Лёд Апокалипсиса - Тимофей Кулабухов

— Двое в здании, — заговорщицким шёпотом сообщил Кабыр.

— Предохранители на одиночный, дослать патрон, приклад развернуть и к плечу, — так же тихо ответил я. Говорил для самого себя и Дениса, хакасского охотника военному делу учить не нужно.

Двигаем. Прочь страх, правое плечо чуть вперёд навстречу прикладу. Нужно просто делать своё дело. Возникло сюрреалистичное ощущение что мы в игре типа «спецназ против террористов». Тряхнул головой.

Ну опыта и соображалки у нас меньше, чем у спецуры. Раз в сто. Когда я поднялся по лестнице (шёл первым) и приблизился к правому углу стены, за которым был коридор вдоль всего здания, оттуда телепортировался (иначе такую скорость объяснить не могу) здоровенный жлоб с вытаращенными глазами и растопыренной бомжацкой бородой, цапнул мой автомат за ствол. Дернул, попытался отнять, одновременно смещая его чуть в сторону чтобы я не стрельнул в него (сообразительный покемон). Хрен ты у меня что заберешь, паскуда. Вцепившись мертвой хваткой, мы пару мгновений тянул каждый на себя, когда я догадался шагнуть чуть левее, открыв нападавшего Денису.

Грохот выстрела. Сёгун прострелил бородатого насквозь в район грудной клетки так что на грязных окнах вспыхнули кровавые узоры. Я завалился вместе со свежим жмуром, всё ещё борясь за ствол. Из-за правого угла по нам тоже выстрелили, но наугад. Вырвал оружие из лап врага, отполз в сторону.

Кабыр резкими взмахами выцеливал вверх по лестнице, вниз, в окно. В это время Денис залихватски перехватил АКСУ так что левая рука легла на рукоять со спусковым крючком, правая на магазин, высунул автомат в коридор и дал залп.

Грохочет в замкнутом пространства, конечно, знатно. Попасть он так мог только при космическом везении, зато оттуда послышались истеричные выстрелы из двустволок, сопровождаемые отборным матом.

— Командир, проверь дежурного, — отрывисто бросил мне Хакас.

Денис дал ещё один залп за угол. Не стал спорить, несмотря на то что вроде как командую я. Стремглав поднялся по лестнице, удерживая автомат на весу. Налево, пригибаюсь, чтоб не маячить перед окнами. Перед дверью притормозил, прижался к стене.

— Дежурный, это свои! Не стреляй!

— Что свои? Кто? — ответил мне крайне злой голос. Не узнаю. Вроде кто-то из студентов.

— Антон Странник-Один!

— Принял!

Аккуратно заглянул. Не зря дежурному лепили утепленное и одновременно, защищенное гнездо из белоснежных пенобетонных блоков и досок, закрытое даже сверху. Кругом куски штукатурки, стекла, внутри будто что-то взорвалось, сам дежурный с налитыми кровью глазами, морда как будто погрызена. Но живой. Сидел, насупившись, обнимая черный карабин Вепрь «молот».

— Держись тут, выцеливай дверь. Сразу не стреляй. Патроны есть? Из гнезда не выходи, на улице их полно, подстрелят через стекла.

За окном, впрочем, уже вовсю шёл бой. Присев, прижался к окну, глянул. По снегу рывками перемещались тёмные кляксы людей. Нападавшие жались к зданию, ныряли в неровности снега, перезаряжались, азартно орали, стреляли. Группа Хана залегла в снегу и вяло постреливала одиночными. Тем временем Иваныч загнал своих в гостиницу Уют, на верхние этажи, откуда открывался впечатляющий обзор на поле боя. Теперь, если бандосы не спрячутся в нашем здании, им труба. Сделав из этого логичный вывод что теперь уже мы в опасности, устремился вниз.

Кабыр добавлял в концерт на улице свои пару нот, скупо стреляя сквозь угол окна. Денис, перевернув какой-то верстак, бешено крутил головой, прикрывал. Славно.

Набросил ремень АКСУ на шею, добежал до дальней двери, откуда, вероятно, просочились нападавшие. Глянул в щель, мгновенно ушёл в сторону, отскочил, потому что увидел «там» человеческий глаз. Пока я хотел посмотреть на эту бездну, она вовсю пялилась на меня. Дверь бабахнула дуплетным выстрелом. В замкнутом пространстве грохот оглушал и дезориентировал. Гопник сидел внутри, подпустил поближе и выстрелил в меня двойным зарядом дроби, которая заодно разнесла середину двери в щепу. Инстинктивно, быстрее чем сообразил, вжался в стену в стороне от дверного проема. Вокруг меня закружились хороводы кусков дерева, пыли, дроби. Прищурился, выхватил пистолет и шмальнул из-за угла.

