Ведьма придет за тобой - Евгения Грановская

– Да, я в курсе. Они снимали закат.

– Боюсь, что закат здесь ни при чем. Темченко говорил про ведьму.

– Про ведьму?

Глеб кивнул:

– Да. И медсестра в курсе, но почему-то ничего вам не рассказывает. Похоже, у них один психоз на двоих. Кстати, вот и она!

Доктор повернул голову, увидел Лизу, которая доставала что-то из шкафчика, и окликнул ее:

– Лиза, подойди, пожалуйста, сюда.

Девушка закрыла шкафчик и с готовностью подошла. Остановилась. Покосилась на Глеба с опаской.

– Да, Евгений Борисович.

– Глеб Олегович рассказал мне про какую-то видеозапись. Что вы снимали?

Медсестра молчала, закусив губу.

– Что было на записи? – спросил у нее Глеб.

– Рассказывай, мы все равно узнаем, – потребовал доктор Чурсин.

– Там была… женщина, – тихо произнесла Лиза. – Она стояла под фонарем, напротив окна. Потом… Потом она вдруг оказалась перед самым окном. Это произошло очень быстро. Страшно быстро!

Глеб и доктор переглянулись.

– Дальше, – потребовал Чурсин.

– Дальше было еще страшнее. Женщина исчезла. А через секунду снова появилась… – Лиза побледнела и с трудом договорила: – Но уже перед видеокамерой.

– Как перед видеокамерой? – не понял доктор. – Вы хотите сказать, что она была в палате?

– Да.

Глеб почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. С трудом усмехнулся и произнес небрежно:

– Прямо мистика какая-то.

Лиза посмотрела на него с осуждением.

– Вам смешно? – спросила она. – А вот мне – нет. Даже когда я это рассказываю, у меня кровь стынет в жилах.

– Лиза, ты ведь понимаешь, что этого не могло быть? – сказал, с мрачным любопытством разглядывая медсестру, Чурсин.

Она перевела взгляд на него.

– Понимаю. Но я это видела.

– Я смотрел запись, – сказал Глеб. – Там не было никакой женщины. Только окно и улица, освещенная фонарем.

Доктор Чурсин поправил пальцем очки и, строго посмотрев на медсестру, сказал:

– Послушай меня, Лиза, ты хочешь продолжать работать в нашей клинике?

– Да, – пробормотала девушка. – Конечно.

– В таком случае ты сегодня же отправишься на консультацию к невропатологу. И все ему честно расскажешь. Я позвоню и проверю.

На глазах у Лизы блеснули слезы.

– Евгений Борисович, это нечестно, – дрогнувшим от обиды голосом сказала она.

– Ты собираешься со мной спорить?

Лиза опустила взгляд.

– Простите.

– Можешь идти.

Она повернулась и зашагала прочь.

– Я это видела, – пробормотала она себе под нос.

Чурсин взглянул на Глеба.

– У вас есть сигарета?

– Только электронная, – ответил тот.

– Следуете новым веяниям? – усмехнулся доктор.

– Пытаюсь быть законопослушным гражданином, – сказал Глеб.

– Ясно. – Евгений Борисович вздохнул. – Я бросил несколько лет назад, но иногда чертовски хочется закурить.

– Понимаю. Что вы об этом думаете, доктор? – поинтересовался Глеб.

– Вы про Темченко и Лизу?

– Да.

– Думаю, что они слишком сильно привязались друг к другу. Я не имею ничего против романтических отношений. Главное, чтобы эти отношения не мешали лечению.

– Я не об этом, – сказал Глеб. – Что вы думаете об истории с видеозаписью?

– То же, что и вы, – ответил Чурсин. – Это была галлюцинация.

– Но медсестра утверждает, что она тоже видела таинственную женщину.

Чурсин вздохнул.

– Лиза Пояркова слишком много общается с пациентом Темченко. А психозы, как известно, вещь заразная.

– Да уж, – невесело усмехнулся Глеб. – Что будет с Андреем? Он идет на поправку?

– Я бы так не сказал. Двигательные функции уже вряд ли восстановятся. Он на всю жизнь останется инвалидом.

– И насколько долгой будет его жизнь? – уточнил Глеб.

– Ну… – Чурсин пожал плечами. – Если он будет соблюдать все необходимые процедуры, то при должном уходе ничто не помешает дожить ему до семидесяти лет.

– Вряд ли эта новость его обрадует, – заметил Глеб.

– Согласен, – кивнул доктор. – Поэтому не стоит ему пока ничего говорить. Пусть сперва хоть немного окрепнет.

8

Маша посмотрела Корсаку в глаза и сказала:

– Мне холодно, Глеб. Мне кажется, я умираю.

Белый пар, вырвавшийся у нее изо рта, заслонил лицо Глеба, но через секунду рассеялся.

Глеб улыбнулся, покачал головой и мягко произнес:

– Ерунда. Ты выдержишь, ты сильная.

– Не такая уж сильная, – со вздохом сказала она. – Раз не смогла тебя удержать.

– Удержать? – На его лице отразилось легкое замешательство. – Но ты ведь сама захотела, чтобы мы разошлись.

Маша улыбнулась побелевшими от холода губами.

– Какие же вы, мужчины, глупые. Ничего-то вы не понимаете.

Глеб протянул руку и ласково погладил ее по покрытым инеем волосам.

– Ты выдержишь, – повторил он, глядя ей в глаза. – Вспомни, через что ты прошла. Обезумевшая толпа пыталась принести тебя в жертву. Но ты выжила. Горбун-маньяк держал тебя в погребе и травил собаками, но ты выжила. Тебя пытались убить и замучить много раз, но ты все еще здесь, живая и здоровая. Тебя так просто не сломить.

– Я выжила, потому что ты всегда был рядом.

– Я и сейчас рядом, – уверенно сказал Глеб. – Ведь ты говоришь со мной.

– Это все сон. Видение. Я ведь понимаю. – Она грустно улыбнулась. – Старуха Суховей – настоящая ведьма, и она не выпустит меня отсюда. Но я боюсь не этого.

– А чего? Чего ты боишься, Маша?

– Я боюсь, что она причинит вред детям… и тебе.

– Не причинит, – твердо сказал Глеб. – Не сможет.

Маша вгляделась в его осунувшееся бледное лицо.

– Глеб, в последнее время ты плохо выглядишь. Я давно хотела тебе об этом сказать. С тобой что-то происходит, верно?

Он отвел глаза и уклончиво ответил:

– Возможно.

– Я хотела обо всем расспросить, но не решилась. Не хочу, чтобы ты думал, будто я все еще люблю тебя. Не ради себя. Ради тебя.

Он улыбнулся и с нежностью сказал:

– Глупенькая. Тебе не надо ничего говорить. Я все понимаю. Я знаю тебя лучше, чем ты сама.

– Да. – Маша улыбнулась. – Ты самый умный мужчина на свете.

Глеб дернул щекой и произнес с досадой:

– Не такой уж и умный, раз потерял тебя.

Маша поежилась.

– Я замерзаю.

Глеб насмешливо сказал:

– Ерунда! Подумаешь – холод. Ты всегда любила зиму. Ведь так? Вспомни, как счастлива ты бываешь зимой.

– Да, я любою зиму. Знаешь, в юности, когда мне было лет двадцать, я ездила зимой в деревню к родственникам… Я находила в лесу чистый сугроб, вырывала в нем ямку и наливала туда вишневого ликера. А потом ела его ложкой! Глупо, правда?

Глеб покачал головой:

– Нет. Это очень красиво.