Браслеты нэшу. Книга I - Ира Галина

— Пожалуй, Конте прав, порой влюблённые, особенно безнадёжно влюблённые способны на очень непредсказуемые поступки.

Юноша обрадовался, когда Нэйке поддержала его, и не преминул обратиться к ней.

— Скажи, Нэйке, почему ты думаешь, что эльфы навредили бы тебе, если бы по-прежнему считали бы тебя драконицей. Ведь Эйв не раз повторяла, что если кто увидит лицо нэшу, то никогда не сможет умышленно причинить ей вред.

— Эйв, разумеется, абсолютно права. Но дело в том, что то, что видели эльфы и то, что сейчас видишь ты, не совсем настоящая моя внешность. — вошедший следом за ними в комнату Байль кивнул Конте, соглашаясь с тем, что такое очень даже возможно. — Иначе у меня были бы ещё большие проблемы с эльфами, как с мужской, так, тем более, с женской их частью.

— Бедняжка… — раздался сочувственный вздох.

— Что? Ты о ком это, Онэлл? — Конте не понимал, о ком нэшу так отозвался. О Нэйке? Потому что ей придётся открыться перед эльфами?

— О Пьюме, разумеется. Как же ей тяжело, наверное, сейчас.

— Да ты чего это? Уж сам-то часом не влюбился в эльфийку? — подколол друга Дольх.

— Да ну вас всех. Пойду лучше проведаю её.

Когда Онэлл вышел, друзья переглянулись.

— Кажется, дела обстоят ещё хуже, чем мы себе могли представить…

У Пьюмы уже не было сил плакать, она лишь изредка всхлипывала. Ей казалось, что весь мир рухнул, ей просто больше не хотелось жить. Ведь теперь, когда она, наконец, встретила мужчину своей жизни (а в этом она по-прежнему не сомневалась), всё оказалось против неё. Отец никогда не разрешит ей выйти замуж за нэшу.

Да как вообще можно связаться с «внутренними»! Хотя чего она ожидала? Кем ещё, она думала, он может быть? Человеком? Эргом? Кэйо? Что бы это изменило? Ведь самое главное — он не был эльфом. Ну а ей было уже всё равно, кто он. Она знала, что любит его всем сердцем, и оттого ей было ещё больней осознавать, что они никогда не будут вместе.

Эльфийка услышала звук приближающихся шагов. Как же глупо, наверное, она выглядела в глазах других, закатив тут истерику. Принцесса ещё называется, не могла сдержать себя. В своей комнате могла бы делать всё, что ей заблагорассудится. Кто бы это мог быть? Наверняка это тот человек, пришёл посмеяться над её слабостью. Она хотела встать, но чувствовала, что у неё нет сил даже подняться. Неизвестный поравнялся с ней и присел рядом.

— Ну, как ты? — её сердце замерло. Она боялась поверить, но это был он, Онэлл.

Нэшу нежно обнял её за плечи и поцеловал в спутанные волосы. Пьюма даже перестала дышать.

— Не надо так переживать, всё образуется. Было бы гораздо хуже, если бы ты узнала правду не сейчас, а когда-нибудь потом. Мне жаль, что я причинил тебе боль.

Пьюма по-прежнему молчала, никак не реагируя на его слова, словно и не слышала его.

— Мы хотели задержаться здесь ненадолго, но если ты хочешь, то мы уедем завтра же, с самого утра.

— Нет! — неожиданно громко даже для самой себя воскликнула Пьюма, она вцепилась Онэллу в руку и заглянула ему в глаза. — Нет, пожалуйста, не уезжай. Прошу тебя. — её голос сник. — Побудь здесь хотя бы ещё чуть-чуть. Я больше ни о чем тебя не прошу. Только останься ещё на несколько дней. Я вас никому не выдам, обещаю. А про войну, скажу, узнала от Нэйке.

— Хорошо, мы останемся у Байля ещё на несколько дней, если, конечно, он позволит. — Онэлл смотрел на заплаканное лицо Пьюмы и понимал, что сам тоже погиб.

— Он не будет возражать, я уверяю.

— Вот и договорились. А сейчас пойдём лучше спать. Уже очень поздно. Я помогу тебе подняться по лестнице.

Он помог Пьюме встать, но ноги её совсем не держали. То ли оттого, что слишком много сил и энергии отняли у неё события последних часов, то ли ноги просто подкашивались от непосредственной близости от Онэлла. В любом случае, самостоятельно идти она не могла. Ни слова не говоря, юноша, словно пушинку, подхватил Пьюму на руки и понёс к лестнице. Эльфийка же из оставшихся сил обняла своего принца и уткнулась лицом в его плечо, стараясь навсегда запомнить запах своего любимого.

Когда на втором этаже их встретил Байля, обессиленная и уставшая Пьюма уже спала.

— Как у малышки дела? — шёпотом поинтересовался гном.

— Вроде бы как успокоилась, даже заснула. Бедняжку ноги совсем не держали.

— Конечно же, столько переживаний всего за один вечер. Пойдём, провожу до её комнаты.

Онэлл аккуратно, стараясь не разбудить, положил Пьюму на кровать, а Байль заботливо укрыл её. За дверьми комнаты эльфийской принцессы их уже ждала Нэйке.

— Ну что? Как она? — в свою очередь спросила Нэйке, когда гном и нэшу вышли.

— Успокоилась. Спит. — чуть слышно произнёс Байль.

— Вы что же не разбудили её? — Нэйке старалась не закричать от возмущения.

— Нет, конечно. Она слишком устала.

— Ну, молодцы! Вы хоть обувь с неё сняли? По вашим лицам вижу, что нет, даже не догадались. Хотите, чтобы с утра у неё ноги болели? Эх, мужчины, мужчины. Ладно, идите. Я тут сама разберусь. — и, решительно отодвинув в сторону гнома с нэшу, Нэйке вошла в комнату к Пьюме.

Нэшу ловко раздела и разула принцессу, благо опыта у неё в таких делах было предостаточно. Раньше, когда она ещё не покинула Внутренний Кайз, ей часто приходилось смотреть за младшими детьми. Вот и сейчас она ухаживала за эльфийкой, словно за младшей сестрой. В шкафу она нашла просторную рубаху и переодела в неё Пьюму, подоткнула со всех сторон одеяло, чтобы принцесса не замёрзла и неслышно (хотя это было лишним, за всё время манипуляций Нэйке у принцессы даже веки не дрогнули) вышла из комнаты.

Когда наутро Пьюма проснулась, она с удивлением заметила на стуле возле себя аккуратно сложенную одежду, а на себе рубаху, в которой обычно спала в гостях у гнома. Вполне понятно, что возникал вопрос, кто переодел её, но ответа на него Пьюма найти не могла. Конечно же, она помнит, как Онэлл понёс её наверх. Но она никак не могла поверить, чтобы он, принц (пусть и нэшу), мог воспользоваться её беззащитностью и раздеть её. Но тогда кто же? Байль? Нет, старый гном тоже ни за что бы ни решился на такое. Но кто?

В раздумьях Пьюма спустилась вниз. Все остальные уже были там и сидели за столом, ожидая её. Из-за стола встала Нэйке и вышла ей на встречу.

— Надеюсь,