Страж Арконии - Лерси Маршал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чтобы ты не делала глупостей! Ты не хотела отрекаться от отца, но его больше нет. Тебя теперь ничего не связывает с людьми. Послушай этого… недовожака…
— Не буду! — яростно оборвала его Тейя. — Хватит меня уговаривать, я уже все решила!
От этих слов Бланк рассвирепел так, что с него чуть искры не посыпались:
— Ах, «решила»?! Тебе совсем плевать на свою жизнь? На последнее желание отца? Знаешь что? Ты самая несносная, невозможная, отвратительно упертая девчонка!
Схватить бы ее в охапку и вытрясти всю дурь из головы, да только он знал, что это не поможет. Кибиру вот никогда не помогало: дурь наследника всегда оставалась на месте. А с ани, переупрямившей самого принца, подобный фокус тем более не пройдет. Бланк ненавидел сдаваться, но этот спор стал похож на попытки пробить головой городскую стену.
— Хочешь умереть из-за своих капризов — валяй. Больше не буду тебе мешать, — бросил принц и развернулся, чтобы уйти, однако не смог сделать и шага: пальцы Тейи намертво вцепились в его штанину.
— Останься, — жалобно попросила она и всхлипнула. — Я не хочу умирать. Мне страшно. Очень-очень страшно.
Гнев Бланка моментально улетучился. Принц опустился рядом с ней на колени. Из глаз ани текли слезы, она по-детски, кулаками, растирала их по щекам.
— Я уже не могу так больше. Я не человек и не ани. Я не знаю, где мое место. Люди хотят убить меня, потому что я выгляжу как ани. А ани хотят убить, потому что я отказалась ненавидеть людей. Но всю жизнь я равнялась на папу, я почти как он, и если я должна ненавидеть людей, то, получается, я и себя должна ненавидеть тоже. А я не хочу никого ненавидеть, я хочу как раньше, когда я, папа и Мика жили дружно и любили друг друга, и нам было все равно, ани ты, человек или мори. Разве это плохо? Разве это такое уж преступление?
— Нет, — глухо ответил Бланк, только сейчас до конца понимая, что двигало всеми ее поступками. Теперь они не казались ему такими уж бестолковыми. Ребенок потерял дом и семью и всеми силами старался их вернуть. Это они — взрослые — забрали у нее все и даже не постеснялись ставить свои унизительные условия, где взамен тихому уютному счастью предлагалась война.
— Тогда почему… Почему… — тут она разразилась горькими рыданиями.
Бланк притянул ее к себе и стал гладить по голове. Ему очень хотелось пообещать ей, что скоро все изменится, что, заняв трон, он исправит королевство, что в его Арконии у нее будет любое место, которое она пожелает, да только вспомнил, что он уже не наследный принц, а предатель, и стоит Йораю узнать это, он и сам вслед за ней взойдет на эшафот. И благослови его Аркон иметь в тот момент столько же мужества, как у этой маленькой девочки.
Худенькие плечи в его объятиях вздрагивали все реже, и вскоре Тейя совсем затихла, уткнувшись ему в грудь.
— Спи, я не отдам им тебя, — прошептал Бланк и, услышав размеренное сопение, в последний раз легонько потрепал ее по волосам.
Самому ему не спалось. Осознание собственной беспомощности терзало его хуже Йораевых подручных. Когда он смотрел на свернувшуюся в клубочек ани, в груди растекалась тупая ноющая боль. Если Тейя не хочет спасаться, он должен спасти ее сам. Как — он пока еще не знал. В арсенале были только мертвый арконит и целая ночь времени. Аккуратно, стараясь не разбудить Тейю, Бланк достал Страж.
— Это дочь твоего хозяина, глупый камень. И мы должны не дать ей умереть, понимаешь? Поэтому давай включайся, мне нужна твоя сила, — сказал он и невесело усмехнулся: надо же, какой бред — разговаривать с камнем.
В эту ночь принцу пришлось вести еще много бредовых разговоров в попытках пробудить арконит.
Замолчали стрекочущие в траве насекомые. Мизария незаметно перекочевала в другую часть неба, предвещая скорый рассвет. Только Бланк, нарушая абсолютную тишину, отчаянно шептал мольбы: к Источнику, к Аркону, к самому Стражу; перебирал в памяти всевозможные заклинания, даже те, что когда-то прочитал в детских книжках — глупо, конечно, но ему было плевать — все, что хоть как-то могло помочь. Однако некогда могущественный артефакт оставался обычной безделушкой.
От протяжного завывания дверных петель Бланк подскочил. Как же так получилось? Всего на секунду закрыл глаза — выискать в памяти очередной набор псевдомагических слов — и вот уже утро. Он ничего не успел.
— Тейя, выходи! — раздался надтреснутый голос Артея.
Та, дрожа от страха, прижималась к Бланку. Принц сунул сжатый в кулаке арконит в карман и отодвинул ани себе за спину.
— Сначала пройди через меня, — твердо сказал он.
Волк будто ждал этих слов. Хищно оскалившись, он прорычал:
— С превеликим удовольствием, Ваше Высочество.
Сегодня привычное спокойствие изменило ему. Каждое движение говорило о том, что Артей в бешенстве. Его глаза сузились и смотрели на принца с непреодолимой злобой, уши прижались к голове, хвост нервно хлестал по ногам. Если бы Бланк не бросил вызов, волк сам бы «прошел через него».
Артей решительно вошел в клетку и мигом сократил расстояние до противника. Кулак волка просвистел в воздухе, целясь принцу в челюсть, но тот увернулся и врезал ему под дых. Удар не смог пробить пресс, но этого и не требовалось. Зато времени, которое Артей потратил на упоение своим превосходством, хватило с головой. Другой рукой Бланк врезал ему в самый нос. Волк взревел от неожиданной боли и отступил. Противник наносил ему удары один за другим, оттесняя к двери.
Артея раздражала клетка: она хоть и была достаточно большой, драться в ней было все же неудобно. Но гораздо больше его бесил взгляд Тейи, на который он постоянно натыкался: испуганный, взволнованный и полный надежды, что принц победит. Артей бы мог закончить бой одним всполохом магии, раз и навсегда доказать упрямице, насколько ничтожны и слабы люди, чью сторону она выбрала, но он хотел расквитаться с Бланком по полной. Волк был уверен, что если бы не принц, ему бы удалось уговорить Тейю.
Отступив к самому выходу, он перехватил в очередном замахе руку противника и, резко развернувшись, выбросил того из клетки. Артей не боялся, что принц сбежит: поляну уже
