Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причем многие историки подметили и то обстоятельство, что сам по себе хрущевский доклад представлял собой довольно «примечательный случай», поскольку Пленум ЦК не инициировал, а всего лишь подтверждал те решения, которые уже были приняты до него на сессии Верховного Совета СССР. Но больше подобного «казуса» уже никогда не повторится: очень скоро высшая партноменклатура во главе с Н. С. Хрущевым полностью возьмет инициативу в собственные руки, что найдет зримое воплощение даже на формальном уровне, поскольку уже, с 1955 года все совместные партийно-государственные решения будут оформляться только как Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, а не наоборот, как было всю послевоенную сталинскую эпоху.
Кстати, о том, что H. С. Хрущев уже перешел в открытую атаку на премьера, зримо говорил такой показательный факт: буквально за день до открытия Пленума ЦК, 1 сентября 1953 года, с поста министра сельского хозяйства и заготовок СССР был снят давний соратник премьера Алексей Иванович Козлов, который был перемещен на менее престижную должность главы вновь образованного Министерства совхозов СССР. А надо напомнить, что именно А. И. Козлов, который еще при жизни вождя последние пять лет возглавлял Сельхозотдел ЦК, по прямому указанию Г. М. Маленкова в марте 1951 года лично готовил проект закрытого письма ЦК ВКП(б) «О задачах колхозного строительства в связи с укрупнением мелких колхозов», ставшего прямым и очень жестким ответом на известную хрущевскую авантюру с созданием «агрогородов», что реально грозило H. С. Хрущеву крахом всей его карьеры[350]. Конечно, тот не забыл такого унижения и страха, поэтому не случайно его сын, С. Н. Хрущев, в одной из своих книг прямо написал, что «отец никогда не испытывал приязни к Козлову и в группу работавших над докладом лиц его не включил»[351]. В тот же день новым министром сельского хозяйства и заготовок был назначен Иван Александрович Бенедиктов, которого срочно отозвали из Дели с поста советского посла и вернули в прежнее министерское кресло, которое он уже занимал в 1947–1953 годах. Кстати, новым советским послом в Дели был направлен бывший министр внешней торговли СССР Михаил Алексеевич Меньшиков, который затем будет послом в США (1958–1962), а закончит свою дипломатическую карьеру во времена Л. И. Брежнева на посту министра иностранных дел РСФСР (1962–1968).
Между тем, как считают ряд историков (Ю. В. Аксютин[352]), в хрущевском докладе, помимо вполне конкретных практических мер, были затронуты и «теоретические» вопросы. Так, касаясь проблем колхозной собственности, Н. С. Хрущев выступил в роли очередного критика последней сталинской работы «Экономические проблемы социализма в СССР», опубликованной в октябре 1952 года[353]. Как известно, именно в данной теоретической работе усопший вождь впервые заявил, что колхозная собственность уже начинает «тормозить развитие производительных сил» и главная задача состоит «в постепенном, но неуклонном превращении колхозной собственности в общенародную». Именно это сталинское положение и было подвергнуто остракизму, причем не только в самом хрущевском докладе. Аналогичный антисталинский пассаж был также закреплен и в Постановлении Пленума ЦК «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР», где было прямо указано, что «артельная форма колхозов является единственно верной формой коллективного хозяйства на весь период социализма». Вместе с тем вряд ли следует воспринимать всерьез пустые заявления известных антисталинистов (Ю. П. Денисов, Ю. В. Аксютин[354]), что, дескать, этот пассаж означал некую «реабилитацию колхозной формы собственности» и даже снятие «нависшей над ней угрозы полного уничтожения». Более того, как справедливо заметил Ю. В. Емельянов, новоявленный партийный вождь неоднократно ссылался в своем докладе не только на В. И. Ленина, но и на самого И. В. Сталина, говоря, в частности, о том, что именно «товарищ Сталин указывал, что краеугольным камнем артельной формы хозяйства является принцип правильного сочетания общественных и личных интересов колхозников»[355].
Кстати, в самом Постановлении Пленума ЦК «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР», который был одобрен Президиумом ЦК еще 2 сентября 1953 года, было полным-полно всякой несуразицы. Например, как явствует из архивных документов, именно Комиссия Пленума ЦК, работавшая над окончательной редакцией этого Постановления, собственноручно внесла в него следующий абзац, который не нуждается в особом комментарии: «Теперь, когда в нашей стране создана мощная технически оснащенная тяжелая индустрия и значительно окрепли колхозы, имеются все условия для того, чтобы на этой базе обеспечить крутой подъем всех отраслей сельского хозяйства и в течение ближайших лет резко повысить обеспеченность всего населения нашей страны продовольственными товарами и вместе с тем обеспечить всей массе колхозного крестьянства более высокий уровень материального благосостояния»[356].
Хорошо известно, что на этом Пленуме ЦК H. С. Хрущев был избран Первым секретарем ЦК КПСС. Надо сказать, что в широком общественном сознании, да и в среде самих историков давно существует вполне устойчивый миф, что Иосиф Виссарионович Сталин ушел из жизни, будучи не только главой Совета Министров СССР, но и Генеральным секретарем ЦК КПСС — на должности, которую он занял с подачи самого В. И. Ленина еще в апреле 1922 года на организационном Пленуме ЦК, прошедшем по окончании XI съезда РКП(б). Однако это совсем не так. Во-первых, надо иметь в виду, что ни одна из трех новых редакций партийного Устава, принимавшихся на XIV (декабрь 1925 года), XVII (февраль 1934 года) и XIX (октябрь 1952 года) партийных съездах, даже не упоминала о должности Генерального или Первого секретаря ЦК[357]. Однако главное состояло даже не в этом. Как установили ряд авторов (А. А. Кирилина, Ю. Н. Жуков[358]), после окончания XVI партсъезда, т. е. с середины июля 1930 года, И. В. Сталин стал подписывать все бумаги, в том числе совместные Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР, как обычный секретарь ЦК. Т. е., иными словами, он больше абсолютно не нуждался даже в сугубо формальном выделении своей должности, ибо само его имя уже стало выше любых, даже самых высоких должностей. В ситуации с H. С. Хрущевым все было в точности наоборот: он критически зависел от названия той новой должности, которую теперь занимал, поэтому, даже грубо нарушая партийный устав, он пошел на этот шаг, который сулил ему победу в борьбе за единоличную власть.
Надо сказать, что вопрос о том, как произошло избрание H.
