Ухаживания на скорую руку - Барбара Делински

Дэниэл лежал в постели на спине, небрежно сбросив простыни к бедрам и обнажив широкую мускулистую грудь. Его правая рука покоилась у него на лице, прикрывая глаза. Ния поняла, что он только что задремал, поскольку его дыхание было глубоким и ровным. Судя по всему, ее приход так и остался для него незамеченным.

Помешкав ровно столько, сколько ей понадобилось времени, чтобы сбросить халат и положить его на стул, она откинула один угол одеяла и скользнула в постель поближе к Дэниэлу. Его тепло мгновенно обволокло ее, словно коконом, и она приникла к Дэниэлу всем своим истосковавшимся по нему телом. Его рука медленно поднялась и обвила ее плечи, сделав союз их двух тел еще более тесным и нерасторжимым. Удивленная до крайности, но весьма довольная, она вскинула украдкой на него глаза и встретила не менее удивленный взгляд с его стороны.

– А я все думал, когда ты ко мне придешь?.. – прошептал он с сонной улыбкой на устах.

– Вот как, оказывается, хорошо ты меня знаешь… – тоже шепотом сказала Ния, застенчиво улыбаясь.

– Я знаю нас. Если бы ты не пришла ко мне, то на розыски отправился бы я.

Ния свернулась в клубочек и пристроила кончик своего подбородка у него на груди чуть повыше соска. Волоски на его теле приятно щекотали ее кожу, а ее ноздри раздувались, втягивая в себя его неповторимый, такой мужской и до боли знакомый запах.

– А вот это, с твоей стороны, было бы настоящей авантюрой – ты ведь понятия не имеешь, где расположена моя комната.

– Поискал бы – нашел!

– Как же, нашел бы! Наверняка напоролся бы на одного из моих братьев.

– Вот они бы мне и помогли.

– Ты настолько в них уверен?

– Угу…

В его словах имелся известный смысл. Дэниэл Стрэйхен настолько быстро завоевал доверие всех членов ее семейства, что Ния только диву давалась. Это было тем более невероятно, что все ее домочадцы отлично помнили о постигшей ее неудаче в браке и о том, что явилось тому причиной. В сущности, им следовало бы посматривать на него с подозрением, в особенности принимая во внимание его профессию и немалую известность. Тем не менее как-то так сложилось, что с самого начала никто его ни в чем не подозревал. И уж конечно, ни в чем дурном его не подозревала Ния, лежавшая с ним рядом в постели. У нее на уме были мысли совсем иного рода, которые Дэниэл вполне разделял.

– Ну-ка иди ко мне, детка, – прошептал он хрипло, привлекая ее к себе, приникнув к ее губам исполненным страсти поцелуем. Весь день он об этом мечтал, но волею обстоятельств был лишен возможности доказать свои чувства Нии на деле.

– Мне очень тебя не хватало, – пробормотал он, отпуская на мгновение ее губы, чтобы потом снова целовать почти не отрываясь.

Ния отвечала ему со всем пылом своего щедрого любящего сердца. Так уж у них с Дэниэлом повелось. Интересно, неужели она интуитивно знала обо всем, что последует потом, с самого начала? С момента их первой встречи? Получалось, что все время до того, как они стали любовниками, оба они невольно предвидели, что стоит им удовлетворить свою страсть хотя бы один раз, как она мгновенно разрастется до огромных размеров. Желание будет вечно глодать их, будет возникать снова и снова – до бесконечности. Так оно и вышло. Теперь же они не могли управлять событиями, они могли лишь плыть по воле волн и всем своим существом взывать к исполнению своих желаний. С меньшим их любовь не могла примириться.

Дэниэл повернулся, и кровать отозвалась на его движения громким скрипом. Он замер, немного подождал, а потом в притворном отчаянии покачал головой. Оказывается, поначалу он не обратил ни малейшего внимания на этот звук. Когда он был один, замечать его не было причины.

– Твоя мать – предусмотрительная женщина, – проворчал он и снова проверил стойкость пружин таким радикальным способом, что у Нии перехватило дыхание от страха. Кровать в гостевой комнате скрипела, кряхтела и визжала при малейшем движении большого и сильного тела Дэниэла. Казалось, даже дубовый пол отзывался на колебания массивной рамы кровати низким, рокочущим эхом.

Нии ничего не оставалось делать, как расхохотаться, припав губами к его груди, чтобы приглушить смех.

– Слушай, а ведь мы можем перебраться в мою комнату?

