Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

На первом этаже будет гостиная-столовая, внизу — кухня и санитарный блок, а второй этаж с его престранной архитектурой и односторонне прозрачными стенами я определил под спальню, и даже привёз туда два ортопедических хороших матраса, рассчитывая самостоятельно изготовить под них кровати из оставшихся запасов капитальной доски. Будет большая кровать для нас и поменьше — для Мелкой. Криспи пока определили на диван. Ничего так вышло, но, оглядевшись, понял, что много ещё всего нужно — одёжные шкафы, посудные полки и сама посуда, тумбочки какие-нибудь и прочее. Жена выкатит список, не сомневаюсь. Хлопотное это дело — на новом месте обживаться, зато супруга моя опять воспряла духом в этой суете. Гнездовой инстинкт у некоторых женщин перебивает всё.

Закончив такелажные работы, связанные с бессовестной эксплуатацией Йози — в кои-то веки под рукой оказался человек, способный поднять вторую сторону дивана при переноске, — я отозвал своего помощника на берег, якобы омыть трудовой пот в водах океана. Или это не океан? Местного глобуса-то мне не выдали… Искупаться-то мы искупались, но главной целью было всё же обсудить ситуацию без женщин и детей.

Я подробно рассказал Йози об утреннем происшествии. Готов был показать свежую могилку на две персоны и трофейный автомобиль, но Йози и так не усомнился.

— Да, — признал он, — Андираос какой-то очень нервный в последние дни.

— Знаешь, Йози, — ответил я, — я тоже в последнее время стал какой-то нервный. Мне кажется, что он от меня не отстанет, и я начинаю всерьёз подумывать о том, чтобы тупо пойти и пристрелить его первым.

Я не преувеличивал — в конце концов, дважды мне просто крупно повезло, на этом пора заканчивать испытания удачливости. Следующие наёмники могут оказаться качеством повыше, и тогда мне пиздец. Вояка из меня никакой, так что стрелять первым — мой единственный шанс.

— Мне кажется, — задумчиво сказал Йози, — что он просто в панике. Он боится открывать переходы сам, он почему-то не доверяет наёмным проводникам, он застрял в срезе, который считает опасным… И, наконец — он всё вложил в поиск того, что нашёл ты, и это бесит его больше всего. Он-то остался ни с чем.

— А он знает, что я нашёл? — сразу напрягся я.

— Как мне кажется, точно — нет. Но догадаться, в общем, не сложно. Ты стал много тратить, закупаться мебелью и техникой… Я бы первым делом решил, что ты нашёл что-то ценное и решил реализовать.

Да, в этом был резон. Я сразу почувствовал себя глуповато — заметая «цифровые следы», о банальной слежке глазами я вообще не подумал. Несовременно это как-то, по-книжному — а поди ж ты.

— Веришь, Йози, — сказал я честно, — вот ничуть мне его не жалко и не хочу я входить в его положение. Я до сих пор как представлю, что эти уроды застали бы там мою жену, Кристи и Мелкую — так меня всего трясёт, и рука к пистолету тянется.

— Понимаю, — пожал плечами Йози, — просто уточняю мотивации.

— У меня простая мотивация, — буркнул я злобно, — я жить хочу.

Когда шли обратно с пляжа, я предложил:

— Йози, а давай соберёмся семьями, сядем, обсудим всё. Рассмотрим варианты, поищем решения? Мне кажется, пора уже что-то делать… Хватит вести себя так, как будто ничего вообще не происходит.

Йози слегка поморщился, но кивнул. Да, я знаю, что он предпочитает не советоваться с женщинами в принятии таких решений. Другая культура. У грёмлёнг, как я понял по случайным обмолвкам и наблюдениям, никакого феминизма и в заводе нет. Просто есть некое разделение на мужскую и женскую сферы ответственности — не могу судить, насколько разумное, не знаю деталей. Вот Йози может на первый взгляд показаться даже подкаблучником — все бытовые и житейские решения принимает жена, а он не влезет ни словом. Хозяйство, дети, что купить, какой садик, какие продукты, куда в отпуск — это её. Но, хотя жена у него ещё и бухгалтер, все бизнес-решения на Йози. И тут не подходи — никаких обсуждений. Он сказал, она выполнила. Вот и решения разряда «как нам всем жить дальше» по его понятиям относятся к мужской сфере ответственности. Но он уже давно живёт в нашем социуме, так что обрёл некоторую гибкость в принципах, да и жена его не из грёмлёнг, а вполне себе русская баба, без особых закидонов, но со своим миропониманием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кстати, не надо думать, что я вот так совсем против этого самого феминизма. На самом деле, я всячески за толерантность, феминизм, терпимость, гендерное самоопределение и прочие гуманистические извращения. Я даже, не поверите, немножко за демократию.

