Притворись моим другом - Иоланта Палла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Евангелина
За столом висит напряжение. Папа ест, не обращая ни на кого внимания. Тёть Оля периодически посматривает за Артёмкой, и лишь я ковыряю вилкой в салате. Аппетита нет. Может из-за того, что я наелась сладостей у Власовых, или всему виной скованность, вызванная внезапным появлением майора Майорова. Я даже Руслану ничего толком не смогла сказать. Все мысли вылетели из головы, как только я увидела отца. Он ни капли не изменился за месяцы, которые мы не виделись. Все те же морщины на лбу. Голубые глаза. Русые волосы с сединой. Хмурый вид. Кажется, я забыла, как он выглядит, когда улыбается. Да, и доведется ли мне еще хоть раз ощутить радость, исходящую от него в мою сторону.
- Очень вкусно, Оль, - доносится до моих несчастных горящих ушей его голос, - даже не знаю, как тебя благодарить за все.
- Что ты, Вань, - скромно улыбается Ольга, посматривая на меня, - я только рада вам помочь.
Снова виснет молчание, которое разбавляется лишь непонятными звуками, которые издает мой брат. Я так же упорно не смотрю в его сторону. Не могу себя пересилить. Хотя он ни в чем не виноват в отличие от меня…
- Как дела в школе? – отец обращается ко мне, но его взгляд направлен куда-то в сторону.
Мне в глаза он не смотрит, как и я ему. От вины и стыда горят щеки. Тахикардия медленно, но верно, наступает на пятки, и дыхание затрудняется. Комната резко сужается, заставляя меня хватать ртом воздух, и я резко сглатываю.
- Нормально, - выдавливаю из себя и откладываю вилку на стол.
Руки некуда деть, и я принимаюсь с особым усердием сминать пальцами воротник от худи. Я так долго его не видела и теперь не знаю, как себя вести. Вот он, Иван Майоров, сидит напротив меня. Все тот же. НО словно чужой. Не мой отец, а дядя из соседней квартиры. От этого нестерпимо больно, и глаза жжет.
- Не считаю нормальным, что ты постоянно ходишь с разбитыми коленками и, - он говорит быстро с некоторым недовольством, от которого я сжимаюсь, потому что по отношению ко мне он никогда не был груб, - теряешься до поздней ночи с парнем.
- Вань, - Ольга дотрагивается пальцами до папиного локтя и тот пуще прежнего сводит брови на переносице, - Руслан не плохой парень.
- Неужели? Поэтому, наверное, он гоняет на байке и возит на нем мою дочь по ночам? – снова переходит на рык отец, а мне становится до чертиков обидно.
Сильно так, что в груди жжет, будто туда серной кислоты залили и наблюдали за процессом.
- Он меня защищает, - всё-таки нахожу в себе силы выдавить каждое слово и задрать голову, бросив на папу огорченный взгляд.
- Серьезно? – отец складывает руки на груди.
- Да, - зеркалю его движение, набравшись немереной храбрости, - ты ведь не можешь.
- Лина… - ахает Ольга.
- Всё нормально, Оль, - он помещает руки на стол и не прерывает со мной зрительного контакта, - можешь нас вдвоем с Евой оставить?
- Да, - тёть Оля осторожно поднимается и забирает Артёмку, напоследок сочувственно пожимая плечами.
Дверь за ней закрывается, и в комнате снова молчание берет бразды правления в свои руки. Мои внутренности не просто меняются местами, а играют в бильярд. Бешенный пульс ударяет каждый раз в виски так, будто эти минуты последние в моей жизни. Мне не хочется, чтобы папа ТАК на меня смотрел. Я для него пустое место или источник злости. Сложно понять, когда теряешь связь с близкими. Он для меня подобен неизученным водам океана. Неизвестно, что ждет при погружении на глубину. Смерть или же очередной открытие.
- Ева…
- Не называй меня так!
Не знаю, откуда берется агрессия, но именно она выплескивается из краев чаши, где бурлят все мои эмоции. У отца округляются глаза. На пару мгновений мне показалось, что он начнет на меня кричать, только майор кивнул и шумно выдохнул.
- Не знаю, что у тебя в голове, Ева, но так не пойдет, - говорит, словно робот, - Ольге тяжело с маленьким ребенком. Ты прекрасно знаешь, что она испытывает. Не нужно себя вести, словно безмозглая девочка. Я понимаю, что у тебя возраст такой, когда гормоны бушуют, но…
Отец резко замолкает, а я часто дышу, ощущая, что кожа горит. Жду его слов, не моргая и не двигаясь. Наверное, в это мгновение работает лишь мое сердце, которое в лихорадке перегоняет кровь.
- Я хочу быть спокоен за вас. Когда я уеду…
- Что?! – сиплю в крике.
- Лина… - папа проводит рукой по лбу, когда я поднимаюсь, скрипя стулом.
- Куда? Ты же только приехал?
- Мне нужно поднимать вас на ноги…
- А здесь нельзя этого сделать?! Разве мало работы? С твоим званием…
- С моим званием больше всего я получу, работая по контракту! – повышает на меня голос и тоже поднимается, опираясь руками о стол.
- Ты… Ты просто нас бросаешь… Опять…
- Лина…
- Я должен обеспечить семью. Артёму нужно проходить лечение. Это не дешево.
- Тебе только причина нужна, - мои плечи опускаются, когда говорю это.
- Что?
- Ты меня ненавидишь и не хочешь видеть. Я знаю.
Глаза отца расширяются, а я выскальзываю из кухни в коридор, чтобы не наблюдать за тем, как в них плещется гадкое чувство. Он считает меня виноватой. Ничего не изменилось.
- Лина!
Летит в спину, пока я запихиваю ноги в кроссовки и стягиваю ветровку с вешалки. Несколько поворотов замка, и я уже бегу по лестнице прочь из подъезда. Грудная клетка сгорает, но я не обращаю на это внимания. Мне срочно нужно сбежать и побыть одной, что я и делаю. Передвигаю ноги и останавливаюсь, когда вокруг меня незнакомая местность. Двор одного из домов. Замираю посредине и озираюсь по сторонам, восстанавливая дыхание. Щеки влажные от слез, и я тру их тыльной стороной ладони.
Оглядываюсь назад в поисках погони, но там лишь полумрак и шум листьев, опадающих с деревьев. Телефон в кармане штанов вибрирует. Я медленно вынимаю его и смотрю на экран несколько минут.
Ольга.
Он сам мне даже позвонить не может. Прикусываю губу от боли и обиды, открывая сообщение от Власова. Буквы расплываются перед глазами, и мне приходится несколько раз выдохнуть прежде, чем я четко различаю слова.