– Ни за что, – прошептал Дэниэл, сердито прикусив губу. – Это, знаешь ли, вызов… Так сказать, проверка на нашу с тобой совместимость…

– Что значит – «проверка на совместимость»? Если у нас нет возможности двигаться, то…

– У нас есть много всяких возможностей. Тебе остается только за мной наблюдать и делать, как я…

Наблюдать было весьма затруднительно, поскольку она скоро закрыла глаза и полностью отдалась обуревавшим ее чувствам и ощущениям, которые Дэниэл возбуждал в ней своими действиями. Каждое его движение было медленным, но исполненным при этом удивительной чувственности – он проследил пальцами каждый ее изгиб, каждую выпуклость на теле, и его прикосновения обжигали Нию даже сквозь шелк рубашки. Этот жар помог раздуть иное, еще более жаркое пламя, которое бушевало теперь внутри ее. Это заставило ее немедленно откликнуться столь же бесшумными, но не менее обжигающими ласками.

Тишину ночи нарушали лишь их прерывистое дыхание и сдавленный шепот, не имея возможности отдаться страсти со всей силой, они обменивались возбужденными репликами. Что и говорить, это воистину было тестом не только на совместимость, но и на умение себя сдерживать и все равно получать удовольствие в любой ситуации.

Ния думала, что в ее жизни не встречалось никого более желанного и волнующего, нежели этот сильный человек, вытянувшийся во весь свой немалый рост с ней рядом на постели. Ее ладонь касалась его кожи, под которой перекатывались сильные мышцы, и чуть ли не рельефно выступали переплетения сухожилий. Она умело ласкала его тело и наконец дотронулась до крепкого, словно вырезанного из дерева, выпуклого бедра. На Дэниэле были маленькие плавки. Обыкновенно, когда они бывали вместе, и эта одежда оказывалась излишней. Очень может быть, что он вовсе не был так уж уверен, что этой ночью им удастся заняться любовью, оттого и не снял плавок. Она улыбнулась, зная, как доставить ему удовольствие, и потянулась к этому крошечному кусочку ткани у него на теле.

Дэниэл застонал, когда ее пальцы довольно ловко избавили его от этого последнего покрова.

– Ох, детка, до чего же ты понятливая, – прошептал он и потянулся к ней. Скинув с нее ночную рубашку и прихватив ладонями ее за ягодицы, он прижал Нию к себе еще сильнее. Его длинное, покрытое упругими волосками бедро скользнуло у нее между ногами, и она, поняв его намерения, с готовностью приподняла и изогнула аркой свое.

– Ния… – прошептал он, входя в ее тело и соединяя их земные оболочки воедино, одновременно приглушая поцелуем рвущийся из ее горла вскрик. – Не двигайся, детка. Просто лежи – и отдавай должное ощущениям. – Свое согласие она выразила неким подобием мурлыканья, поскольку его губы все еще зажимали ей рот. Прежде ей и в голову не приходило, что в момент близости можно лежать вот так тихо и обходиться одним только ощущением и сознанием того, что мужчина находится в ней. Что ж, прежде она многое понимала по-другому, но потом все оборачивалось таким образом, что предыдущий опыт требовалось пересматривать. Разве не то же самое произошло с ней, когда она познакомилась с Дэниэлом? Она рассматривала свою жизнь как нечто вполне устоявшееся и не ожидала от судьбы никаких сюрпризов. Но вот появился он и заставил ее взглянуть на мир по-иному.

Дэниэл медленно, очень осторожно, но настойчиво начал двигаться в определенном ритме – ее словно током пронзило. Потом затаившееся на время пламя снова ожило и с новой силой заполыхало у нее внутри. Оно жгло все сильнее и сильнее с каждым движением Дэниэла. И вот чаша терпения переполнилась, и Ния понеслась на гребне оргазма в страну чувственности и грез, где не пристало сдерживаться. Словно повинуясь ее мысленному приказу, Дэниэл удвоил свои усилия и, сам того не замечая, вознесся вслед за ней в горные выси, где в хрустальном воздухе витало чистое наслаждение и царил улыбающийся Эрот.

Риск того, что их уличат, не мог уже остановить могучей поступи их взаимной страсти, которой они продолжали предаваться все то время, пока Дэниэл жил в родительском доме. Как они ни старались, их ночные игры не остались не замеченными для матери Нии, которая не преминула переговорить с дочерью. Разговор состоялся в среду, буквально за минуту до того, как Ния забралась в чрево самолета.

– Скажи-ка, ты любишь его, Антония? – прошептала мать ей на ухо, когда они уже стояли на взлетном поле, наблюдая за тем, как брейкеры проходили цепочкой мимо них и один за другим исчезали в темном провале дверцы авиалайнера. Дэниэл уже поднялся на борт, и Ния собиралась присоединиться к нему.

Ния удивленно посмотрела в глаза матери. Но та вовсе не нуждалась в ее ответе. Она и так знала, что к чему, и этот вопрос был не более чем простой формальностью.