Просто потому, что все эти бессмысленные розовые бантики социума, как бы они ни раздражали своей нелепостью и безвкусием, возможны только в режиме Сытости и Мира. Чуть только социум возвращается в своё естественное состояние делёжки территории и дефицита ресурсов, вся эта шелуха моментально опадает, и из-под неё показываются оскаленные зубы агрессивного стайного гоминида, который знает, где место самки, кто альфа-самец и что делать с теми, кто не свои. Так что пусть ходят своими гей-парадами, играют в выборы и дуют щеки в соцсетях — это значит, что реальность пока не стучит им в лицо кованым сапогом. Поживём ещё, значит.

Насчёт же совместного обсуждения дел наших скорбных у меня была отдельная коварная мысль, что это поможет моей жене принять реальность, как она есть. В компании такие вещи переварить легче, да и истерику закатить неловко как-то. Нет, я, конечно, надеюсь на её здравомыслие, но не полагаюсь на него. Я никогда не полагаюсь ни на чьё здравомыслие. Это слишком дефицитная субстанция.

Выпроводил Йози через гараж — заставлять его снова месить грязь с дачи было бы жестоко. Заодно подключил свой связной комплект — держать открытым проход в гараже мне казалось теперь более безопасным, чем на даче — здесь надо сначала весьма прочные ворота сломать, а там только фальшстенку откинуть. Если серьёзные люди возьмутся, то разница, конечно, небольшая, но срабатывание сигналки на проникновение, сирену которой я вытащил проводом на эту сторону, даст мне несколько секунд на закрытие прохода. Я много ходил эти дни и теперь уверенно закрывал его с расстояния метров тридцать. Открывал, правда, существенно ближе, но всё же руками гладить стену было больше не надо — темнота прохода признала меня за своего и слушалась всё лучше. Было бы интересно попробовать открыть не этот, а какой-нибудь другой проход — может, справлюсь? Вдруг я уже настоящий проводник, а сам не знаю? На чём бы потренироваться?

Только собрался пойти, заняться обустройством хозяйства — звонок. Надо же, кому неймётся? Номер определился — Андрей. То есть, Андираос, он же Коллекционер, он же «сука номер один» в моём текущем личном рейтинге. Сам звонит, ничего себе. Будет делать вид, что ничего не случилось? Ну-ну…

Поколебавшись немного, нажал кнопку ответа.

— Привет, — сказал Андрей спокойно. — Нам надо встретиться и поговорить.

— Нам? — скептически ответил я. — Лично я не испытываю большой потребности в общении. Мне и так не скучно.

— Поверь, тебе это нужно больше, чем мне.

— Поверить? — я еле сдержался. — Не вижу оснований.

— Ты ни хрена не понимаешь! — сорвался вдруг Андрей. — Ты разворошил осиное гнездо, сел под ним позагорать, а теперь отмахиваешься от единственного человека, который может тебя спасти!

— Да ты, ебать, спасатель… — хмыкнул я в ответ.

Был большой соблазн послать его и отключиться, пусть подёргается, но я придумал кое-что получше.

— Ок, — сказал я решительно, — хочешь встречи? Приезжай ко мне на дачу — но только прямо сейчас. Посидим, поговорим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А вот теперь посмотрим, насколько он готов открыться. Вранья мне не надо, неинтересно мне враньё. Если начнёт тянуть время, перенося встречу — опять пошлю прямым текстом, это наверняка будет засада и подстава. А вот для такой спонтанной встречи на чужой территории вряд ли у него есть домашняя заготовка. Тогда можно и поговорить.

— Ладно, — сказал Андрей, как мне показалось, с сомнением в голосе. — Выезжаю.