Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я никому ничего не должна! — отчеканила девушка и, сочтя разговор оконченным, двинулась к буфету.
Лев загородил ей проход, и Вениамин Мельник потянулся отодвинуть его в сторону. Затрепетавшего на кончиках пальцев моего бывшего одноклассника воздействия аспирант не почувствовал, а вот я его уловил и спешно вклинился между этой парочкой.
— Привет, Инга! Прекрасно выглядишь! — выдавил из себя через силу улыбку, попутно перехватил жилистое запястье Льва и усилием воли подавил его сверхспособности. — Привет, Вениамин! А мы вот, покурить собирались.
При желании Лев вполне мог вывернуться, на такие вещи он был мастак, но не стал дёргаться, позволил выдавить себя на лестницу. Там круживший по двору-колодцу ветер сыпанул колючими крупинками снега, вроде как сбил накал эмоций, и я отпустил товарища.
— Лёва, ты что творишь?!
Тот дрожащими руками достал из внутреннего кармана портсигар, выудил папиросу, сунул в рот, и та задымилась сама собой.
— А что такое? — хрипло спросил он, затянулся и тут же закашлялся.
Я забрал у него папиросу, втянул в лёгкие продравший нутро наждаком дым и с отвращением выкинул её в снег.
— Ты же чувствовал его потенциал! Ёлки! Он под девятьсот мегаджоулей держит! Ткни ты его — тут половину здания бы разнесло! И самое главное — чего ради? Аркаша с Ингой сами в своих отношениях разберутся!
Лев упрямо поджал губы и отвернулся, а у меня мелькнула мысль, что дело, возможно, отнюдь не в отношениях Инги и Аркаши. Быть может, я один перегорел, а остальные — нет, у остальных чувства?
Распахнулась дверь, на лестницу выглянула Милена. Остро глянула и спросила:
— Секретничаете?
— Нет, уже уходим, — заявил Лев. — Увидимся, Петя! — попрощался он и начал спускаться по лестнице, так на меня и не взглянув.
Да уж, нехорошо получилось. Я вернулся в клуб и нисколько не удивился, когда уже вечером Карл немного помялся и сказал:
— Петь, бед обид, но не приводи его сюда больше. Хорошо? Мы с тобой на одной волне, а он из компании выламывается.
— Да какие тут могут быть обиды? — со вздохом ответил я, не преминув отметить, что из всех компаний неизменно выламывался сам, а тут вон оно как вышло. Кто бы подумать мог.
— До завтра!
— Пока!
Понедельник начался с того, что прямо с утра меня выдернули в контрольно-ревизионный отдел. Ну, как выдернули? Просто дневальный велел перед завтраком зайти к капитану Городцу. Что я с тяжёлым сердцем и сделал, но опасался неведомых неприятностей совершенно напрасно.
— Проверка в отношении тебя прекращена, с сегодняшнего дня возвращаешься к патрулированию улиц, — официальным тоном оповестил меня Георгий Иванович и спросил: — Рад?
— Наверное, — ответил я не слишком уверенно, поскольку никакой радости по этому поводу не испытывал. — Так что же — всё?
— Феликса Стребинского поместили на принудительное лечение, уголовное дело в отношении него закрыто. Пакостей со стороны монархистов можешь больше не опасаться.
— Да я и не опасался особо.
— Ну и дурак, — выдал Городец, и его скуластая физиономия приобрела выражение крайнего неодобрения. — Свободен!
Но я задержался и доложил о предназначенных для Юлии Сергеевны записях, которые получил от Льва.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовался Георгий Иванович. — Покажи! — Он наскоро просмотрел заметки и кинул на стол. — Отдам нашим спецам, пусть оценят.
— Думаете, техника может секретной быть?
Капитан недобро ухмыльнулся.
— Думаю, смежники могли пустышку подсунуть. А это в случае вербовки твои акции серьёзным образом обесценит. Уж лучше ничего не давать, нежели пустозвоном прослыть.
И вот с этим утверждением я был целиком и полностью согласен.
Опасность провокаций со стороны монархистов вроде как миновала, и всё же из комендатуры я поехал на дежурной машине прямиком в институт, не став делать крюк до психиатрической клиники. На лекции по общей теории сверхэнергии сел рядом со Львом, но ни перед парой разговор не клеился, ни на перемене толком не пообщались. Чувствовалась некая подспудная натянутость. Тот же Аркаша легко бы растопил ледок, а мне общение с людьми никогда не давалось, в таких вот случаях предпочитал оставлять ситуацию на откуп собеседнику. Не стал ничего выдумывать и на этот раз, просто не до того было.
Мало того что лекцию за лекцией конспектировал, так ещё после них сразу на процедуры побежал. Пробыл в резонансе рекордных сорок четыре секунды и под конец начал ощущать знакомый дискомфорт, но лаборант только рукой махнул.
— Привыкнешь!
Ну я и не стал переживать по этому поводу, собрался и рванул в комендатуру. А там наскоро пообедал и успел даже поваляться на койке с методикой формирования автоматического заземления, прежде чем подошло время дежурства.
К контрольно-пропускному пункту я подъехал без пяти минут три, заглушил мотоцикл, пошёл здороваться с сослуживцами из дежурной смены, благо среди них не оказалось Маленского.
— Ну наконец-то, Петя! — обрадовался мне Максим Бондарь. — Я уж думал, нас опять старшина катать будет. Удовольствие ниже среднего, я тебе доложу.
— Зато сегодня без Каринки! — не преминул подколоть его Митя Жёлудь.
Макс лишь плечами пожал.
— А мне-то что? У неё с Михеем любовь. Да и служебные романы… — Он презрительно покривил губы. — Сложно, что ли, подружку на стороне найти? Докажи, Петь!
Такого захода я не ожидал, но не растерялся и кивнул.
— Проще простого. В увольнение скатайтесь на юго-запад, и всё будет.
Тут подошли инструкторы, и началась перекличка. Дальше уселись на мотоцикл и отправились на выезд.
— В центр, — коротко скомандовал старшина Ревень и поднял воротник шинели.
С неба сыпала мелкая морось, да ещё с северо-востока задувал пронизывающий ветерок, и я немало порадовался тому обстоятельству, что сегодня с полным правом заменил пилотку танковым шлемом. На радовался я недолго, очень скоро стало не до того: мы ещё на квартал от комендатуры не удалились, как старшина вдруг дёрнулся и указал направо.
— Поворот! — Он прикрыл глаза, тут же встрепенулся и объявил: — Дальше на третьем перекрёстке налево! Гони!
Ну я и погнал, выжав из мотоциклетного движка едва ли не все заложенные в него лошадиные силы. Затрясло, занесло, но не вылетели с проезжей части, вписались сначала в один поворот, а потом и в следующий. Откуда-то со стороны послышались завывания сирены, и трясшийся на сиденье позади меня Максим спросил:
— Что случилось?
— Инкассаторский броневик с зарплатой взяли, — как-то очень уж спокойно оповестил нас Ревень и вновь погрузился в транс, секунд через пятнадцать вынырнул из него и скомандовал: — Здесь срежем, на перекрёстке налево!
Я последовал этим указаниям, и очень скоро мотоцикл вылетел на широкую улицу, уводившую на заводскую
