Зимняя жатва - Серж Брюссоло

Ненависть его не знала предела, он вдруг понял, что старается попасть по голове парня, чтобы раскроить ему череп. Ему захотелось увидеть, как тот исходит кровью, сломать ему нос, выбить все зубы.

— Да ты спятил! — верещал Рубанок, и в голосе его слышался неподдельный ужас. — Дерьмо! Я не сделал ничего плохого, шел тебя предупредить… — Он валялся на земле в смешной позе, подтянув ноги к животу, на лице отражались растерянность и недоумение. — Черт! — произнес он, когда мальчик отступил, все еще размахивая поднятой лопатой. — Ты сошел с ума, как все Леурланы. Стал вроде отца с дедом. И тебя сразила их болезнь. Даже взгляд изменился!

— Нечего нести вздор! — выпалил Жюльен. — На что ты рассчитывал, отправляясь шпионить за мной?

Рубанок поднялся, растирая ушибленные руки. С правой брови, расплываясь в поту, стекала струйка крови.

— Я насчет собаки… Цеппелина…

— Собаку убили, — холодно проговорил мальчик.

— Знаю, — сказал Рубанок, понизив голос. — Знаю и того, кто это сделал… Вот о чем я собирался предупредить. Хочешь, не верь, но мне будет чертовски досадно, если с тобой что-нибудь стрясется.

— Мне тоже известен убийца, — отрезал Жюльен.

— Ну-ну, есть чему удивиться! — расхохотался Рубанок, мгновенно обретя былую самоуверенность. — Я бродил поблизости, когда это произошло, и все видел.

— Допустим, — согласился мальчик, желая закончить разговор как можно скорее, — выкладывай, если есть что сказать, и проваливай! Кого же ты видел? Анку? Призраки разбойников из леса Крендье?

— Твою мать… Пса зарезала она.

Жюльен готов был рассмеяться ему в лицо, но из горла вырвался какой-то хрип.

— Цеппелина убила Клер, — не отступал Рубанок. — В тот день тебя не было дома, ты где-то шатался до поздней ночи. Сначала она пыталась отравить его крысиным ядом, но разве Цеппелин идиот — он и не притронулся к пище. Армейского пса натаскивают не попадаться в такие ловушки.

— Бред! — еще на шаг отступил мальчик. — Не верю, ты всегда мне лгал.

— Нет, ей-богу, — продолжал убеждать его парень. — Тогда она сходила в хижину за ножом, подобралась к собаке, которая не заподозрила подвоха, и пустила ей кровь, да так ловко, можешь мне поверить, настоящий боевой удар! Смело, ничего не скажешь. Пес и пикнуть не успел, бедняга. Потом она как ни в чем не бывало вернулась в дом, спокойная, как всегда. Это вызвало у меня такой ужас, что я тут же убрался, не дожидаясь, когда со мной произойдет нечто подобное. Мне показалось, что она и есть Женщина в белом [33], ну, ты знаешь…

— Глупости, — прервал его Жюльен, к которому вернулось спокойствие. — Какой смысл? Скажи, ну зачем ей убивать Цеппелина?

—Да она сумасшедшая! — без тени сомнения выпалил Рубанок. — Неужели не понятно? Твоя мать — убийца. Сначала расправилась с Матиасом, потом заманила на минное поле Адмирала. Не может она не убивать, это в ней сидит. Если не примешь меры, наступит и твой черед. Вот о чем я собирался тебя предупредить. Убирайся отсюда, пока не поздно. Твоя мать ненавидит всех Леурланов — и то правда, она с ними всякого натерпелась, — но помни: ты тоже один из них. Со дня приезда ты сильно изменился — стал похож и на Матиаса, и на Адмирала. Очень скоро она обратит свою ненависть на тебя — ты будешь вызывать у нее слишком много дурных воспоминаний. Собаку она зарезала, чтобы утолить свою жажду крови. Считай, что Цеппелин на время занял твое место: заплатил своей жизнью, чтобы дать тебе отсрочку.

— Заткнись, — оборвал его Жюльен. — Что-то ты не в меру разговорился. Наверное, просто перепил.

— Ничего подобного! — возмутился Рубанок, вытирая ползущий по щеке кровавый ручеек. — Я пришел потому, что мы как-никак были приятели. Я и правда боюсь за тебя, ведь ты стал похож на Матиаса, и она тебе этого не простит. Если бы ты только видел, как ловко она прирезала пса! Она двигалась, как лунатик, словно не понимала, что делает. И теперь ты — ее враг. Не забывай, один из Леурланов сделал ее матерью, и она им этого не простит. Потому-то она и бросила тебя в парижском пансионе на целых пять лет. Ей трудно было вынести, что ты напоминаешь тех двоих… Матиаса и Адмирала. Она пыталась помешать себе совершить убийство. Для твоего же блага она тебя туда отправила.

— Безумие, — пробормотал Жюльен. — Ты бредишь… Солнце расплавило тебе мозги.

