Пациентка - Родриго Кортес

— Возможно, — кивнул Бергман. — И, тем не менее, будьте так добры, мистер Маньяни, почтите городской совет своим присутствием — там не последние люди сидят. Или вы на личном опыте убедитесь, как я умею держать слово. Решать вам.

Мэр хотел было осадить старого идиота и… передумал.

Разумеется, не один Бергман относился к затянувшемуся уклонению Висенте Маньяни от встречи с советом так нервно. И когда он все-таки пришел, всем сразу полегчало.

Висенте прошел во главу стола, сел, строгим, взыскующим взглядом единственного отца города оглядел присутствующих, и в этот самый миг в двери скользнул дежурный офицер и склонился над Бергманом.

— Что там еще у вас? — мстительно поинтересовался Висенте. — Сколько можно говорить, мистер Бергман: решайте свои дела на службе, а не успеваете, так не занимайте места…

Бергман кивнул, но не ему — офицеру и, побледнев от решимости и в нарушение всяческого регламента, встал.

— Извините меня, господа, но меня только что известили, что Карлос Эгуэрро убит.

Совет, все двенадцать человек, как один, замерли. Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как бьется о стекло мелкая мошкара, а во дворе под окнами вполголоса переговариваются клерки.

— А ты не брешешь? — первым опомнился Висенте.

Бергман не отвечал.

— Господи! Кто? — наперебой зашумели члены совета. — Где? Когда?

— Сегодня около семи утра у реки, — ответил Бергман. — Почерк тот же.

Салли видел все: и как приехали люди Карлоса, и как окровавленные трупы загружали в машину, и как чертовы «латинос» выстроились цепью и, поводя автоматами, начали буквально выкашивать терновые заросли очередями. И — бог мой! — как же ему было страшно!

Подвывая от ужаса и боли, зажимая порезы на груди ладонью, Салли полз и полз все дальше от этого ужасного места, и пули свистели над головой, осыпая его мелкими брызгами щепок, колючек и древесной шелухи.

Нет, господь вывел его к цели совершенно точно. Салли в два счета уложил на месте обоих собеседников Карлоса, но вот сам Карлос оказался не из тех, что падает после трех-четырех ударов. И Салли дрогнул. Первым.

Это и стало его единственной и главной ошибкой. Карлос перехватил инициативу и пошел на него, размахивая навахой, и если бы господь не вмешался и не подсунул Карлосу под ноги корягу, Салли, наверное, был бы уже не здесь.

А потом были мучительно долгие футы пути прочь от этого места, и Салли, поливая собственной кровью кусты и топкую черную землю, отошел насколько хватило сил, а затем упал и пополз — уже через немоготу.

В глазах двоилось, и от этого корни казались то людьми, то зверями, а небольшие, залитые солнцем проплешины в сплошных зарослях — то городскими площадями, то приглашающими прилечь больничными койками, то вообще черт знает чем — без названия и смысла.

А потом там, позади, раздался вой полицейских сирен, а потом Салли начал терять сознание и в конце концов так и замер в обнимку с теплой болотной кочкой наедине со своими грезами.

Колумбийцы были так ошарашены, что не оказали полиции ровным счетом никакого сопротивления. Возблагодарив господа за то, что фэбээровцы так и не стали объединять дело об убийстве Карлоса с делом об убийстве мэра в одно, Бергман тут же снял все отпечатки и взял, какой только возможно, материал для анализа. И уже через несколько часов начал получать первые результаты: убийца все тот же, отпечатки все те же, а главное, он ранен, — эксперты обнаружили множественные пятна крови, не совпадающие по группе ни с кровью Карлоса, ни с кровью двух его убитых охранников.

Бергман взвился. Он лично обзвонил все больницы на триста миль вокруг и поручил агентам тщательно отслеживать каждого обратившегося к частным образом практикующим хирургам и врачам на пенсии. Эксперты утверждали: судя по обилию крови, ранения достаточно серьезны; с такими в сарае не отлежишься. А это означало, что у следствия впервые появился реальный шанс выйти на преступника. Если, конечно, не учитывать предстоящего допроса Нэнси Дженкинс: о ее настойчивых, но до самого последнего момента безуспешных попытках встретиться с ныне покойным Карлосом агенты сообщали Бергману все шесть дней подряд.

Он быстро набрал знакомый номер.

— Миссис Дженкинс? Это Бергман. Будьте добры, зайдите ко мне и лучше, если в течение часа. Увидите возле себя сопровождение, не пугайтесь — это мои люди.

Нэнси пришла к Бергману спустя четверть часа после его звонка.

