тут почувствовали себя в проигрыше и отступили.

Вадим ворвался в поместье как бушующий ураган снося все на пути. Прислуга просто убегала от разъярённого Вадима, пока он шел на голоса дочек. Маша, Даша, Катя и Женя сидели вокруг бабушки и слушали сказку. Страшненькие тихо вышивали, пока младшие нянчили кукол, воображая себя на месте героини.

Вадим так и застыл в дверях. У него опустились плечи и с лица пропала маска напряжения. Теперь он здесь и им уже ничего не будет угрожать.

— Папа? Бабуль, папа вернулся! — первой Вадима заметила Катенька. Она не выпуская куклы из рук подбежала к Вадиму. Он подхватил дочку и закружил в воздухе.

— Вадим? — удивилась Елизавета Ксаверьевна, — ты так быстро вернулся?

— Соскучился, — ответил Вадим так, что повеяло холодом, дочки не заметили, но княгиня осторожно отложила книжку со сказками.

— Может чаю? — предложила Воронцова.

— Было бы замечательно.

Уже за столом, когда девочки наелись и пошли проказничать, бегая по дому, княгиня заговорила первой:

— Я не знаю что случилось. Два дня как в город приехали жандармы. Осмотрели дом. Гостевой, где ты остановился им не дали осмотреть твои серые, просто в какой-то день собрали вещи и уехали. Мишенька тоже много не написал. Сказал, что за внучек переживать не стоит, а "Вадим нигде не пропадет". И сдаётся мне, что с сарказмом написал.

Вадим нахмурился. В голове у него складывалась мозаика из предположений и возможных вариантов и выходило так, что Воронцов на Вадима сильно обиделся, поэтому не удержал нейтральную позицию в Петербурге и поддержал Николая.

— Я забираю дочек, — заявил Вадим, и не давая себя перебить, продолжил, — Я, больше не уверен, что здесь они в безопасности. Возможно, князь своим решением навсегда разрушил остатки семьи.

Княгиня с полными от ужаса глазами прикрыла рот, чтобы не шуметь, вдруг девочки бы услышали.

— Но как?

— Я это выясню, лично, — пообещал Вадим, — пока же, они поедут погостить в Оренбург. Распорядитесь, пожалуйста. В ближайшие месяцы, прольётся очень много крови, так что помолитесь за наши души.

С этими словами Вадим направился на улицу, чтобы раздать приказы подчиненным, которые как раз отогнали собравшихся жандармов.

Уже вечером в поместье прибыл генерал Захарченко с двумя ротами пехоты.

— Вадим Борисович, что решили? — спросил Михаил, зайдя в кабинет Воронцова, который Вадим пока занял.

— Ни привет, ни пока. Миша, ты огрубел. Тебе бы почаще выходить в люди, — усмехнулся Вадим и встал, чтобы пожать другу руку.

— Ага, выйдешь тут в люди, когда сто шестьдесят тысяч штыков копытами землю роют, как хотят в бой.

— Что же, возможно они попадут в бой намного раньше и намного ближе чем думали, — скривился Вадим и протянул Михаилу бокал с ликёром, — Николай хочет с нами поиграть. Повёлся на игры коалиции, которая пообещала щедро заплатить за мою голову.

Михаил выпил все залпом. Он уже год как постоянно общался с различными ставленниками Николая и успел составить о них не лестное мнение. Крючкотворцы и старые пни, которые даже спустя сорок лет все что могли, так это вспоминать былые заслуги.

— Война здесь? В России?

— Надеюсь, что до этого не дойдет, и нам хватит только продемонстрировать силу.

Вадим подбирал слова, чтобы показывать другу только удобную часть истории, под удобным светом. В любом случае, тот балаган, что творили Романовы нужно было остановить и ввести систему противовесов в управление, для стабильного развития страны, а не через взяточничество, шантаж и кумовство. Вся эта плесень только сжирала механизмы системы.

— Я созову офицеров. Ты уже распланировал операцию? — спокойно спросил Михаил.

За последние годы он перестал бояться войны или боя, перестал так же бросаться в них с головой, как когда-то на Кавказе. Шрамы на лице генерала, потерянный глаз, служили внешним проявлением накопленного опыта.

— Я тебя удивлю, — Вадим позволил себе грустную ухмылку.

Глава 21 Черная пятница

В Петербург Вадим ехал на личном поезде. О его возвращении не знали, в столице никто не ждал.

Внутри бронированного вагона убранство уступало императорскому. Вадим ценил эстетику и презирал цыганское золото повсюду. Отделка из английского дуба, карты на стене, большой стол в центре и портрет императора, но любого гостя прежде всего бы привлекли электрические устройства: электрическое освещение, настольная лампа, проигрыватель, телефоны, телеграф, и личная радиостанция. Телефон позволял Вадиму связываться с любым из вагонов состава, а на железнодорожных станциях его могли подключить к общей сети, так же как и телеграф. Радио же позволяло держать связь с главными нервными центрами корпорации и страны.

Вадим закончил печатать на машинке и поднял взгляд. В большом кресле у музыкального проигрывателя сидела Анна. Темноволосая с острым подбородком и зелеными глазами.

— Ты не переживаешь? — спросил Вадим, встал и пошел к барному шкафу, чтобы достать охлаждённую бутылку вина и пару бокалов.

— Ты здесь, Ваня едет в Оренбург к отцу, о чем переживать? — Анна остановила проигрыватель.

— О том, что будет дальше, — Вадим открыл пробку и разлил ароматный напиток.

Его друг — князь Захарий Давидович настроил работу заводов в Грузии и теперь снабжал империю лучшими произведениями искусства, радуя ценителей. Никого не будет интересовать какие горные работы ведет князь в поисках новых родников для коньяка или зондирует места под новые заводы. Лишь бы строил, лишь бы вино, игристое шампанское, коньяк не переставали поступать в кабинеты высоко благородных особ.

Сложнее всего было скрывать химические заводы. Не только они требовали ученых и