— Издевайся, давай, — хмыкнул Рубанок. — Сам знаешь, что я прав. Я почти уверен — она тайно уже появлялась здесь и заманила Адмирала на минное поле. Хотела расчистить место, окончательно порвать с прошлым. А потом привезла тебя, и не для того, чтобы играть в дочки-матери, а чтобы и тебя ликвидировать. По-настоящему свободной она себя почувствует, только когда изведет весь ваш род. Такое уж лежит на ней проклятие! Не знаю, что они ей сделали, но это довело ее до ручки. И последний в роду — ты. Спасай свою шкуру, если не хочешь, чтобы и тебя прирезали, как овцу.

— Я тебе не верю, — заявил Жюльен, поворачиваясь спиной. — Только зря теряю время. Вы, Горжю, лопаетесь от злости, потому что мы справились со всем вдвоем, мать и я.

— Жалкий идиот! — зарычал Рубанок. — Ведь это я подал мысль твоей матери отправиться в город за сапером, чтобы увести ее отсюда, дать тебе возможность вовремя смыться. Пойдем к нам — я спрячу тебя в яслях. Если останешься, она в два счета пустит тебе кровь. Где два, там и третий. Пойми, я пытаюсь тебя выручить, потому что ты мой кореш.

— Врешь ты все! — воскликнул Жюльен. — Ты меня ненавидишь, и я тебя тоже. Ты просто гнусный завистник и хочешь оттяпать нашу землю, но ничего не выйдет. Жалкий лгун!

— А ты — дурак, — вздохнул парень, устав его убеждать. — Сейчас война, одним мертвецом больше, одним меньше — какая разница! Люди сводят друг с другом счеты, вот и ты угодишь в эту мясорубку. Да она в любой момент может тебя убить… потом подбросит труп на минное поле и скажет жандармам, что ты полез туда вопреки ее запрету. Кто усмотрит в этом подвох?

— Убирайся к черту, — сказал Жюльен, направляясь к дому. — И смотри не попадайся мне на глаза, в следующий раз я переломаю тебе хребет.

— Да, теперь я, пожалуй, готов в это поверить. Ты чертовски переменился, стал другим человеком.

Не оборачиваясь, Жюльен вышел из леса. Слова Рубанка искрами вспыхивали в его мозгу, и ему хотелось поскорее от них освободиться. «Теперь ты знаешь, почему мать оставила тебя одного, — нашептывал внутренний голос, — почему не испугалась, что тебя зарежут в ее отсутствие. И нечего тут раздумывать, вот все и объяснилось. А ты, идиот, еще удивлялся ее желанию открыть окна и двери в тот самый момент, когда убийца Цеппелина, возможно, еще бродил поблизости!»

До вечера он простоял возле колодца, рассматривая покрытые мозолями руки, уже ничем не напоминавшие прежние. Рубанок был прав — он здорово изменился. Ладони, привыкшие к граблям и лопате, увеличились, огрубели, и Жюльен разглядывал их с удивлением, будто они принадлежали кому-то другому. Мальчик вдруг осознал, что и все его тело подверглось изменениям: наросли мускулы, которых не было еще два месяца назад, на щеки и верхнюю губу тенью лег черный пушок. Детская округлость форм сменилась угловатой голенастой фигурой, на которую Клер наверняка не могла смотреть без дрожи отвращения.

А что, если Рубанок прав и она действительно сумасшедшая, одолеваемая зловещими призраками? Не толкнет ли ее безумие покончить как можно скорее с ненавистным отпрыском Леурланов?

«Ну вот, — подумал Жюльен, — ты снова заговорил языком романов! Вернись на землю! Рубанок над тобой потешается, он хочет поссорить тебя с матерью, сделать вашу совместную жизнь невыносимой».

Прежде всего не сам ли Рубанок убил Цеппелина? Собака хорошо его знала и могла подпустить бывшего хозяина не залаяв. Рубанок всегда грубо обращался с животными, с самого детства: он еще ребенком не раз хвастался, что зарезал поросенка на Рождество. Убить немецкую овчарку для него раз плюнуть.

Жюльен смахнул с лица муху. Он с трудом понимал, где находится. Последние события и впрямь вплотную подвели его к сумасшествию. Но за клубком противоречивых мыслей возникал другой страх, менее явный, — увидеть себя похожим на Матиаса, почувствовать себя вылепленным из того же дурного теста.

Теперь, задним умом, он испугался злобного неистовства, которое проявил по отношению к Рубанку. Он сам себя не узнавал. Возможно, не что-то иное, а именно эта метаморфоза и отдалила от него Клер.

17

Мать отсутствовала четыре дня. Никогда еще Жюльен не чувствовал себя таким одиноким. Он почти не работал, а лишь слонялся без дела вокруг Вороньего поля. Продолжать разминирование без Цеппелина было невозможно. Грандиозные планы, которые он строил, окрыленный первым успехом, окончились крахом. Не стоило ли попросту воспользоваться отлучкой матери и уйти бродяжничать? Герой приключенческого романа собрал бы пожитки, пришел в ближайший порт и устроился юнгой на любое готовое к отплытию судно. Смутное военное время располагало к подобным авантюрам: Жюльен вспомнил книги Джека Лондона, «Морского волка», где рассказывалось, как на палубах зверобойных шхун изнеженных подростков с помощью кулаков превращали в настоящих матросов. Он созрел для таких испытаний. Что, если оставить матери записку, прибить ее на дверь хижины и отправиться в дальнее плавание?