Голова гудит как паровозный котёл. Рискнул высунутся на полглаза. Вижу двоих. Тоже оглушены, но это быстро пройдёт. Выставил пистолет и в упор всадил две пули в ближайшего, который в это время присел на колени и пытался переломить ствол ружья. Пистолет выше, размеренно даю два выстрела в дальнего. Азартно продолжил стрелять, перемещая прицел то на одного, то на второго, остановился, когда вальтер предательски щелкнул пустым стволом.

Пистолет в карман, перехватываю АКСУ, приклад к плечу, выглядываю. Дальний ранен, ещё жив, бессознательно машет правой рукой. Быстро целюсь и стреляю одиночным в середину силуэта, отчего он складывается пополам.

Окно, откуда они проникли, разбито, из пролома дует злой трезвящий ветер. Чтобы подобраться к нему, враги заботливо подставили какой-то деревянный короб. Что-то я тут таких не помню, вроде бы всё на дрова и стройматериалы извели. Суетливо перебираюсь к окну. Вижу у ящика тёмную фигуру в кожанке, вскидываю ствол, стреляю. Поздно, враг успел залечь. Интуитивно тоже пригибаюсь, не стоит торчать в окне как мишень в тире. Так, с какой позиции удобнее стрелять? Для правши укрываясь за левым краем окна. Однако, оттуда я нихрена не увижу, поле боя преимущественно слева. В позе срущего краба переползаю правее, прижимаюсь к стене, привстаю. Если в нараспашку вынесенное окно бросят гранату, меня разнесёт в фарш. Однако, жить-то хочется.

Внизу копошение. Выставляю ствол как это делал Денис, даю залп, убираю чтобы по рукам не прилетело. Вообще эта игра в киношный вестерн, так ни в кого не попасть. С другой стороны, это отпугивает в меру глупого противника. Ещё раз переползаю к другому краю окна, аккуратно выглядываю и тут же ныряю вниз. В какофонии боя в стену возле головы врезается пара пуль. Больше в окно не смотрим. Переместился ближе к двери. Звуки выстрелов на улице стали редкими, скупыми. Дважды раскатисто стреляет Кабыр где-то за спиной. Топора с собой нет. Не вставая, пинками проверяю степень «мёртвости» двоих гопников. Вроде готовы. Надо бы обыскать. Пока что просто откидываю оружие.

Под окном кто-то голосит, в раскате очередного выстрела его голос внезапно обрывается. На всякий случай снова выставляю автомат и даю залп в направлении «вниз».

Присматривая за лестничной клеткой и пригибаясь, чтобы не стать мишенью для тех, кто на улице, повторяю танец маленького крабика, который всё ещё хочет жить. Подобрался к парням. Проверяю пистолет. Он в порядке, только обойма пуста, запасной нет, патронов — тоже. Оружие Хакаса выставлено в пробитую часть окна. Жаль, остекление обеспечивало сравнительную герметичность здания, не позволяли навалить в щели снега. А побило стекла знатно. В какой-то момент Кабыр стремительно и беззвучно пригнулся к своей мосинке, быстро прицелился и выстрелил. В такие мгновения на его смертельную практическую пластику движений можно залюбоваться.

— Во дворе больше нет, — вздохнул охотник с некоторым сожалением.

— Здание зачистим? — спросил я.

Ну, это была скорее перестраховка. Я высаживал двери ногой (обе отбил, без топора трудно), парни выцеливали. Заходили, проверяли все месте, где мог бы в теории поместиться человек. Очень скоро стало понятно, что мы перебздеваем, кроме уже убитых, никого. Однако довели процедуру до конца, благо здание небольшое.

За это время из норы появился Иваныч. Поднялся, нервно похлопывая оголенным ТТ по бедру, проверил дежурного, поцокал языком по поводу разрушений. Спустился к нам, на первый этаж, попутно отрывисто раздавая в рацию команды.

Мы закончили проверку, сидели и болтали ногами в полутьме, расположившись на грязном столе, использованном под верстак, длинном, некогда солидном, дубовом, с надписью «отдел кадров» и заковыристым инвентарным номером.

Сегодня боевой счёт Дениса пополнился на одного, мой на двоих, а Кабыр ожидаемо обогнал нас как олимпийский чемпион школьников, буркнув «шесть». В который раз порадовался что солдат Чингисхана на нашей стороне.

— Трупешники обнесли? — громыхнул Иваныч. Получив отрицательный ответ, кому-то гавнул в рацию по этому поводу.

— Итак у нас нет ни одного языка. — продолжил комендант какую-то мысль, блуждавшую в его голове. — Убито девятнадцать человек, все взрослые мужчины, почти