Академик Ландау; Как мы жили - Кора Ландау-Дробанцева

Что же, придется уверить Дау, что от побоев «милого» получила максимум наслаждения. И он поверит! С удивлением, но поверит, скажет: странные существа эти женщины. Но насколько я успела узнать Колечку, он трус, и поэтому я решила: сумерки, я не задерну шторы, не зажгу света, и он решит, что потеряла сознание, а если моя квартира не проявит признаков жизни и ночью, то он наделает в штаны, решит, что он убийца. Когда приедет Даунька, он побоится врываться в квартиру. Тихонечко подползла к окну в кухне, боясь колыхнуть занавеску, осторожно выглянула: Колечка маячит у моих окон, тщетно пытаясь зафиксировать признаки жизни. Еле добралась до постели.

Вдруг у окна моей спальни слышу голоса. Шурка Шальников говорит:

— Коля, почему вы решили, что с Корой что-то случилось? Ее просто нет дома, все форточки закрыты, ни одно окно не откроешь. Ну, если вы так настаиваете, пойдемте со двора. Возможно, мне удастся открыть дверь.

Я знала, что Шальников сможет открыть любую дверь без ключа, и, пока они обходили кругом, успела закрыть замок на предохранитель.

Утром на следующий день Шальников подлетел ко мне:

— Кора, а почему вы вчера «Шляпу» не впустили к себе? (Шурка уверял, что, кроме шляпы, у Колечки ничего человеческого нет. Конечно, Шурочка был прав.)

— Шурочка, вам что? Разве вы не знаете: милые бранятся только тешатся?

На следующий день телефон звонил без конца, трубку не снимала. Вечером только включила свет в коридоре — раздался продолжительный нахальный звонок в дверь, а потом дребезжащий стук в окна квартиры на первом этаже. Решила: Колечка или спятил, или пьян. Очень долго простояла затаившись у окна. Наконец, звонки в дверь, стук в окна прекратились. Вижу: он вышел не совсем твердой походкой из ворот нашего института. Да он пьян! Дофлиртовалась! Мне стало и стыдно, и тошно. И все это на глазах у всего института!

Глава 27

Спасителен был приезд Дау. Жизнь снова закипела у нac в доме. "Дау, тебя к телефону". Он приветливо говорит в трубку: "Если вы хотите стать физиком, совсем необязательно иметь высшее образование. Обязательно любить предмет. Но если вы серьезно решили стать физиком-теоретиком, приходите ко мне домой. Сейчас посмотрю, когда смогу с вами поговорить. Вас устроит, если это будет пятого, в четверг, в четыре часа дня? Только, пожалуйста, без опозданий. Вначале я просто проверю ваши знания по математике, потом дам вам список литературы. Будете заниматься и приходить ко мне домой на экзамены".

— Коруша, имей в виду, завтра у нас будет обедать мозг мира.

— Даунька, а вчера, когда у нас мозг мира ужинал, все вина и коньяки остались нетронутыми. Они пьют соки и минеральную воду. А я-то думала, что ты один исключение, употребляешь только безалкогольные напитки.

Когда Ландау работал в Цюрихе у Паули, Паули о Ландау сказал: "Я знаю, почему Ландау не пьет. Он пьян всегда, он опьянен самой жизнью, ему не нужен алкоголь".

Физики, известные всему миру, встречаясь с юным Ландау, говорили: "Этот молодой ученый интересуется всем. И очень интересен сам. Но его мальчишеские выходки приводят к тому, что вначале все, что он говорит, абсолютно непонятно. Но если с ним поспорить, то чувствуешь себя обогащенным".

Физики, знавшие Паули и Ландау, отмечали сходство в характере мышления, в подходе к физическим проблемам и даже в стиле научного творчества. Оба они, невзирая на лица, в острых, критических ситуациях не подбирали мягких слов, не стеснялись в выражениях, были язвительны и остроумны, но содержание их критики было важным и полезным. Даже Бору доставалось от Паули. Однажды он крикнул Бору: "Замолчите, не стройте из себя дурака". Бор мягко ответил: "Но, послушайте, Паули…" — "Нет, не буду слушать, это чушь!".

Сам Дау всегда с большим восторгом отзывался о Вольфганге Паули. Еще в детстве у Дау возникла потребность самостоятельно разобраться в устоявшихся жизненных представлениях окружающих. Он все воспринимал по-своему, все переосмысливал, создавал свои системы, находил свое собственное решение. Поражало это упорное стремление ребенка самому разобраться во всех вопросах. С годами это свойство натуры привело его к построению своих оригинальных теорий в науке.

Его логическое мышление, опирающееся на очень широкую эрудицию, его прославленный универсализм в науке нашли свое отражение и во взглядах на человеческие отношения. Отсюда теория о том, как правильно жить, и брачный пакт о ненападении. Ревность покушается на внутреннюю свободу, унижает человеческое достоинство, ревность — порок, не имеющий никакого отношения к любви. И он исключил этот порок полностью из собственного сознания.

Ландау своим ученикам всегда говорил: "Бойтесь растратить отпущенное вам время на мелкие, недостойные человека дела". И еще Дау глубоко верил, что человек рожден для счастья на земле. Человек сам должен научиться быть счастливым. Дау был учителем, что называется, с большой буквы. Он стремился научить всех быть еще и счастливыми. Его всегда будоражила мысль — как сделать, чтобы на свете было как можно больше счастливых людей.

— Дау, эта совсем молоденькая девушка, зачастившая к тебе, неужели она физик?

— Это моя новая ученица, и учу я ее счастью. Она страстно влюблена, а ее возлюбленный жениться не хочет. Я помогаю ей женить его на себе.

— Как? Ты способствуешь открытию мелкой лавочки? Понимаешь, Коруша, здесь такая ситуация, что его надо женить для его же счастья.

Несколько месяцев спустя сияющий Дау мне сообщил: "Коруша, они уже поженились. Я был у них в гостях. Более счастливого мужа не встречал!".

Как-то вечером в конце войны к нам зашел Алиханьян, сели ужинать. Дау вскочил, сказав: "Артюша, я больше не могу переносить твоего кислого вида! Хочу видеть тебя счастливым! У тебя есть все для счастья! Столько девушек мечтает о твоем внимании. Нита сейчас уже живет в Москве. Ты ей звонил?".

— Ну что ты такое говоришь, Дау. А вдруг к телефону подойдет Митя?

— Митя сидит за роялем и телефонных звонков не слышит. Тогда это я сделаю я. Кстати, я и Мити не боюсь. Нита физик, она не работает. Митя слишком переполнен музыкой, а вдруг она скучает?

Дау подошел к телефону, под диктовку Артюши набрал номер: "Ниточка, приветствую вас в Москве. Говорит Дау. Сейчас у меня сидит Артюша и очень скучает. Если вы свободны, приезжайте к нам ужинать. Коpa очень хочет с вами познакомиться. Ваш шофер знает, где наш институт. Квартира два. Мы вас ждем".

Минут через 20 к нам приехала Нина Васильевна Шостакович, жена знаменитого композитора: золотоволосая с золотистыми глазами. Ужин прошел очень весело. Алиханьян — сиял! Вся наша квартира наполнилась звонким смехом Ниточки (так ее называли все). Как красиво она смеялась. Впервые я слышала в смехе и звон хрусталя, и переливы серебряных колокольчиков. Алиханьян поехал ее провожать. Проводив гостей, Дау рассказал мне, что Артюша впервые увидел Ниту, сбегавшую по лестнице Ленинградского университета к своему жениху Шостаковичу, поджидавшему ее. Она весело смеялась и навек покорила Артюшу.