Когда пробуждаются вулканы - Михаил Белов

— Евгений Николаевич! — сдавленно вырвалось у него.

Колбин поднял руку: следуй за мной! Преодолев ребристую бровку, они очутились у края колодца; приподнявшись на руках, заглянули вниз. Серый подвижный занавес. И больше ничего. Внезапно занавес раздвинулся и взору открылась гигантская яма цилиндрической формы. На двадцатиметровой глубине лавовое озеро выбрасывало багрово-красные языки огня. Временами огонь проваливался в таинственную глубину. Тогда густой дым из небольших торчащих по краям озера конусов затягивал дно колодца.

Данила крутил ручку кинокамеры. Начал он с юго-западного сектора, потом повернул телеобъектив на северный участок, где оранжевые волны лавового озера бились о стены колодца. Но что это? Черная фигура мелькнула где-то возле конусов и исчезла в клубах пара. Холодный пот выступил на лбу Данилы, хотя у колодца было так же жарко, как у мартеновской печи. Кажется, прошла вечность, пока он вновь увидел черную фигурку Колбина. Он с ловкостью обезьяны карабкался из колодца.

— Не сорвитесь! — крикнул Данила, когда Колбин вдруг отступил от края колодца.

Колбин раскинул руки и прижался к скале, потом сделал рывок и выскочил на бровку. Его окутало черным дымом из колодца. Когда дым рассеялся, Данила услышал резкий голос:

— Почему прекратили съемку?

— Все заснял, — ответил Данила.

Колбин занялся пробирками с образцами газов, собранными у лавового озера. Серая куртка из грубого сукна, плотно застегнутая на нем доверху, была опалена и стала рыжей. В нескольких местах огонь прожег толстую ткань брюк. Уложив последнюю пробирку, Колбин выпрямился и заглянул в колодец. Да, риск был большой. Но зато какой материал собран! «Вот она, докторская диссертация», — подумал он.

Они двигались по вязкой, пружинистой лаве и без особых приключений вступили на северный участок. Дальше путь преградила корытообразная трещина, заполненная красно-желтой расплавленной массой. На ее поверхности вздувались и лопались пузыри. Газы, пробивавшиеся из щелей, жгли подошвы ног. Измерив температуру лавы и взяв пробу, ученые по узкому карнизу, нависшему над бездной, двинулись дальше. Видимость в колодце улучшилась, хотя временами он все так же затягивался дымом.

Данила за последний час увидел столько страшного и чудесного, что, казалось, ничем больше его не удивить. Но то, что сейчас открылось его взору, было необычайно. На северо-восточной стене колодца висел огненный диск диаметром в десять — двенадцать метров. Его сияние пробивалось даже сквозь клубы густого дыма.

— Огненный тоннель! — воскликнул Колбин.

Данила не сразу поверил, что перед ним тоннель. С потолка отделялись и падали огромные сверкающие капли огня. Каждая капля — маленькое солнце — жгла и слепила. Забыв о поджаривающихся подошвах, Данила крутил ручку аппарата. Откуда-то сбоку, с пузырьками и пробирками, выскочил Колбин и сунул их Даниле в карман — спои у него были полны.

— Пошли! Изжаримся! — крикнул он.

Они вышли на то же место, откуда начали путешествие.

— Сложим пробы и будем подниматься, — сказал Колбин, выкладывая из кармана все свои «трофеи». Они скинули рюкзаки. Сильный толчок отбросил Данилу в сторону. Раздался взрыв в глубине колодца. Камни падали с приглушенным угрожающим свистом. Данила танцевал на краю вулкана. Шаг в сторону, шаг назад. Прыжок туда, прыжок сюда. Пот заливал глаза. Ноги вязли в лаве. Удар в спину свалил его с ног. Сколько пролежал без сознания — он не знал, а когда очнулся, огненного ливня уже не было. По всему кратеру дымились тестообразные комья лавы.

— Евгений Николаевич! — закричал Данила.

Колбин не отозвался. Данила вытянул руки, пошевелил ногами. Все было цело, только плечо болело. Он поднялся и пошел искать товарища. Колбин лежал недалеко от края колодца. Он был без сознания. Данила оттащил его вялое тело шагов на десять.

— Я думал, вы меня бросили, — сказал Колбин, как только очнулся. — Как вы могли… Я не сержусь. Человек прежде всего думает о себе. Вы не исключение.

Колбин закрыл глаза. Ноги горели, как в огне. Левая рука не двигалась.

— Данила Корнеевич, — еле выговорил он, — что у меня с ногами?

— Плохо.

— Знаю, — зло сказал Колбин. — А что с ними?

— Правая нога раздроблена у колена. Я сейчас перевяжу, чтобы остановить кровь.

Колбин приподнялся, посмотрел.

— Данила Корнеевич, — сказал он с трудом, — перережьте ремни кислородного баллона. Его, кажется, вдавило мне в спину.

Выхватив из-за пояса нож, Данила перерезал ремни и передвинул баллон под голову ученого. Колбин почувствовал облегчение. Он знал, что сесть, а тем более встать на ноги уже не сможет.

— Романов, — сказал он, стараясь сосредоточиться, — идите и переложите пробы в свой рюкзак. Да быстрее возвращайтесь. Поможете мне выбраться отсюда.

Данила сделал несколько шагов к рюкзакам. Им овладела страшная усталость. До проб ли сейчас? Он обернулся и увидел, что Колбин смотрит на него.

— Что же вы ждете? — донесся прерывистый голос вулканолога.

Данила подобрал и притащил рюкзаки. Несколько пробирок было разбито. Но пробы, взятые из лавового озера, сохранились. Он переложил их в свой рюкзак.

— В ваших руках моя диссертация и моя слава… — сказал Колбин. — А теперь поднимите меня и тащите… У меня пробит кислородный баллон.

Колбин лежал неподвижно. Сквозь очки он видел белые облака в золотой каемке и трепетную игру лучей солнца на краю кратера.

— Что ж, будем выбираться, — сказал Данила.

Неожиданно вулкан вздрогнул.

Возле Данилы шлепнулся комок лавы. Он отступил в сторону, и опять начался бешеный танец. Газовое облако затянуло кратер. Колбин смотрел на танцующего Данилу и скоро потерял его из вида. «Бросил, бросил», — стучало в голове. Надо было сделать что-то очень важное, но он никак не мог сосредоточиться. Усилием волн он вытащил из бокового кармана куртки тетрадь. В баллоне все меньше и меньше оставалось кислорода. Газы рвали легкие на куски. Мысли путались. Колбин уронил карандаш. «Бежать, бежать!» — кричало в затуманенном мозгу. Он рванулся — и провалился в бездну.

Выплеснув тонны раскаленной лавы и камней, вулкан успокоился.

Колбин лежал на том же месте. Кислородный прибор был сорван. Данила приложил ухо к его груди и уловил чуть слышное биение сердца. Тогда он снял с себя кислородный прибор и надел его на пострадавшего.

Взрыв был сильный, и лавовый град прошел в тридцати-сорока метрах от края колодца. Это спасло Колбина. Рядом с ним лежала тетрадь, покрытая тонким слоем пепла. Данила встряхнул ее и сунул в карман…