Сборник рассказов - Анатолий Днепров

— Да.

— Я только что просмотрела вашу медицинскую карточку. Вам предписаны уколы и ультрафиолетовые лучи.

Боб смущённо кивнул головой. Я стоял в стороне со сжатыми кулаками.

— Разденьтесь до пояса. А вы, пожалуйста, выйдите, — обратилась она ко мне.

— С какой стати?

— Так нужно. Если вы не выйдете, я пожалуюсь полковнику Джейксу.

Она открыла небольшой кожаный чемоданчик и вытащила из него шприц, спиртовку и коробку с ампулами. Боб растерянно стоял посредине комнаты.

— Ну, хорошо. Лечись, дружище, — сказал я, тряхнув его за рукав. — Только не особенно доверяй этим живодёрам.

Я снова поплёлся в бар. Он оказался закрытым, и я пошёл спать. Заснул с мыслью о том, что Боб, наверное, замечательный парень.

2

Вскоре мне надоел ландшафт вокруг нашей базы. Я и Боб насмотрелись и на остроконечную оранжевую скалу и на плоскую пустыню. Щекочущее душу ощущение оттого, что рядом с нами, под парусиновым балдахином, покоится водородная бомба, также притупилось. Я решил не очень-то близко принимать все это к сердцу. Если тех, кто рекламирует себя в качестве спасителей человечества, атомная война не беспокоит, почему о ней должен думать я?

В баре мы узнавали друг от друга о том, что повсюду в мире протестуют против испытаний атомных и водородных бомб. Самуил Финн всегда говорил:

— Плюньте, ребята, на всю эту болтовню! Наше дело заработать. Если они договорятся прекратить испытания, нам — крышка.

Здесь была какая-то логика. Смысл высказываний Финна был очень простой, что важнее — деньги или жизнь?

Я не знаю, как эволюционировали мысли у наших ребят, но что до меня, то в конце концов наступил такой момент, когда мне стало все равно, работать ли на тайных испытаниях водородных бомб или в какой-нибудь больнице, где лечат радиоактивными лучами рак. Чтобы об этом не думать, я пил виски.

После выпивки в баре я навещал Боба. Не скажу, чтобы он был очень рад, когда я приходил к нему пьяным. Он вежливо улыбался и предлагал мне присесть. Но я чувствовал, что он не хотел, чтобы я долго засиживался в его комнате. А тут ещё Маргарэт Чикони со своей ультрафиолетовой лампой и шприцем:

— Прошу вас выйти. Сейчас я буду делать уколы мистеру Вигнеру.

Оттого, что она ходила к Бобу, белых полос на его физиономии не убавилось. А я, в сущности, совершенно его потерял. Поэтому всякий раз, когда напивался пьяным, я находил полковника Джейкса и говорил ему

— Здесь чисто мужское дело На кой черт вы взяли эту мисс Чикони?

— По данным статистического центра, — отвечал полковник, — процент психически неполноценных ребят растёт пропорционально одной четверти недостающего количества представительниц женского пола. Чикони как раз и есть эта недостающая вам одна четверть.

— Наверное, это очень научно, полковник. Однако не может же одна четвёртая часть быть одинаково хорошей для всей компании?

— Вы ревнуете её к своему другу Бобу?

Однажды я крупно поговорил с Чикони.

— Чего вы пристаёте к Бобу?

— Я его лечу.

— А кой черт вы являетесь именно в тот момент, когда к нему прихожу я?

— Этот же вопрос я могу задать вам.

— Знаете, мисс, хотя вы девица и привлекательная, но на меня это не действует. Я на сто процентов уверен, что вы дура, как все хорошенькие. Я бы не хотел, чтобы вы соблазняли умных и малоопытных ребят вроде Боба. Это просто подло.

— С какого возраста вы пьёте виски? — спросила Чикони.

— С восемнадцати. Это к делу не относится.

— Ясно. Вы хронический алкоголик.

— Не хуже других. Вы знаете, как пил один наш ответственный генерал? Возле него нужно было держать дюжину ребят, чтобы предохранять нас от термоядерной войны. Такое могло случиться всегда, когда он напивался или когда его любовница отказывалась ложиться с ним спать.

— Нам ли думать об ответственных генералах… — неопределённо сказала Маргарэт.

— Значит, вам все равно, нажмёт он кнопку ядерной войны или нет?

В бар вошёл Боб.

— Здорово, старина! — воскликнул я — Завтра воскресенье, и я тебя приглашаю проехаться в Санта-Крус. Деревня, конечно, дрянь, но девчонки что надо!

Боб растерянно посмотрел на Маргарэт.

— Я только что получил вычислительную машинку фирмы «Феано». Замечательная вещь! Объём памяти — полтора миллиона двоичных единиц.

— Что твоя машина по сравнению с танцплощадкой в Санта-Крус! — воскликнул я, допивая третью порцию виски.

— Это несравнимые вещи. «Феано» равноценна самой современной вычислительной машине. В неё можно запустить любой алгоритм.

Боб нравился мне именно потому, что он был не такой, как все. Философ, смотрел на вещи с какой-то очень замысловатой точки зрения.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Чикони.

— Спасибо, хорошо, — ответил Боб, застенчиво улыбаясь.

Меня эта комедия начинала злить. К счастью, вошёл Самуил Финн.

— Здорово. Где ты был? — спросил я.

— Под шатром. Туда меня отправил Джейкс. Ну и штука, я вам скажу!

— Что?

— Новая эйч-бомба. Тупорылое чудовище цвета хаки. Во-о!

Он широко развёл руками.

— Сколько? — спросил Боб.

— Что-то вроде семидесяти мегатонн.

Я потянул виски.

В конечном счёте всем нам крышка. Я уверен, что и у других есть такие же тупорылые чудовища или, может быть, ещё похлестче.

Чикони слезла с высокого стула и сказала:

— Боб, пойдёмте. Пусть эти дегенераты напиваются.

Боб пошёл за ней как собачонка. Ну и парень!

На меня наползла серая злоба. Когда они были у самой двери, я крикнул:

— Эй, Боб! Неужели эта крашеная стерва для тебя значит больше, чем твои друзья?

Они остановились как вкопанные. Затем Маргарэт твёрдым шагом вернулась к стойке. Налила себе джина с лимонным соком. Перед тем как выпить, повернулась ко мне и изо всех сил ударила меня по щеке. После этого выпила свой джин.

Я не заметил, как они с Бобом вышли из бара. Я совершенно ошалел, а Самуил Финн хохотал во всю глотку.

— Ну и баба!.. С этой и атомная война не страшна!

Пошатываясь, я плёлся к себе домой. Навстречу мне выбежал Боб.

— Ты знаешь, эта машинка фирмы «Феано» просто чудо! — воскликнул он, хватая меня за руку.

— Убирайся ко всем чертям!

— Да ты только послушай Она нисколько не хуже «Эвенка».

— Боб! — грозно прорычал я. — Иди к своей накрашенной стерве!

Боб отшатнулся и как-то странно прижался к стене. Его губы задрожали, затем сомкнулись, и на пятнистом лице появилась глубокая складка, которую я раньше никогда не видел.

Он повернулся ко мне спиной и вбежал в свою комнату. Ну и пусть! Я поднялся на второй этаж, думая, что напрасно Боб обиделся. В голове гудели десять самолётных моторов, и я достал из шкафа виски и выпил ещё. Потом заметил на столе конверт. Это оказалось письмо от моей матери. Она писала, что самое главное в жизни — это дружба. Если бы все люди на земле, независимо от того, где они живут и чем занимаются, дружили, то никаких войн никогда бы не было. Наверное, в этом была доля правды. Плохо, что я обидел Боба. Ну, ничего, это пройдёт. Он так доволен, что ему дали для его математических вычислений портативную электронную машинку «Феано». Мне тоже кое-что даличетыре конца проволоки, два красных и два синих, которые я должен был присоединить к импульсным счётчикам «Ракета» и «Пакет». Когда под скалой подорвут водородную бомбу, я буду сидеть в своей комнате и смотреть на счётчики, что они накрутят. Нужно знать уровень радиоактивности на поверхности земли после взрыва бомбы под скалой.