— Присаживайтесь, миссис Дженкинс, — сухо кивнул начальник полиции, — только учтите: это допрос. Официальный.

— Вы меня арестуете? — прикусила губу Нэнси.

— За что, миссис Дженкинс? — устало пожал плечами Бергман. — За то, что назначали встречу Карлосу? Так это — не криминал. За то, что это вы, скорее всего, вынудили Тревиса написать явку с повинной? Так и это — не основание для ареста. За то, что после вашего визита в пиццерию убили официантку? Так вы в это время сидели в камере.

— Но это ведь я разгромила аптечный офис, — растерянно возразила Нэнси. — И деньги в оружейном магазине взяла я: разве этого мало?

Бергман болезненно поморщился. Ему и самому не нравилось, что не вовремя оказавшиеся у разгромленного офиса мальчишки теперь сидят в тюрьме — ни за что, но назад не повернешь.

— Вам в жизни не доказать, что вы взяли в магазине Маньяни эти деньги, — обошел он неприятную тему стороной. — Вы главное поймите: то, что я знаю о вас, ни на шаг не приближает меня к закрытию дела. Ваше неучастие в самом главном — в убийствах слишком очевидно.

Нэнси вдруг стало страшно. Так страшно, как не было даже тогда, когда ее взяли в заложницы.

— Знаете, Теодор… — с трудом проговорила она. — Мне все время кажется, что я его чувствую.

Бергман напрягся, но не прерывал.

— Так, словно кто-то все время смотрит мне в спину, — выдохнула Нэнси. — А иногда… иногда мне кажется, что все это — дело рук Висенте Маньяни.

Бергман сокрушенно покачал головой.

— Вряд ли это организовал Маньяни. Спору нет, Висенте действительно заинтересован в большей части этих смертей, но ему незачем пристегивать к ним еще и вас, Нэнси. Это хоть вам понятно?

Нэнси на секунду ушла в себя и неохотно кивнула.

— Понятно. Но ведь это значит, что всех их убивает самый настоящий маньяк? Может быть, тот самый, чей фоторобот я помогала составлять?

Бергман, не глядя ей в глаза, уклончиво кивнул.

— Знаете, Нэнси, у меня к вам есть одна-единственная просьба — не исчезайте из дома так внезапно, как сделали это, когда пошли на встречу с Карлосом. А то моя агентура за вами не всегда поспевает.

Нэнси на секунду оторопела, а Бергман как-то виновато улыбнулся и добавил:

— Они, знаете ли, не слишком профессиональны… но других у меня нет, а вы все еще в опасности.

По спине Нэнси промчался ледяной вихрь.

— Значит, вы… все-таки думаете…

— Да, — решительно кивнул Бергман. — Кто бы это ни был, но, в конечном счете, он охотится на вас. Так что я вас прошу… будьте осторожны.

Нэнси растерянно кивнула и, не чуя под собой ног, отступила к двери.

— Кстати, Нэнси! — остановил ее Бергман. — А зачем вы пытались встретиться с Карлосом?

Нэнси обмерла.

— Вероятно, это связано с вашими психологическими проблемами? — уверенно подсказал Бергман. — Пытались объяснить ему, что так жить нельзя?

Нэнси сглотнула, а затем нервно рассмеялась и закивала. Предложенная Теодором совершенно психопатическая версия была до смешного правдоподобна. А потом дверь захлопнулась, и Бергман схватился за голову. Еще пару недель назад он и помыслить бы не мог держать эту милую женщину в качестве главной наживки — пусть и ценой правды о ее разговоре с Карлосом. Но теперь иного выхода он просто не видел. Карлос мертв, а тот, кто его убил, дышит в затылок всему городу.

Салли прошел вдоль реки около двух миль, выбрался на дорогу и уже здесь, на стоянке, обнаружил жилой трейлер, а в нем — бинты и йод. Кое-как стянул края ран пластырем, сделал себе перевязку и прилег на откидную койку — немного отдохнуть. А когда очнулся и краем города, с долгими остановками добрался до автозаправки, то увидел возле своего автофургона две полицейские машины и четверых копов.

Полицейские оживленно разговаривали с растерянно разводящим руками итальянцем и определенно интересовались стоящим на задах заправки автофургоном и его хозяином. Салли сокрушенно вздохнул и прилег за кустами. То, что возвращаться на работу не стоит, было слишком очевидно, но куда ему теперь идти и что делать, Салли не знал. Деньги остались в тайнике в фургоне, а из всего имущества у него только и было, что бог весть как оказавшаяся в руках после схватки толстая золотая цепь Карлоса.