Золотая ветвь - Галина Романова

Стащив сапог, Хаук вытряс из него огниво и трут и кинул их лорду Шандиару:

— Собери хворост и разожги костер. Я пройдусь, поищу дичь!

Из своего мешка он вытащил короткий охотничий лук и пучок стрел и растворился в кустарнике так быстро, что даже не услышал, как презрительно зафыркал лорд Шандиар.

— Он вернется, — не открывая глаз, прошептала Ласкарирэль. — Я его знаю.

Наместник Изумрудного Острова еще какое-то время фыркал и что-то бормотал себе под нос, а потом все-таки подобрал огниво и трут и ушел в противоположном направлении.

Волшебницы остались одни. Видящая присела на камень и разложила на коленях прихваченные у кушениров амулеты. Магии в них было совсем чуть-чуть, но это были настоящие амулеты, а драгоценные камни сами по себе обладали магической силой. Огранка лишь усиливала ее или меняла тональность.

Видящая еще изучала камни, когда Ласкарирэль, восстановив дыхание и кое-как придя в себя, открыла глаза и осмотрелась по сторонам. Совсем рядом потрескивал сучьями лорд Шандиар, но Хаука нигде не было слышно.

— Смотри-ка, сестра, что тут есть, — промолвила девушка и на четвереньках подползла к кедрачу, у подножия которого росли какие-то травы. — Это съедобные коренья! У тебя есть нож, чтобы их выкопать?

— Называй меня старшей сестрой, — немедленно ответила волшебница. — Я прошла посвящение гораздо раньше тебя. Ты сколько лет тому назад стала Видящей?

Ласкарирэль смущенно оглянулась через плечо.

— Я… я прошла посвящение за полтора года до того, как началась эта война, — пролепетала она. — И очень удивилась, когда четырнадцать лет назад именно меня Ллиндарель захотела иметь своей Видящей. Я думала, она предпочтет кого-нибудь поопытнее… Мы с нею были всего-навсего двоюродными сестрами…

— И в ее роду не нашлось никого подходящего, кроме тебя, — кивнула Видящая. — Судя по тому, что я знаю о правящем доме Изумрудного Острова, ты всего вторая Видящая в этом семействе. Твоя предшественница слишком стара, чтобы пойти на войну. Правда, у старшей дочери Ллиндарели тоже есть кое-какие способности, но девочка еще слишком мала, чтобы начать ее обучение. Мы думали заняться ею после войны.

За разговором Видящая совершенно забыла о просьбе девушки передать ей нож, и Ласкарирэль руками выкопала съедобные корни, а заодно нащипала кое-каких травок. Видящая с любопытством уставилась на незнакомые ей растения.

— Ты уверена, что это можно есть? — подозрительно прищурилась она.

— Да. Я их уже ела. — Девушка принялась очищать корни от земли и ботвы. — Меня научил Хаук. Собственно, он не знал, что учит, просто показал и дал попробовать, а я запомнила…

— Что у тебя с ним?

Ласкарирэль оглянулась по сторонам, словно их могли подслушать.

— С Хауком? Н-ничего!

— Ничего себе «ничего»! — фыркнула Видящая и подсела ближе. — Я видела, как ты прижималась к нему в пещере, а он обнимал тебя за плечи. И как он потом тащил тебя на себе, хотя давно мог поставить на землю! Он заботится о тебе! Признавайся — вы влюблены?

— Нет! Нет! — Девушка затрясла головой. Ей было неприятно вспоминать подробности, но младшие сестры не лгут старшим сестрам, а ученицы — своим наставницам. Так повелось в Ордене Видящих, и она призналась:

— Хаук заботится вовсе не обо мне. Он думает, что я ношу его ребенка…

— Ах, вот оно что! Это правда?

— Я еще не знаю. Он заботится на всякий случай — а вдруг…

— А ты сама? Ты хочешь ребенка?

Прямой вопрос поставила девушку в тупик. С нею еще никто не разговаривал о таких вещах.

— Я как-то не думала об этом, — призналась она. — Я боюсь… Наверное, мне надо хотеть создать семью — я ведь уже не девственница, а в Ордене…

— А в Ордене каждая третья волшебница давно уже стала женщиной! — ошарашила ее Видящая. — Даже я… правда, это совсем не имеет отношения к твоей проблеме! Знай одно — в Ордене на девственность волшебниц смотрят сквозь пальцы. Иногда связь с мужчиной даже помогает усилить магические способности — девственность как бы запирает твой дар, и его приходится выпускать на свободу. Важно другое — хочешь ли ты иметь детей. Ибо быть Видящей и быть матерью — совершенно разные вещи. Одно исключает другое, поэтому каждая забеременевшая Видящая встает перед выбором — оставить ребенка и распрощаться с магией или избавиться от плода и снова встать в ряды волшебниц.

— И что? — жадно спросила Ласкарирэль.

— Большинство выбирает аборт, — честно ответила волшебница. — Ибо пока ты носишь ребенка и кормишь его грудью, ты не можешь колдовать! Твоя сила засыпает на это время. А при попытке ее разбудить происходит выкидыш. Поэтому думай сама, чего тебе больше хочется. А я готова помочь. Есть много способов с легкостью избавиться от плода. Ты даже ничего не почувствуешь, уверяю тебя!

Ласкарирэль прижала руки к животу. Откровенность старшей Видящей пугала ее. Она свободно рассуждала о таких вещах, какие среди ровесниц Ласкарирэли не приходили никому в голову. Правда об Ордене и царящих в нем нравах ошеломила девушку. Она попыталась привести мысли и чувства в порядок.

— Но, — на ум ей пришла интересная мысль, — если я до сих пор вижу и могу колдовать, значит, я не беременна?

— Да, это так! — улыбнулась волшебница. — И тебе не о чем беспокоиться!

«Как раз теперь мне и есть о чем беспокоиться! — мрачнея, подумала Ласкарирэль. — Особенно если учесть, что Хаук обещал убить меня через десять дней!»

Мысли ее понеслись вскачь — как сделать так, чтобы спасти свою жизнь? Удрать? Пусть она не пленница, но ей все равно некуда идти. Она не знает гор, она заблудится и пропадет. Уговаривать Хаука бесполезно — он упрям, как… как орк! Остается надежда на лорда Шандиара — он должен суметь защитить родственницу своей покойной жены.

Тот вернулся как раз к этому времени, притащив целую охапку хвороста. Для высокородного лорда, который лишь на охоте, да и то не всегда, помогал слугам разжечь костер или разбить лагерь, он справился с задачей неплохо. Но к тому времени, когда вернулся Хаук с добычей, почти половина запасенных дров уже прогорела и превратилась в угли и золу.

Орк принес двух горных куропаток и целую пазуху прошлогодних кедровых шишек. Они частично расшелушились, но в них было достаточно орехов, чтобы подкрепиться. Хаук лишь скривился, увидев, сколько хвороста заготовил эльф, но вслух ничего не сказал.

Корни, добытые Ласкарирэлью, запекли в золе, куропаток зажарили на вертеле и расправились с ними так быстро, что не успели опомниться. Вытерев жирные пальцы о штаны и закинув в рот горсть кедровых орешков вместе со скорлупой, Хаук лениво поинтересовался у сидевшего по другую сторону костра лорда Шандиара: