Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски - Ляля Брик

Катя с удовольствием поела — за день воздержания она нагуляла прямо зверский аппетит. И он окончательно вернул ей жажду жизни. Еда — это так приятно, питье — приятней не меньше. А еще есть и другие наслаждения, которым теперь она знает цену. И не намерена их упускать, как неловкий охотник дичь. Артур открыл ей глаза не только на секс, он показал, что вся жизнь может быть иной. Человек должен распоряжаться самим собой и ни от кого по возможности не зависеть. И в первую очередь от тех людей, которых не любит.

Поезд миновал открытые всем ветрам, поливаемые раскаленным солнечным дождем степи, и въехал в более сумрачную зону лесов. В купе стало комфортней, не столь душно и жарко, повеяло даже прохладным ветерком, и Катя окончательно успокоилась. Она знала, что дома ее ждут нелегкие испытания, но она уже не сможет изменить себя. А потому придется пройти через их минное поле. Но она справится. Жаль только, что об этом не узнает Артур, он бы одобрил ее поведение. И, возможно, был бы даже горд за нее.

Дома прибывшую встретили радостно. Сорванцы скакали вокруг нее, как дикие козы, Петр не спускал с жены глаз, словно не видел целую вечность, а может и дольше.

Катя раздала всем щедрые дары юга, которые она приобрела в свой последний день пребывания там. И внезапно ее сжало тисками сильное желание остаться одной. Домашняя атмосфера давила на нее так сильно, что стало трудно дышать. Она выскочила на балкон, но это не помогло. Вместо величественных, устремленных в высь гор и безбрежного моря взору открылся грязный, забитый машинами двор, безликие дома, а вместо наполненного ароматом пахучей южной растительности воздуха в ее в легкие устремился пропитанный гарью кислород. Нет, это место не для нее.

Катя вернулась в комнату.

— Чего убежала? — недовольно поинтересовался Петр.

— Душно тут.

— Да, вроде бы сегодня не жарко.

— А мне жарко.

— Ты устала с дороги. Хочешь, пойдем, приляжем.

Катя посмотрела на мужа и поняла, что он горит желание исполнить свои супружеские обязанности. Что же ей делать? Приступать прямо сейчас к решающему разговору? Но она внутренне еще не готова, ей требуется что-то еще, какой-то последний импульс. Но и заниматься с ним любовью она тоже не может, после Артура ложиться в постель с Петром выше ее слабых сил.

— Нет, очень много дел, надо чемодан разобрать, выстирать вещи. Вот в квартире сплошная грязь. Поди, с тех пор, как я уехала, не убирались.

Грязи в квартире было не больше, чем всегда, но Кате надо было срочно найти занятие, чтобы уклониться от семейного секса. Но и Петр тоже гнул свою политическую линию.

— Да потом уберешься, никуда это от тебя не уйдет. Пойдем, отдохнем.

Петр вцепился в ее руку, и как локомотив — вагоны, потащил в спальню.

— Пусти! — завопила Катя так громко, что из своей комнаты прискакали дети. Они с удивлением смотрели на родителей, разыгрывающих перед ними странную мизансцену.

Петр отпустил Катю, он был рассержен, и она знала: если бы не дети, ей бы пришлось туго. Он мог и ударить ее.

До конца дня Катя провела вся в трудах; закончив одно дело, тут же принималась за другое. В какой-то момент они все иссякли, тогда она решила перемыть уже вымытую посуду и снова протереть всю мебель от пыли, хотя там ее уже не осталось. Ей было все равно, чем заниматься, лишь бы не оставаться наедине с супругом. Была бы возможность, она бы с удовольствием стала белить потолок.

Но все когда-то кончается. Сначала погас день, потом подошел к завершению вечер, неслышной поступью пришла ночь. Катя, как на заклание, побрела в супружескую спальню. Петр ее уже ждал, на нем была его привычная униформа для этого времени суток: длинные трусы и спускающая к коленям майка. Сколько раз она видела его в таком образе, но не испытывала никакого отторжения, воспринимала это совершенно нормально. Но сейчас от вида мужа ее даже передернуло. До чего же он не красив, примитивен, убог, безвкусен. А секс с ним… разве это секс? Скорее скучный, убогий ритуал, который ничего кроме отвращения у нее не вызывает.

— Ну что ты застыла у входа? Раздевайся и ложись, — услышала она нетерпеливо вибрирующий голос Петра.

Катя машинально скинула одежду. Оставшись голой, она, как аквалангист, стремительно нырнула под одеяло, словно бы оно могло защитить от домогательств мужа.

Так и случилось, Петр тут же, как самую ненужную вещь, бросил его на пол, и Катя оказалась полностью беззащитной. Она вся сжалась, словно в ожидании чего-то ужасного.

— Как ты отлично загорела! — воскликнул восхищенный и возбужденный супруг.

С невероятной скоростью он освободился от одежды и набросился на жену. Его губы заскользили по ее лицу, затем стали тыкаться в грудь. Катя неподвижно, словно труп, лежала на спине, эти ласки не высекали в ней никаких ответных эмоций. Внутри все застыло, как бетон в опалубке. Хотелось лишь одного — чтобы поскорее кончилась эта пытка.

Катя открыла глаза и увидела прямо перед собой огромный член мужа. Он ткнул им по ее губам.

— Возьми же его в ротик, Катька! Ну, давай, ты же умеешь.

Внезапно Катя вскочила с кровати и отбежала к двери.

— Ты что?! — возмутился муж.

Катя постаралась взять себя в руки.

— Нам надо поговорить, Петя.

— Какие к черту разговоры, трахаться я хочу, а не болтать. Я тебя больше недели не видел.

— Мы не будем больше трахаться.

— Что?! — У мужа пальцы мгновенно трансформировались в кулаки, и Катя испугалась, что он сейчас использует их по назначению. Она знала, что в этом деле он большой специалист.

— Еще раз повторяю: нам надо поговорить.

Судя по всему, до него стало доходить, что жена не шутит и что дело пахнет порохом.

— И чего ты хочешь мне сказать?

— Я хочу сказать, что изменила тебе на юге. И второе — я ухожу от тебя. Мы в самое ближайшее время разведемся.

— Ты с ума сошла! — Петр покрутил рукой у виска. Он все еще не верил в реальность происходящего.

— Сошла, не сошла, это не суть важно. Главное то, что мы расходимся.

— Ах, ты сука! — Ступор прошел, и Петра прорвало по полной программе. — Блядь, пока я тут с детьми занимался, ты там еблась, как мартовская кошка. А теперь, видите ли, я тебя не устраиваю. Столько лет устраивал, а как перепихнулась с любовничком, так сразу и перестал. Может, у него хуй не такой, толще или длинней. А ну соси.

— Петя, прошу тебя, не надо так.

— А как надо? Вот так. — Петр поднес свой кулак к лицу. — Ты меня плохо знаешь, сейчас ты за все ответишь, мерзкая тварь.

Петр вскочил с кровати и со все еще эрегированным членом, которые еще не понял, что сегодня ему ничего не светит, бросился к ней.