Ярость отцов - Александр Шакилов

Милена зевнула при закрытом рте – боль утихла. Можно ещё оттолкнуться языком от нёба.

Даже опытные пловцы не погружаются без надобности глубже шести метров. Ильяс же недавно занялся дайвингом, так что…

Они заплыли в густые подводные заросли. Трава ухудшала обзор, цеплялась за маску и стаскивала её с лица. Как там Заур и Хельга? Милена обернулась. Парочка держалась просто отлично для первого погружения…

Трава то стелилась ковром, то сплеталась в подобие колонн, устремлённых к поверхности, то образовывала волнительно подвижные зелёно-коричневые шары. Тут были целые леса травы с просеками и полянами. Салатовые листья трепало течением. Хоть бы какой намёк найти, что Ильяс был здесь… Вертя головой по сторонам, Милена выскочила из-за очередной травяной колонны – и едва не налетела на ветви затопленного дерева.

Дно тут было песчаное.

Потому-то у затопленного ствола устроил себе лёжку сом.

Везде песок был заилен, но сом размыл ил – дно в этом месте выделялось радостно-жёлтым цветом. Получилось довольно длинное пятно, – метра четыре – отдаленно напоминающее силуэт рыбины.

Накатил страх. Там, где Милена училась плавать, рыба была хищной, агрессивной. А уж сомы – так особенно. Она остановилась, подняла руку, – ладонь под сорок пять градусов – показывая спутникам, что спешить не стоит.

Сом наверняка рядом с лёжкой. В это время года сомы очень активны, много двигаются, а уж у такого чудовища, что обосновалось здесь, вообще нет врагов. Мало того – оно само может напасть на кого угодно.

Рыбья мелочь, привыкшая к соседству речного хищника, не испугалась людей, принялась виться вокруг.

Троица отправилась в глубины, а Ронин остался на берегу.

Из-за потери крови он чувствовал себя лучше. Его телу требовалась медицинская помощь, но это было неважно. Жизнь или смерть уже не имели никакого значения. Он помог. Он поспособствовал. Он сделал то, для чего был предназначен.

Со стороны реки к каменному берегу приближался катер рыбнадзора. Но на борту разместились вовсе не борцы с браконьерами, но мужчины в серых пиджаках. Ещё издалека они принялись стрелять по воде – туда, где скрылись в глубинах Заур, Милена и Хельга. И это никуда не годилось.

Глаза Ронина закрывались сами собой. Всё плыло в белом мареве, но умирать ему пока что было нельзя, хоть он и лишился того, что подпитывало его всё это время, давало неимоверную силу. Он с трудом поднял «Корд», зажал под мышкой приклад и нажал на спуск. Отдача едва не свалила с ног – так Ронин ослаб. Птица на плече тревожно взмахнула крыльями.

И в тот же миг её разорвало очередью, а следующая прошила спину однорукого от шеи до поясницы.

Падая, он увидел, что попал в катер, пробил борт. Мотор вспыхнул, палачей облило горящим топливом, они попрыгали в воду…

Лицо встретилось с каменной плитой. Сломало нос, выбило зубы, рассекло бровь, но боли Ронин не почувствовал. Он вложил всего себя в последний рывок – перевернуться на спину. Увидеть напоследок небо.

На каменный берег выбрались двое, нависли на ним, мешая смотреть на облака.

– Круто я в птаху засадил, – сказал щекастый здоровяк в чёрной униформе.

Ему ответил другой:

– Зато я, сэр, уничтожил бандита. Это месть за моего хозяина!..

Перед тем, как испустить дух, Ронин улыбнулся и прошептал:

– Свободен!..

И его не стало.

– Твою м-мать!.. – выругался я.

Патрик неодобрительно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Зато Рыбачка за спиной отозвался эхом:

– Ма-ать твою!

До шпиля Цитадели, проткнувшей небо подобно Киевской телебашне, по моим прикидкам оставалось что-то около километра, когда стеклянная равнина перед нами изломалась, вспучилась.

Очередной сюрприз злодейки-судьбы? Именно. Она не любит хэппи-энды, так что, Макс, получи-ка и распишись.

Поверьте, если чуть ли не в двух шагах от цели перед вами из-под земли выползают на поверхность два громадных, точно пятиэтажные дома, бионоида, это вряд ли можно назвать хорошей приметой. Более того – наверняка вам предстоит бой с тварями, которых даже самый закоренелый оптимист не назвал бы безобидными.

Представьте себе динозавра.

К примеру, диплодока.

Только цвета он не серого, а серебристого, и вместо кожи у него броня, и туша его упирается в землю не четырьмя столбами-лапами, но шестью. И хвост не один, а целых два. Причём на конце второго что-то вроде иглы скорпиона, а конец первого венчает раструб с множеством отверстий, из которых вылетают ракеты и устремляются к вам. И ракеты эти ударяются в стекло тут и там, и взрываются, поднимая в воздух тонны скеркающих осколков, грозящих проткнуть вашу защиту. Стоит ли упоминать о взрывной волне? Вот именно, незачем говорить об очевидном.

И вот таких диплодоков перед нами двое.

Стражи Цитадели встали у нас на пути.

Надеюсь, это последний контур обороны, и дальше нам ничто уже не помешает.

Кавалерия открыла массированный огонь по бионоидам. Сапиенсы и примкнувший к нам Голован не отставали. Не знаю, что за технология использовалась при производстве оружия крысозавров, но у меня создалось стойкое ощущение, что патроны в нём никогда не закончатся. Я стрелял и стрелял, стрелял и стрелял, а их всё хватало! Ежесекундно сотни капсул достигали целей – при габаритах «динозавров» промазать было сложно – ярко взрывались, но не причиняли тварям заметного вреда.

Чего не скажешь о нашей союзной армии.

Взрывы ракет – у бионоидов тоже не было проблем с боеприпасами – лишали жизни наших боевых товарищей. И это ещё «динозавры» не вступили с нами в ближнюю схватку – уверен, одного удара хвостом хватило бы, чтобы поломать наши боевые порядки. Да и змеиные головы на длинных шеях наверняка таили в себе нечто смертоносное, до поры до времени не используемое. «Динозавры», очевидно, решили, что столь мелкое недоразумение, коим мы является, может разрешиться с помощью минимальной затраты ресурсов.

Как бы не так.

Голован – вот ведь голова! – закашлялся, призывая тех, кто ещё способен держать оружие, изменить тактику. Вместо беспорядочной стрельбы всем вести огонь по передним конечностям бионоида слева. Рацпредложение нами было принято без единого возражения. И массированный залп по конкретной цели оказался успешным.

Нам удалось отстрелить «динозавру» лапу.

Поливая всё вокруг фонтаном чёрной маслянистой дряни, бьющей из раны, тварь потеряла равновесие и с грохотом – лязгом, стоном, жужжанием шестерёнок – рухнула на стекло, подняв тучу мелкого крошева.

– Можно! Можно их бить!!! – услышал я свой радостный вопль, прорвавшийся сквозь какофонию агонизирующей бионоидной плоти.

Крысозавры, все как один зарысившие к поверженному врагу, чтобы лично ускорить его летальный исход, тоже ликовали. И только Патрик не спешил радоваться. Обернувшись к нему, чтобы поделиться бурей эмоций, бушевавшей во мне, я наткнулся на взгляд сына – и будто с разбегу нырнул в прорубь. Радостный вопль скомкался в горле, забил гортань, заставив меня закашляться. А Патрик уже смотрел мимо меня, туда, где прилёг в ожидании смерти гигант-бионоид.

Мороз пошёл у меня по коже – впору подумать, что скаф прорвался, и зима исходника добралась до моего тела.

Крысозавры – кавалерия! – должны были уже расправиться с врагом, но…

В воздухе над упавшей тушей сгустился туман. Чёрная дрянь, что была у бионоида вместо крови, то ли обладала высокой температурой, то ли легко вступала в химическую реакцию со стеклом. При реакции этой выделялось тепло, которое… Ну да не суть. Быть может, просто сработала термодымовая аппаратура, какая устанавливается на бронетехнике специально, чтобы замаскировать её. Короче говоря, из-за тумана сложно было разобрать, что творится возле павшего бионоида.

Я сделал шаг по направлению к побоищу, второй…

И побежал, сначала медленно, потом быстрее.

Метров через двадцать что-то ударило мне в спину, я рухнул и тут же откатился в сторону от Патрика, который сбил меня с ног.

– Куда?! – заорал он на меня, выпучив под забралом голубые глаза. – Жить надоело?!

Я уже понял, что поторопился праздновать победу. Во-первых, второй бионоид был всё ещё на ногах и не собирался смотреть, как его товарища разбирают на органы-запчасти, а во-вторых, охромевший товарищ стал вовсе не настолько безобиден, как показалось поначалу, когда он занял горизонтальное положение.

Из тумана выпал крысозавр.

Выпал – буквально. И по кривой, дёргаясь из стороны в сторону, то и дело заваливаясь на бок, пополз по стеклу, оставляя за собой чёрные пузырящиеся лохмотья скафа, кожи и мяса, которые отслаивались от его костей. Я вздрогнул. От безглазой морды почти что ничего не осталось, хвост отвалился. Крысозавр замер, превратившись в кучку полуразложившегося фарша.

Не моргая, я смотрел на туман – всё ждал, что оттуда выберется хоть кто-то.